Напарники заняли места за столиком в весьма фешенебельном баре.
– Эй, кто-нибудь, пару виски со льдом!
– Вообще-то, Фернок, я по утрам не пью… – Вэйн попытался возразить.
– А кто, Джон, заставляет тебя пить?
И одним махом ополовинил бокал.
– Но ты же хочешь дослушать мою, так сказать, историю… – и вторая половина виски исчезла в его луженом горле. – Дело в том, Джон, что я не доверял ему с самого начала, и он в свою очередь с опаской следил за мной! Да что я говорю, ты сам давно просек истинную сущность комиссара Фроста… – Фернок потянулся за вторым стаканом, но Вэйн остановил его. – До сих пор виню себя, что не до конца оценил ситуацию! Со мной такое случается, правда, крайне редко… – Он все же сумел умыкнуть пойло. – А цена моей ошибки – невинные жертвы!
– Не взыщите, Фернок, но меня мало интересуют ваши душевные переживания! Лучше объясните, какого рода услуг от вас добивались? И второй вопрос: почему они так просто вас отпустили?
Вэйн внимательно посмотрел в уже отнюдь не трезвые глаза своего визави.
– Жду ваших объяснений!
– Отпустили? Как бы не так! Я смылся…
Квартира Круглова
– Где же, черт возьми, этот русский? Дома его нет, на звонки не отвечает…
Один из бандитов, видимо, старший, сорвался и стал мерить аршинными шагами комнатное пространство. Подельники молча наблюдали за ним. Беловцы, а это были именно они, еще не знали о том, что владелец квартиры уже лежит в морге…
– Пора сваливать, ФСБшник мог подставить нас! Эти русские – скользкие твари… – завел было другой головорез, Хокки. Но старший цикнул на него.
– Заткнись, подождем еще!
Прошло еще четыре часа, Круглов так и не явился.
– Он не придет, нутром чую! – не выдержал Хокки. – Либо нас кинул, либо его самого повязали! И то, и другое – экстраординарная ситуация, Гранзек! А значит что? А значит то, что пора делать ноги!
– Да не каркай ты! – снова вмешался старший, которого остальные называли Гранзеком.
Под этой кличкой скрывался наемник с двадцатилетним стажем – англичанин Уоллес Хостон.
– А я верю, что русский вернется, мало ли что…
– Блажен, кто верует! – не унимался Хокки. – Русский, хоть и не отличается особыми талантами и, мягко говоря, трусоват, но, что-что, а в конспирации сечет побольше всех нас вместе взятых! И вспомни, Гранзек, когда Круглов смывался, то всегда сообщал…
– Да не разводите вы разную мерехлюндию! – вклинился рыжебородый громила, рот которого блестел золотыми коронками, как иконостас. – Либо гад смылся, либо его кто-то пришил! Я бы предпочел второе, потому что, если его повяжут, он сдаст нас! Причем легко и непринужденно…
– Ша! – рявкнул Гранзек. – Собираемся…
– Ну, и ладненько! – похлопал в ладоши Хокки. – Босс приказал нам не щадить предателей, и мы не пощадим! Очень скоро в центре города состоится настоящее представление с шумом, криком, спецэффектами! Будут защитники! Будут патриоты! Будет много жертв! Разъяренная толпа станет штурмовать мэрию, а мэрия будет вынуждена отбиваться! Пишется лишь первая главка всеобщего хаоса: война политиканов и простолюдинов! И за всем этим, скромно потупив глаза, будем стоять мы…
– Да заткнись ты, Хокки! Проповедник хренов! – Гранзек был предельно краток. – Все, уходим!
А в это самое время Эсмонд Фернок удобно расположился на лестничной площадке дома, стоящего как раз напротив кругловского.
Он дождался, пока бандиты выйдут из подъезда и разбредутся в разные стороны, и выскользнул на улицу…
Двери знакомой квартиры оказались не заперты. Фернок прошел в гостиную, где гости, видимо, и провели все время. Все здесь было перевернуто вверх тормашками, на полу валялись окурки.
“Эти скоты здесь явно что-то искали. – подумал он. – искали, но не нашли!”
Фернок отодвинул тяжеленный персидский ковер и обнаружил, что под ним в самом центре комнаты прямо в паркет вмонтирована маленькая металлическая коробочка с крышкой, своего рода сейф. Он открыл крышку и достал оттуда тщательно перетянутый скотчем целлофановый пакетик.
– Что и требовалось доказать!
Вэйн принял Фернока в каминной.
– Вы сияете, Эсмонд, как начищенный тульский самовар!
Джон вроде бы пошутил, но разглядев полнейшее недоумение на лице визитера, вынужден был пояснить.
– Тула – это город в России, где мастерят эти самые самовары – такие пузатые чайники, в которых кипятят воду…
– Ну ты, Джон, и загнул!
– А вам, Эсмонд, не мешало бы иногда и книги в руки брать…
– Некогда, Джон, некогда!
Фернок с торжественным видом вытащил из внутреннего кармана невзрачный пузырек с желтой жидкостью.
– Вот, любуйся волшебным эликсиром силы!
– Как вы это сделали, Фернок?
Вэйн как-то резко переменился в лице, от былого благодушия не осталось и следа.
– Что ты, Джон, так на меня уставился? Будто рентгеновским лучом сверлишь?
Фернок понял, что общими словами ему не отделаться.
– Ну, придушил я маленько этого самого Круглова, он и раскололся, как гнилой орех…
– А что было дальше?
– Да не смотри ты на меня так! Сам знаешь, на ангелочка я никак не потяну…
Фернок чувствовал себя, как рыба на сковородке, и это ему начинало надоедать.
– Ну, не я, Джон, так свои бы его все равно замочили! Такое не прощают! Может, хватит об этом?
Вэйн еще раз взглянул в глаза Ферноку и, не найдя в них ни малейшего оттенка сожаления, устало махнул рукой.
– Хватит…
Фернок моментально уловил перелом в настроении напарника и продолжил с неменьшим энтузиазмом.
– В тот раз, Джон, мне не удалось заполучить препарат Радзинского, вспугнул случайный звонок в дверь. – Фернок еще раз повертел в руках желанный порошок. – Но я не был бы лучшим копом Мракана, пусть и бывшим, если бы не смог изменить ситуацию в свою пользу!
– То есть?
– Да я одним выстрелом двух зайцев убил! Первое – заполучил заветное зелье, второе – узнал планы беловской компашки!
– ?
– Ты хочешь, Джон, узнать, как я их выведал? Банально! Всего один жучок в гостиной!
– Я хочу, Эсмонд, чтобы вы поделились со мной их планами!
– Ну, наконец-то, Джон, ты и дождался своего часа!
Фернок как-то нелепо поклонился всем своим кургузым телом хозяину, сделав при этом взмах обеими руками, смутно напомнившим Вэйну приветствие версальского кавалера.
– Очень скоро демон ночи снова встанет на защиту Мракана! Да-да, Джон, не удивляйся! Беловские отморозки намереваются устроить на днях большой кипиш! Причем, я предполагаю, что это, так или иначе, будет связано с выборами мэра. Так что ждать уже недолго!
– Посмотрим, посмотрим… – усмехнулся Джон.
– Ты, конечно, уникум! Я бы на твоем месте так просто ни мэра, ни его прихлебателей не простил, но мое место значительно скромнее!
Это Фернок произнес как-то буднично и тихо.
– Лишь бы не наступить во второй раз на одни и те же грабли…
После ухода Фернока Джон принялся просматривать свежую прессу.
«…Прошло десять лет с момента, когда для жителей города Спаун исчез навсегда. Но вскоре он вернется, чтобы спасти тех, кто от него отрекся!»
Джон отложил газету.
– Не слишком ли патетично, Фред?
– Любую обиду, мастер Джон, можно простить. Вопрос – ради чего?
Дворецкий не позволял себе фамильярности по отношению к воспитаннику, но в этот раз он не сдержался и погладил Джона по плечу.
– Что с тобой?
– Когда вы потеряли родителей, я дал клятву беречь и защищать вас, а в тот день, когда город от вас отрекся, мне показалось, что я ее нарушил!
– А с чем, мой друг, труднее всего соглашаться?
– С несправедливостью стада… Но, мастер Джон, даже в стаде есть верные!
– Ты имеешь в виду себя? – спросил Джон.
– Не только. Далеко не все граждане Мракана прокляли Спауна! Как только вы уехали из города, повсюду стали проходить стихийные митинги в вашу поддержку. И, самое главное, вы так перепугали мафию, что она еще долго не вылезала из своих щелей! Так продолжалось почти десять лет…
Мракан. Китайский квартал
Chinatown – район бедняков, доживающих остаток лет в нищете и хворях. Мусорка – такое название закрепилось за этим местом среди горожан…
Два старика-пенсионера встретились на пустыре у снесенного дома.
– Мне тут кое-что рассказали, Билли…
Разговор завел высокий сухой дед с суковатой клюкой.
– Ситуация-то не ахти! Хаос уже охватил весь город, даже богатеи трясутся! Наверняка, дело дойдет до пальбы, всем достанется…
– А верить-то этим слухам можно? – подал голос тот, который Билли.
…Фернок возник неожиданно, изрядно напугав беседующих.
– Можно, еще как можно! Что вы тут третесь? Неужели вас, полуживых и опущенных, все еще волнуют темы завтрашнего дня?
Он не любил деликатничать.
– Мой дом тут недалеко, и мы – не бомжи! – пытался возразить «осведомленный» старик.
