В конце концов шарящие среди обломков пальцы наткнулись на что-то тёплое и мягкое.
Волшебник лихорадочно оттащил обгоревшую балку, разгрёб кучу черепицы и присмотрелся к находке.
Там, наполовину раздавленная, запечённая в огне до коричневого цвета, лежала большая гроздь бананов.
Очень осторожно Ринсвинд оторвал один из них и какое-то время сидел, разглядывая банан, пока у того не отвалилась верхушка.
А потом Ринсвинд его съел.
— Не нужно было отпускать Ринсвинда, — заявила Канина.
— Но разве мы могли остановить его, о очаровательный волоокий орлёнок?
— Но он может натворить каких-нибудь глупостей!
— Я бы сказал, что это весьма вероятно, — чопорно согласился Креозот.
— В то время как мы поступим очень умно и будем продолжать сидеть на раскаленном пляже без еды и воды, да?
— Ты могла бы рассказать мне какую-нибудь сказку, — с лёгкой дрожью предложил Креозот.
— Отстань.
Сериф провёл языком по губам и прохрипел:
— То есть о том, чтобы по-быстрому рассказать какую-нибудь сказочку, не может быть и речи?
Канина вздохнула.
— Знаешь, жизнь — это не сказка.
— Извини. Я на мгновение потерял над собой контроль.
Солнце поднялось высоко в небо, и пляж, образованный измельченными ракушками, сверкал, как соляная отмель. При дневном свете море выглядело не лучше, чем ночью. Оно колыхалось, как растительное масло.
Пляж простирался в обе стороны длинными, мучительно ровными полукружиями, на которых не росло ничего, кроме нескольких пучков высохшей травы, поддерживающей своё жалкое существование за счет брызг разбивающихся о берег волн. Ни тенечка, сплошное палящее солнце…
— С моей точки зрения, — сказала Канина, — это пляж, а значит, что рано или поздно мы выйдем к реке, так что нам нужно лишь продолжать идти в одном и том же направлении.
— Однако, о восхитительный снег на склонах горы Эритор, мы не знаем, в каком именно.
Найджел вздохнул и сунул руку в свой мешок.
— Э-э, — начал он, — извините. Вот это, случайно, не пригодится? Я её украл. Надеюсь, вы простите меня.
Он протянул им лампу, которую они видели в сокровищнице, и с надеждой уточнил:
— Она ведь магическая? Я слышал о таких. Может, стоит попробовать?
Креозот покачал головой.
— Но ты сказал, что твой дед с её помощью нажил себе состояние! — воскликнула Канина.
— С помощью лампы, — поправил её сериф. — Я сказал: «С помощью лампы». Но не этой. Настоящая лампа была старой и помятой. А затем в один прекрасный день к нам заглянул коварный уличный торговец, который предлагал людям новые лампы в обмен на старые, и моя прабабка обменяла ту лампу на эту. Семья сохранила фальшивую лампу вроде как в память о моей прабабке, которая была действительно глупа. Так что эта лампа, само собой, не действует.
— А ты проверял?
— Нет, но если бы от неё был какой-то толк, вряд ли торговец всучил бы её нам.
— Найджел, потри ее, — посоветовала Канина. — Вреда от этого всё равно не будет.
— Лично я бы так не поступал, — предупредил Креозот.
Найджел осторожно поднял лампу. Изогнутый носик придавал ей необычно хитрый вид, как будто она что-то замышляла.
Найджел потер её бок.
Результат был на диво невпечатляющим. Послышался равнодушный хлопок, и вверх заструилась хилая струйка дыма. В нескольких футах от неё на песке появилась линия. Очерченный прямоугольный кусок пляжа исчез.
Вылетевшая из песка фигура резко затормозила и застонала.
На фигуре были тюрбан, шикарный загар, небольшой золотой медальон, блестящие шорты и стильные кеды с загнутыми носками.
— Так, не жалейте меня, выкладывайте всё начистоту, — сказала фигура. — Где я?
Канина оправилась первой:
— На пляже.
— Ага, — кивнул джинн. — Но я имел в виду, в какую лампу я угодил? И в какой мир?
— А то ты не знаешь.
Джинн высвободил лампу из безвольных пальцев Найджела.
— А-а, это старьё. Видите ли, у меня тайм-шер. На две недели в каждом августе, но, как понимаете, не всегда удаётся вырваться.
— У тебя, наверное, много ламп? — уточнил Найджел.
— Хватает, даже некоторый перебор, — согласился джинн. — По правде говоря, я подумываю переключиться на кольца. Они сейчас входят в моду. В секторе колец наблюдается большое оживление. Извините, ребята, чем могу быть вам полезен?
Последние слова были произнесены тем особенным тоном, которым люди пользуются, когда передразнивают сами себя, ошибочно надеясь, что так они будут меньше похожи на абсолютных козлов.
— Мы… — начала Канина.
— Я хочу выпить, — перебил её Креозот. — А тебе полагается сказать, что моё желание для тебя закон.
— О, сейчас так уже никто не говорит, — заверил его джинн и, достав неизвестно откуда стакан, одарил Креозота сияющей профессиональной улыбкой, длящейся не больше доли секунды.
— Мы хотим, чтобы ты перенёс нас через море в Анк-Морпорк, — твёрдо сказала Канина.
Джинн сначала оторопел, но быстро пришёл в себя, вытащил из воздуха толстенный том[38] и сверился с книгой.
— Звучит заманчиво, — высказался он наконец. — Давайте обсудим детали за обедом в следующий вторник, идёт?
— Что сделаем?
— Сейчас я так и бурлю энергией.
— Ты — что?
— Вот и чудненько, — искренне обрадовался джинн и глянул на своё запястье. — Эй, вы посмотрите, сколько уже натикало!
Он исчез.
Сохраняя задумчивое молчание, они таращились на лампу.
— А что случилось с этими, ну, толстыми парнями в шароварах, которые всё время твердят: «Слушаю и повинуюсь, о повелитель»? — поинтересовался наконец Найджел.
Креозот зарычал. Он только что глотнул из бокала. Это оказалась вода, насыщенная пузырьками газа и отдающая на вкус нагретым утюгом.
— Чёрт возьми, я этого так не оставлю! — рявкнула Канина.
Выхватив у Найджела лампу, она потерла её с таким видом, как будто жалела, что сейчас под рукой нет хорошей наждачной бумаги.
Джинн появился снова, но уже в другой точке. Правда, его появление по-прежнему сопровождалось слабеньким взрывом и обязательной струйкой дыма.
На этот раз он держал возле уха что-то изогнуто-блестящее и внимательно слушал. Бросив торопливый взгляд на рассерженное лицо Канины, он задвигал бровями и энергично замахал рукой, давая понять, что в данный момент он занят некстати подвернувшимися докучливыми делами. Но как только он отделается от назойливого собеседника, её желание — которое, конечно же, будет изысканным и выдающимся, — станет для него законом.
— Я сейчас разломаю лампу, — спокойно пригрозила Канина.
Джинн одарил её понимающей улыбкой.
— Прекрасно. Замечательно, — быстро заговорил он в свою трубку, которую держал между щекой и плечом. — Поверьте мне, вам крупно повезло. Пусть ваши люди позвонят моим. А вы держитесь в стороне, о'кей? Всё, пока. — Он выключил трубку и рассеянно буркнул: — Вот козёл.
— Я и вправду сейчас растопчу лампу, — заявила Канина.
— Да, но какая именно это лампа? — торопливо спросил джинн.
— А сколько их у тебя? — осведомился Найджел. — Я всегда считал, что у джиннов бывает только одна лампа.
Джинн устало объяснил, что на самом деле у него несколько ламп. У него есть маленькая, но хорошо обставленная лампа, в которой он живет по будним дням, а есть ещё одна совершенно уникальная лампа в деревне — отреставрированный крестьянский камышовый светильник в не испорченном цивилизацией винодельческом районе неподалеку от Щеботана. Кроме того, совсем недавно ему в руки попал ряд бесхозных ламп, расположенных в портовом квартале Анк-Мопорка. Согласно уверениям джинна, эти лампы, как только до них доберётся богатая публика, воплотят в себе оккультный эквивалент анфилады офисов и винного бара.
Канина, Найджел и Креозот слушали его в благоговейном молчании, точно рыбы, нечаянно заплывшие на лекцию по искусству летать.
— А что это за твои люди, которым должны позвонить другие люди? — поинтересовался Найджел, потрясенный до глубины души. Хотя что именно его потрясло, он и сам не смог сказать.
— Вообще-то, у меня ещё нет никаких людей, — ответил джинн и скорчил гримасу, причём уголки его губ совершенно определенно поднялись вверх. — Но будут.
— Все заткнитесь, — твёрдо сказала Канина, — а ты перенеси нас в Анк-Морпорк.
— Я бы на твоём месте исполнил её просьбу, — заметил Креозот. — Когда рот этой молодой особы становится похожим на щель почтового ящика, лучше делать то, что она говорит.
Джинн заколебался.
— Я не очень-то силен в транспортировке… — признался он.
— Учись, — отрезала Канина, перебрасывая лампу из одной руки в другую.
— Телепортация — это такая головная боль, — с отчаянным видом продолжал джинн. — Почему бы нам не пообе…
