— Это и есть моё требование. Приятных тебе снов. В покое и одиночестве.
Талех ушёл, а Женька осталась стоять с открытым ртом, соображая, удовлетворена она сатисфакцией или нет…
«Брак по-джамрански сведёт меня с ума!»
Ладно, хоть что-то положительное в этом есть. Она действительно больше не боялась Литена Маэля. И с этими мыслями отправилась спать. Денёк предстоял тот ещё!..
«Предчувствия её не обманули». А Рахтор немного разочаровал. Самую малость. Слишком напоминал Землю. Хоть и в лучшие её времена… На первый взгляд… У джамрану всё на первый взгляд — и люди, и планеты.
Джамрану жили на Рахторе в согласии с природой: Не портили экологию, выращивали овощи и цветочки. Эдакая природосообразность! На первый взгляд. А на второй…
— На Рахторе обитает популяция хищных растений, — предупредил Талех, когда они покинули карантин.
— Нашёл, чем напугать, — фыркнул Миритин, — шакренионца. Грибо-деревьями! У нас растут такие, целыми лесами. Правда, не хищными, но весьма агрессивными. А один в особенности…
— Здесь другие, — пояснил капитан. — Не просто хищники, а геноядные или суккугенты…
— Это как, — хрипло спросила Женя, присматриваясь к ближайшей клумбе с розовыми цветами. На первый взгляд довольно безобидной.
«Драпать или не драпать, обратно в ангар?»
— Суккугенты хватают особь, впрыскивают парализующий яд, высасывают ДНК, а взамен впрыскивают свою. Двенадцать часов — и готово новое растение…Так они заодно и размножаются.
— Практичные однако, — хмыкнул шакрен.
«Это что? Низшая ступень эволюции джамрану или побочная эволюционная ветвь гатраков?! Или страшилки на ночь…».
— Ужасти какие! — Женя вознамерилась-таки сбежать, но Талех поймал её за рукав.
— Успокойся. Нам только что сделали прививки гена-имитатора. Суккугенты принимают тебя за свою.
— О, бро-ок… Нет! Гатрак!
— Правильно! Гатраки боятся Рахтора до икоты[32]. Ибо наши прививки для них бесполезны.
— А животные?
— Половина разновидностей питается суккугентами. Другая половина — потенциальные жертвы.
— И здесь джамрану растят своих детей?! — возмутилась Евгения.
— Детей прививают с рождения. Зато, гарантированная защита от вторжения! Не надо обороняться. Всего лишь подождать, пока растения сделают это за нас.
— Кошмар! А как вы узнали?.. — Женьку бросило в жар от жуткой догадки. — Переселенцы…
— Да. Из первой группы разведчиков вернулся только один. Слегка изменённый. Яд не подействовал. Так наши предки сумели изготовить генетическое противоядие, а затем и штамм. Вторая группа не пострадала.
— И кто же эти хищники? — поинтересовалась Евгения, озираясь по сторонам и припоминая ужастики о травоядных гоблинах[33].
— Цветы.
— Что?
— Цветы. Ты не ослышалась.
«Мамочки! Неужели это те самые «лотосы» из моего поэтического видения?»
— Женя! Прекрати кромсать взглядом безобидные фиалкус-гипертрофикус. Они тебя не съедят. Настоящие геноядные под ногами не растут. А большинство выходят на охоту по ночам.
— Они ещё и ходят?!
— Образно. Суккугенты выпускают хищные стебли-щупы и…
— Хватит… — Женька побледнела. — Всё ясно! Вы нашли друг друга. Пожиратели чужих генов.
— Но-но-но! Нарываешься на сатисфакцию?
— Я прогуляюсь, — Миритин дипломатично отпочковался от них, не желая участвовать в семейных разборках.
Но разборок не последовало. Супруги сели в шаттл и отправились к озеру. Вот так и случилось, что первый хищник, с коим Женька познакомилась на Рахторе, совсем не походил на цветок. Это был джамрану — отец Талеха.
Настолько красивых мужчин Евгения в своей жизни видела от силы три раза… И все разы, то были не мужчины, а шакрены. А в этом джамрану гармонично соединялись мощь и грация — опасное сочетание, придающее ему сходство с гепардом. В прыжке.
Женька застыла перед оранжевым взглядом, словно суслик на задних лапках.
— Расслабься, Ева, — шепнул ей на ухо Талех. — Геномодификации — папина фишка.
А вот мама Талеха казалась простой, милой и симпатичной. В отличие от Литена Маэля, она улыбалась. И эта улыбка сделалась ещё лучезарней, когда Талех, вопреки всем джамранским нормам, представил Женю:
— Мерхат риэ о-варал Ева[34].
— Землянка? — гепард-отец нехорошо прищурился и подался вперёд.
И Женькин наспех проглоченный блокиратор, вместе со словами приветствия встал поперёк горла.
— А вы уверены, что завтра не запроситесь обратно на Землю?
Грубить нехорошо. Поэтому Женя сделала глубокий вдох, выдох, и…
— Не дождётесь! Я с детства мечтала жить на Серендале.
Литен вскинул брови и обратился к откровенно довольному сыну:
— Полагаю, ты доминант?
— Ничего подобного! — возмутилась Женька, не дав и слова Талеху вставить. — У нас равноправие.
А то! Ей явно бросали вызов.
— Да, — подтвердил Талех и озвучил генометрику.
Отец на мгновение впал в ступор. А мать восторжествовала.
— Гиз[35]! — Литен вскочил с плетёного кресла с ловкостью зверя. — Поздравляю!
Но смотрел он при этом не на Женю и Талеха, а на свою жену.
— Тебе удалось, эт-жанди.
И больше ни на кого не глядя сошёл по ступенькам террасы, чуть-чуть не задев Женьку плечом, и скрылся в саду… А Женьке стало очень не по себе.
— Отпустим его, — весело подытожила Кэриделла, подошла и обняла по очереди невестку и сына.
— Ему нужно обдумать. А мы пока выпьём чаю и поговорим. Расскажите о себе, о путешествии…
Женя вздохнула с облегчением. Просто замечательно, что не надо притворяться, как все друг другу нравятся! Своим поведением Литен Маэль развязывал ей руки. Зато Кэриделла была на стороне сына и открыто благоволила Евгении. Да здравствует жизнь без условностей! Никакого лицемерия и фальши!.. Женька осмелела и махом освоилась, с наслаждением вгрызаясь в хрустящую джамранскую булочку со сливками и запивая лакомства душистым чаем…
Дни пролетели незаметно. Хотя они гостили на Рахторе немного дольше, чем рассчитывали — четверть фазы. Зато команда отвела душу. Талех показал Женьке самые красивые места и даже покатал на лодке по заповедному озеру с «псевдолотосами»…
— Шшш, смотри, — он грёб осторожно, стараясь не плёскать вёслами, и говорил вполголоса. — Вот они — хищники… Спят.
— Цветы-аллигаторы, — хихикнула Женька.
— Нас-то они не тронут…Но мне бы не хотелось, чтобы ты смотрела, как они охотятся вон на тех зверушек…
— Ой! Котики. Вислоухие…
— Ну-ну, килограммов по сорок, каждый.
Мама Талеха ежедневно устраивала для экипажа чаепития. Отца Женька почти не видела. Но когда ненароком сталкивалась, то ловила на себе его изучающий и чуть насмешливый взгляд.
Незадолго до отлёта они посетили один из белокаменных городов Рахтора и навестили сестру Талеха, что жила там с мужем и детьми. Другая — незамужняя сестра работала на передвижной научно-исследовательской базе.
Да-да, той самой!
Однажды к ним на чай залетел и Сандер… Понемногу Жене начинало нравиться на Рахторе. Она даже привыкла к Ахирду — местному жёлтому солнцу с красным зрачком. Но сердце её навсегда принадлежало Серендалу. А в ночь перед отлётом, когда они с мужем, презрев сон, гуляли по саду, Евгения рискнула задать терзавший её вопрос:
— Что удалось Кэри? Со слов Литена.
— Закон бумеранга, — ответил Талех.
— Я не ослышалась?
— Нет. Я лишь применил земную метафору. Видишь ли, Ева… Поскольку мой отец подавил в моей матери доминанта, то и получил генетическую отдачу, через потомство. Не без её участия, разумеется.
— Это как?
— Помнишь я тебе говорил, что рецессивы не могут генетически противостоять доминантам, в открытую?
Женя кивнула.
— Но у них есть право исподволь манипулировать рецессивными генами в процессе обмена, трансдуцируя некоторые из них в доминантные и создавая прогрессивный геном.
— То есть?
— По-вашему, это будет как… доминант с нестандартными реакциями.
— Кэри хотела, чтобы ты женился на землянке?
— Не так буквально. Просто ты прямое доказательство её коварного вмешательства и неучтённого влияния на формирование брачного кристалла. А это для доминанта… Следует объяснить с самого начала. Понимаешь, доминанты более консервативны и сбалансированы на генетическом уровне. Их геном складывается из наиболее удачной совокупности с точки зрения устойчивости, напористости и жизнеспособности. При этом доминанты в целом активнее, целеустремлённее, и коварнее по натуре. Но, как правило, рецессивы — прогрессивнее. Они нестандартны и компромиссны.
— Ага, бунтари и альтернативщики. Как Рокен и Ним?
