Я смиренно выслушивала накопленное недовольство Вааса. В конце концов, его действительно можно было понять…
— У нас есть небольшая проблема, — осторожно подбирая слова, начала я. — Вернее, не у нас, а… У тебя.
— Бля, Mary, только не говори, что ты беременна, — недовольно пробубнил Ваас. — Если так, то я нахер спать. Обсудим это позже, окей?
— Да нет! — цокнула я.
Главарь пиратов в очередной раз раздраженно вздохнул, выжидающе уставившись на меня. Немного погодя, я все же решилась отпрянуть от двери и распахнуть ее — на пороге стояла знакомая тигриная морда с блестящими желтыми глазами.
К слову, Адэт я не видела уже довольно давно, и в голове невольно закрадывалась мысль о том, что та с концами вернулась в свою дикую среду обитания и больше нам не суждено было встретиться…
Однако проходя мимо комнаты пирата и заметив тигрицу, развалившуюся в ожидании возле закрытой двери, я была рада ее видеть. Рада до тех пор, пока не рассмотрела в ее густой полосатой шерсти что-то маленькое и хрупкое. Так вот зачем она уходила на столько дней…
При виде стоящей на пороге дикой кошки, чья клыкастая пасть удерживала за шкирку почти что новорожденного детеныша, глаза пирата были готовы выпасть из орбит.
— Не-не-не, amiga, нихуя так не пойдет! — нервно усмехнулся он, замотав головой.
Но в следующую же секунду его глаза буквально налились кровью, и пират указал пальцем на улицу, грозно процедив:
— Пусть несет этот клубок шерсти туда, где нагуляла блять.
Услышав осуждающий тон хозяина, тигрица виновато поджала уши. Детеныш же в ее зубах лишь потянулся и сладко зевнул, продолжая спать вопреки громким разборкам.
— Ваас!
Мое сердце облилось кровью от одного его хладнокровного тона.
— Что «Ваас», Mary?! Мне нахуй не сдалась вторая огромная морда здесь! — рявкнул пират, резко поднявшись с кровати.
Сомкнув губы, я бросила на пирата испепеляющий взгляд и выхватила тигренка из пасти Адэт. Та не стала противиться, зная, что я не причиню вреда ее детенышу — я протянула главарю пиратов этот комок шерсти, который тут же распахнул маленькие черные бусинки вместо глаз. Ваас, сложивший руки в карманы, недовольно сморщился, но не отстранился.
— Посмотри на него! Как можно так хладнокровно бросить это беззащитное создание в диких джунглях, без матери?! — прижав к груди детеныша и поглаживая его гладкую шерстку, воскликнула я.
«Ни к черту материнский инстинкт…»
— Тогда пусть пиздует со своим выблядком в ебучие джунгли, — грозно процедил Ваас, смотря на меня исподлобья и кивая на тигрицу. — Но здесь он не останется. Я все сказал, Mary.
В довершение своих слов, пират бросил все тот же недовольный взгляд на животное в моих руках и развернулся, чтобы уйти.
Я мельком глянула на тигрицу, кладя детеныша рядом с ней — та вновь подобрала его зубами с холодного пола и с надеждой подняла на меня желтые глаза, от чего внутри все сжалось в какой-то ком…
Слабачка.
Ладно, была ни была…
Я осторожно приблизилась к главарю пиратов со спины, кладя ладони и подбородок на его плечо.
— Ну не злись… — расстроенно произнесла я.
Ваас никак не отреагировал, продолжая рыться в своем телефоне, но даже по его неровному дыханию было очевидно, что тот все еще настроен недружелюбно. Я осмелилась прижаться к нему чуть ближе и на миг коснуться губами его плеча, внимательно наблюдая за реакцией мужчины.
— Не думай, что сможешь разжалобить меня своими невинными глазками, окей, belleza? — сухо бросил он, разворачиваясь ко мне. — Я сказал нет. Что еще тебе не ясно, Mary?
— Так не мне это и нужно, — ответила я, кивнув в сторону сидящей позади Адэт.
Ваас бросил на тигрицу исподлобный взгляд и отвернулся, раздраженно вздохнув.
— Просто подумай о том, как она привязана к тебе. Стала бы она каждый раз возвращаться сюда? Ваас, это не просто животное. Да оно тебе ближе, чем все эти обезьяны с автоматами, которых ты здесь держишь. А ты собираешься ее выгнать…
— Эти обезьяны, Mary, — процедил пират, — Не плодят мне лишние рты, которые каждый, сука, час будут требовать от меня жратвы. А еще эти обезьяны не разрастутся в таких здоровенных полосатых тварей, которые, как выяснилось, приносят мне одни проблемы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Слушай, ну она же не подбрасывает тебе этого детеныша и не сваливает в туман, а.
— В таком случае, этот сгусток шерсти сразу бы пошел на корм нашим псам, amiga, — хмыкнул главарь пиратов, а при виде моего осуждения на лице и вовсе довольно усмехнулся.
Настроение пирата медленно возвращалось к нормальному, и я не могла этим не воспользоваться…
— Ваас, — тихо позвала я пирата, перебирая между пальцами край его майки, и тот все же опустил на меня глаза. — Пожалуйста, ну не выгоняй ты их… Пусть живут не здесь, хорошо, но ведь во всем лагере явно найдется место, где их можно оставить.
Тяжело вздохнув, Ваас бросил пристальный взгляд на тигрицу у входной двери.
— Ты знаешь, да, принцесса. Найдется одно место…
— Не клетка, Ваас, — с иронией отрезала я, предсказывая слова пирата.
— Это уже будет сложнее, amiga… — ответил он, проводя пальцами по эспаньолке.
Я резко отстранилась от пирата, пытаясь поймать его взгляд.
— Так ты все-таки оставишь их?.. — не веря своим ушам, прошептала я.
Ваас ненадолго задумался, все так же недовольно рассматривая спящего детеныша в зубах Адэт.
— Да ты же блять всю плешь мне проешь потом, стерва… — не отрывая от них глаз, прорычал мужчина и резко отстранился, направляясь к кровати. — Все, Mary, я спать, подумаю потом. Сейчас бери этих двоих и пиздуй куда подальше. И не трогай меня ближайшие пару часов, если не хочешь переехать за компанию с этими блохастыми тварями в джунгли.
Я была так рада услышать от Вааса его согласие, что не сдержала улыбки. Я в принципе не верила в возможность того, что мне удастся уговорить его, просто плыла по течению. Хотелось запрыгать от радости и расцеловать мужчину, но я прекрасно знала, что ничем хорошим это не кончится, а пирата такое поведение только разозлит. В конечном счете я стерла довольную улыбку, чтобы лишний раз не провоцировать пирата обломать меня, и подошла к тигрице.
— Хорошо, только…
Обернувшись, я поймала на себе испепеляющий взгляд Монтенегро, развалившегося на кровати.
— Можно я тебя сразу добью?
— Infierno…* ДА ЧТО ЕЩЕ?! — рявкнул главарь пиратов.
— Это… Тоже девочка, — взяв в руки зевающего тигренка, ответила я и прикусила губу.
Стоило видеть лицо главаря пиратов в тот момент: гнев, безысходность и отчаянье смешались в один дерьмовый коктейль. И только сонные глаза, украшенные мешками под ними, не позволяли воспринимать взгляд пирата как что-то угрожающее.
— Собрал вокруг себя бабье царство блять… — недовольно буркнул Ваас, проводя рукой по лицу.
***
Как и обещал главарь пиратов, вскоре он вышел из главного здания и на вид уже был довольно бодр и весел. Какие-то пару часов сна настолько привели его в чувства, что Монтенегро даже согласился на предложение своих шестерок забить на все дела, свалить с острова и поохотиться. И судя по хищному оскалу, пират горел этим делом так же, как и большинство его людей, любящих охоту. Меня Ваас взял с собой: затолкнул на переднее сидение внедорожника, разумеется, даже ради приличия не поинтересовавшись, хочу я лицезреть убийства невинных зверушек или нет. Впрочем, это все равно было лучше, чем весь день тухнуть в одиночестве, не зная, когда Ваас с его пиратами вдоволь «наиграются» и вернутся в лагерь…
— ТАЩИТЕ ШКУРЫ В ТАЧКУ! — громко приказал главарь пиратов, а затем рухнул на землю, толкая меня локтем. — Гринпис плачет по тебе, принцесса. Не смогла пустить пулю в гребаного Бэмби!
Я поправила съехавшие на переносицу темные очки, любезно одолженные отжатые для меня Ваасом у Бенжамина.
— Когда мы еще только ехали сюда, я тебе сразу сказала, что не собираюсь убивать бедных животных, тем более в качестве трофеев, — ответила я и невинно улыбнулась, подставляя лицо под теплые лучи палящего солнца.
