Ленин ничего не пишет здесь о построении социализма в одной, тем более – не самой развитой (как Россия) стране. Тема социализма в одной Германии уже освоена германскими социал-демократами, но Ленин не поддерживает ее. Он имеет в виду победу сторонников социализма, социальный переворот: «социальный переворот не может быть объединенным действием пролетариев всех стран»[1101]. От «победы социализма» в одной стране до социализма, как общества, сменившего капитализм – долгий путь «осуществления социализма». Он тоже будет проходит неравномерно, хотя уже явно не силами «одной страны». И здесь приоритет – у развитых стран: «социализм осуществят объединенными действиями пролетарии не всех, а меньшинства стран, дошедших до ступени развития передового капитализма»[1102].
Но как раз в этих развитых странах революционное движение пока все еще слабо. Война оказалась затяжной и привела (пусть на время) к внутреннему укреплению режимов. Парадокс – страны готовы к революции, но социал-демократия интегрирована в Систему. Нужно найти не только объяснение такой интеграции, но и выход из положения. Вглядываясь в процессы эволюции империализма в ходе войны, можно было обнаружить два фактора.
Во-первых, это варваризация, на которую указывает Люксембург, то есть способность «перезревшего» общества откатываться назад и тем отступать от грани революции. Во-вторых, милитаризация общества обернулась милитаризацией «пролетарской армии», которая теперь контролируется путем воспроизведения основных форм господствующей системы в системе формально оппозиционной. Движение пролетариата организовано по образу и подобию империалистической машины.
«Зрелый» рабочий класс не годится для совершения революции – это мучительная проблема для левых социал-демократов. Они чувствуют ее, но боятся заявить о ней прямо. Отсюда трагическая мысль Люксембург о том, что если пролетариат не выполнит свой долг, то мир обрушится в варварство. Германский пролетариат не выполнит «долг». Германия с вышколенным дисциплинированным пролетариатом и передовой промышленностью станет центром мирового варварства в 1933-1945 гг.
Чтобы остановить варваризацию и милитаризацию, необходимо добиться прекращения войны. Эту задачу ставили перед социалистическим движением левые социалисты, собравшиеся в сентябре 1915 г. в Циммервальде. Ленин также активно участвует в антивоенном движении циммервальдийцев, но для него смысл протеста против войны – это борьба не за прекращение кровопролития, а за изменение его характера. Война – не только беда и варваризация, но и шанс нанести удар ослабленному врагу. Необходимо развернуть мобилизованные империализмом вооруженные массы, превратить империалистическую войну в гражданскую, разрушить Систему ее же оружием, которое она вложила в руки обездоленных масс.
По мнению левых социалистов война несет не только варварство, но и прогресс. Происходит усиление государственного капитализма, то есть образование «железной пяты» не на глобальном, а на национальном уровне. Но, как отмечает Ленин, огосударствливание – начальная мера диктатуры пролетариата. Соответственно, эти меры империализма – продвижение в ту же сторону, куда предлагают двигаться марксисты. Из этого в 1917 г. Ленин сделает вывод: «Государственно-монополистический капитализм есть полнейшая материальная подготовка социализма, есть преддверие его, есть та ступенька исторической лестницы, между которой (ступенькой), и ступенькой, называемой социализмом, никаких промежуточных ступеней нет»[1103].
Страшное для марксизма предзнаменование – «железная пята» государственного капитализма – это «почти» социализм. Нужно срочно найти качественное различие между государственным капитализмом (в котором буржуазия уже не господствует полностью, а подчиняется государству, бюрократии) и диктатурой пролетариата, где сохраняются те же меры государственного господства над хозяйством, но в структуре государства что-то должно быть принципиально иначе, чем у капиталистов. Иначе это будет не диктатура пролетариата, а тот же государственный капитализм. При этом пространство для теоретического поиска левых марксистов оставалось очень узким. Это – марксистская ортодоксия за вычетом того в наследии Маркса, что взято на вооружение социал-демократическим «мейнстримом» во главе с Каутским. Ведь этот путь показал свою тупиковость – вожди западной социал-демократии просто интегрировали рабочее движение в систему государственного капитализма. Ленин начинает собирать материал для работы, которая получит название «Государство и революция». Размышления на эту тему проходили у Ленина в острой дискуссии с Бухариным, который настаивал: изменение характера государства во время социалистической революции окажется настолько решительным, что диктатура пролетариата будет уже не государством. Последним аргументом в этом споре были цитаты Маркса, который в 70-е гг. сдвинулся к антиэтатизму. Ленин в борьбе с правой социал-демократией должен был занять левый фланг марксистского течения. Со времен Парижской коммуны не нужно было придумывать ничего нового: марксистское понимание социально-экономических задач революции совмещалось с политическим федерализмом и бланкистской тактикой. Этот «купаж» станет основой политики большевизма в 1917-начале 1918 гг. Революция 1905 г. предоставит для этого отечественную форму самоорганизации – советы. Замена государства самоорганизацией (коммуной, советами) и должно стать качественным отличием государственного капитализма и социализма, а также «диктатуры пролетариата».
* * *
Мировая война ослабила империалистическую систему в ее ядре. Ленин, с его моделью социализма-фабрики, считал, что для преодоления капитализма осталось сменить надстройку, свалить империалистическое государство.
Но если социально-экономически капитализм, с точки зрения Ленина, вплотную подошел к социализму в развитых странах, то политически он укрепился, воспользовавшись ресурсами периферии, чтобы подкупить верхи пролетариата. Раз империализм получает дополнительные жизненные соки с периферии, то и решающий ущерб ему может быть нанесен там же. Сопротивление окраин приближает крушение империализма, а революции на периферии, где социальные бедствия острее (хотя и нет предпосылок для социализма) могут стать толчком для революционизации пролетариата в ядре империалистической системы.
Идея антиимпериалистической борьбы сближает Ленина с народничеством. Восприняв марксистскую модель развития капитализма для стран Запада, теоретики эсеров дополняли стадиальный взгляд на развитие общества цивилизационным, подчеркивая стратегическое различие путей развития разных стран.
Подводя итог теоретическим поискам эсеров начала века, В. Чернов писал: «тот факт, что всякий национальный пролетариат становился непосредственно наследником именно своего национального капитализма, при наличности национальных капитализмов, занимавших на мировом рынке привилегированное положение, делал самих пролетариев чересчур заинтересованными в наследстве, в состав которого входили эти привилегии»[1104].
То, что Ленин воспринимает как подкуп, Чернов характеризует как глобальную иерархию народов. Чернов здесь развивает идеи народников 70-90-х гг. «Наличность «обетованных земель капитализма», стран, где капитализм пользуется монопольным положением в мировой борьбе за хозяйственную мощь, предполагает наличность и других стран, стран – данниц»[1105]. В них соотношение благоприятных и разрушительных сторон капитализма гораздо хуже.
То же явление можно проследить и внутри капиталистических стран, прежде всего в неэквивалентности обмена города и деревни. Значит, борьба крестьянства и народов «третьего мира» («мировой деревни», выражаясь более поздним термином Мао Цзэдуна) против империализма – это не консервативное движение, направленное против капитализма, а революционная борьба против империалистического центра, которая дестабилизирует его и облегчает задачи революционного пролетариата (вариант идеи Маркса и Энгельса о необходимости «нового издания крестьянской войны»).
Ленин приходит к близким выводам иным путем (хотя, развивая свои идеи в борьбе с народничеством, он не мог не испытывать влияния со стороны оппонентов). Важнейшим аргументом для него стала революция 1905-1907 гг. Она доказала возможность мощного пролетарского движения в отсталой стране и революционность крестьянства как союзника пролетариата. Вместе с тем революция в России 1905 г. и последовавшая за ней серия революций в Иране, Турции и Китае, охарактеризованная Лениным как «пробуждение Азии», показали, что революционное движение за пределами развитых империалистических стран гораздо активнее. Это понятно – там еще происходят процессы, аналогичные тем, что имели место в истории Европы в первой половине – середине XIX века. Если в Западной Европе национальное возрождение уже выродилось в империалистический шовинизм и национальное господство, то на периферии национальные движения сохраняют освободительный потенциал, особенно – сталкиваясь с империалистическим господством.
