не начала, потому что молчанием так же хорошо запаковывалось и отвращение. Это новое, совсем другое молчание пригождалось Саше и дальше, каждый раз, когда мать делала ее телу больно.
Папа будто бы не замечал ничего плохого, он продолжал сиять и рассказывать соседям, какая у него умница Саша. Женя тоже радовался за Сашу, а она проводила с братом все свободное от уроков время и на самом деле тоже ждала вечера, когда они смогут остаться в комнате одни. Он же в своем детском саду считался самым аккуратным и послушным. Женя мог часами лепить из пластилина, хотя другим детям это занятие надоедало уже через несколько минут. Родители были этому рады. Мама часто говорила: «Такой спокойненький, не то что Сашка!»
* * *
Когда Женя упал под стол и Саша вызвала скорую, все закончилось нормально. Еще до приезда медиков Саша сунула Жене под нос вонючую нашатырную ватку, и Женя, поморгав, приподнялся на локтях. Приехавшие врачи немного похамили Саше, послушали сердце Жени, прогрубили что-то про психиатра и уехали. Но на следующий день Женя ничего не ел и лежал, поэтому Саша позвонила его врачу, а еще через день они снова сидели в кабинете с видом на психбольничную идиллию. Там Саша сказала, что Женю должны определить в дневной стационар на реабилитацию, врач снова ответил, что мест нет. Тогда Саша сказала, что это необходимость, а врач ответил, что не может взять и нарисовать свободное место.
– Неужели ему не найдется стульчика в музыкальном классе?
– Дело не в этом, у каждого больного есть оплачиваемое государством место. Это и завтраки с обедами в столовой в том числе.
– Да к черту обеды! Я не могу его оставить ни на минуту!
К тому же Саша думала о более основательном врастании в Южный Ветер. С ее приезда прошло всего две недели, цифры в эсэмэсках от банка были еще даже шестизначными, но Саша начинала беспокоиться, потому что никаких доходов у нее не было и с круглосуточно ходящим за ней Женей быть не могло.
– Вы можете поставить Евгения в очередь, и, возможно, через пару лет место освободится. А вы не хотите рассмотреть вариант с сиделкой?
Врач выбрал пятнышко на рукаве и начал скрести его ногтем. Саша выкрикнула, что Женя ни с кем не остается, но тут же заметила, что ее наступательная стратегия ни к чему не привела, и решила сделать слова мягче.
– Прошу вас, пожалуйста, придумайте что-нибудь. Мне правда нужна ваша помощь.
– Повторюсь, что мы можем поставить Евгения в очередь…
– Ой, идите вы в жопу, доктор! Бюрократ!
Саша вскочила, а врач отлепил палец от пятна на рукаве и улыбнулся.
– Вы ведете себя как мать.
Открылась дверь, в проходе появился высокий мужчина. Его халат был выглажен и, кажется, накрахмален. Он выглядел совсем нестарым, седины в каштановых волосах было чуть-чуть. Саша случайно подумала, что ее отец был бы сейчас в таком же возрасте.
– Добрый день, – улыбнулся он. – Я проходил мимо и услышал какую-то, кажется, брань. Не расскажете, что происходит?
Услышал. Усвышал. Буква «л» задребезжала и, не успев развернуться и зазвучать как следует, обрезалась и скруглилась буквой «в». Это был едва заметный призвук, совсем не выдающийся, вероятно отшлифованный еще советскими логопедами. Но Саша сразу заметила.
– Объясняю опекуну пациента, что мест в дневном стационаре нет, – сказал Женин врач, который сделался совсем другим перед выглаженным врачом.
– А что, очень надо? – снова улыбнулся мужчина, его низкий голос был похож на далекий майский гром.
Когда Саша и Женя были маленькими, мать издевалась над отцом за то, что он неправильно произносил букву «л». Говорила, как хорошо, что дети не в него, что хотя бы звуки произносят нормально, а не как детдомовцы. Почему детдомовцы?
– Очень надо, – сказала Саша.
– А вы у нас сестра Жени, да?
– Да.
– В Москве жили, да? Учились там же?
– Да, а что? Какая разница?
– Кое-какая есть. А на кого учились?
«У-у-у, опять у нас водочка попвыва», – смеялась мать в те моменты, когда папа ее раздражал, то есть очень часто. Его «л» перекатывалась к «в» куда заметнее, чем у врача. Единственный раз они всей семьей поехали к курортному озеру, и мать, увидев, как тела отдыхающих покачиваются в плоскодонках, несколько раз вспомнила свою любимую шутку.
Папа почему-то все это терпел. Точнее, «терпев», как сказала бы мать.
– Факультет искусств, семиотика и общая теория.
Саша отвечала на вопросы нового врача, но думала совсем не о враче, хотя о нем немножко тоже.
– Прекрасно! Пары по преподаванию были?
Однажды папа сказал, что у него параламбдацизм. Саша была маленькой и подумала, что это какой-то африканский танец, который исполняют на берегу Лимпопо, она как раз заучила «Айболита». Саша удивилась, что такое есть у папы. А потом папа объяснил, что это когда люди не могут произносить букву «л». Тогда Саша вообще не поняла, зачем он это рассказал, да еще и так странно, как будто это важно.
– Были. А вы кто? Почему спрашиваете?
– Я заведующий медико-реабилитационным отделением.
– Понятно. То есть вы здесь главный?
Саше показалось, что в слове «главный» она случайно пролетела мимо буквы «л», хотя это было не так, никакого параламбдацизма у Саши не было. Ей стало неудобно в ее удобной одежде.
– Получается, так, – заведующий улыбнулся еще шире.
– Возьмете Женю?
– Приходите завтра, что-нибудь придумаем. Ладно?
Саша сказала Жене «пойдем» и вышагнула из кабинета, ни с кем не попрощавшись. В комнате остались врач помоложе, который чувствовал, будто его авторитет только что смыли ведром грязной воды, и врач постарше, которого это совершенно не волновало. Еще в кабинете осталась тишина, неприятно бьющая в уши врачу помоложе. Чтобы раскроить ее, врач помоложе спросил, что же собирается придумать врач постарше.
– Занимайтесь своими делами, пожалуйста.
Заведующий медико-реабилитационным отделением вышел, за ним осталась пустота, которую ощутил подчиненный врач. Он встал и открыл окно, чтобы пустоту выдуло сквозняком.
На следующий день Саша и Женя вернулись в дневной стационар. Саша не стала ловить за руку Женю, который снова убежал влево по коридору на пианинное треньканье. Вместо этого она опустилась на бархатный диван, стоящий напротив главного входа, достала телефон и загуглила «психбольница 1 крестопольский край». Значок в правом углу экрана показал букву «Е», поэтому страница не загрузилась. Саша заблокировала телефон, встала и сунула его обратно в карман. Она огляделась и увидела низенькую женщину с большим квадратным задом, склонившуюся над цветочным уголком.
– Простите, а где кабинет заведующего? – спросила Саша.
Женщина выпрямилась, крякнула, повернулась к Саше
