Ну и знает, что переворачивать я их не буду. Уже совсем стемнело, да и рядом никого кроме нас на пустынном, полудиком пляже, так что это небезопасно. Но Заре знать о том, что ей ничего не угрожает, совершенно необязательно.
Мот с Яриком и Сонькой отплясывают на палубе под орущую колонку:
Танцы, мы устроим танцы. Ты такая классная, крутишься в пространстве. Пьяными глазами хочется влюбляться. В поднятых к небу пластиковых стаканчиках не подводящая домашняя «Изабелла» деда Коли.
Катер тоже его. Вернее, его сына. Дал нам на вечер за трёху, да ещё вот и полторашкой угостил и пакетом персиков.
В общем, гуляем! И всем весело…Кроме меня.
Делаю ещё вираж и сворачиваю к берегу. Пора Зару с ватрушки снимать. Накричалась.
Мы тут с ней единственные трезвые, но, думаю, её сейчас и без вина отлично вставит от адреналина. Хотя вряд ли Киру это поможет. Пока грузились на катер, Зара объявила, что почти замужем, и Мельнику не на что рассчитывать.
Да и без официального заявления по её поведению это было заметно.
Да, веселится, болтает, но взгляд закрытый, нечитаемый, словно она за невидимой стеной. Нет заинтересованности, касаний не ищет…
Странное сочетание юной красивой девчонки, которую тянет хохотать и веселиться, и недоступной женщины, связанной обязательствами. Смесь, от которой, Кирюху моего совсем, похоже повело.
Даже жалко его становится, пока не вспоминаю, что сам вляпался в примерно такое же дерьмо.
Завтра не настанет, но сегодня танцы. На сегодня танцы, мы устроим танцы. Орёт из колонки. Сонька в коротких джинсовых шортах извивается за моей спиной между Яриком и Мотом, которые вокруг неё словно два боевых петуха. Ещё чуть-чуть, и начнут толкаться, чтобы притереться к ней поближе. То и дело их руки мелькают на её талии и плечах. Сгущающаяся ночь скрывает мимолетные наглые касания, всем позволяя больше. Музыка долбит, смешиваясь с шумом волн, и кажется, что ты в каком-то беззаботном фильме, а не в реальности. А я…
Я кошусь на танцующих друзей и не могу не думать, что Алискин голубой порно-сарафанчик был бы здесь очень кстати. Так и не понял, надела она под него лифчик или нет. Ещё и вырез такой низкий с этими спадающими рукавчиками по голым плечам, что надо совсем чуть-чуть пальцем вниз потянуть, чтобы увидеть то, что один раз она мне уже показала.
Упрямая рыжая стерва…!
Затуманенный взгляд перетекает от танцующих к берегу. Туда, где на холме видно желтое зарево костров и электрические огни археологической базы.
Где-то там сейчас Алиса в своём легком сарафанчике…И Яныч, который точно так же, как я, украдкой пялится на её четверку.
Вот только шансов потрогать у него, мягко говоря, больше…Чёрт!
Когда я сегодня вечером увидел Алиску, такую красивую, наряженную словно кукла в коробке, я как настоящий идиот решил на мгновение, что это для меня. И внутри такое чувство было, будто с тарзанки прыгаю. Ух, и все внутренности занемели, подлетая к горлу.
Такая нежная, яркая, глазки в пол…Бери и срывай.
Вычудила в столовой, потом весь день пряталась, не вставая больше на раздачу, наверно, переосмыслила своё поведение — подумал я с какого-то перепугу. Сейчас покатаю её на катере, затанцую, напою вином, накормлю персиками деда Коли и в палатку пойдём…
Всё это как-то разом в голове промелькнуло, впрыскивая в кровь эйфорию, отрывающую от земли.
Хорошая девочка…
Пока эта девочка рот не открыла и снова не начала шипеть как змея!
От того, что за пару секунд уже успел столько напридумывать, во рту разлилось горчащее разочарование. «Да и пошла ты!» — запульсировало в голове в ответ.
Мало здесь что ли баб?
Другую поадекватней найду, а ты сохни, сколько влезет, по своему Янычу.
В ту секунду я твердо решил забить на наш спор и стереть видео, чтобы больше не связываться. Всё равно я не смогу выполнить свою угрозу и его выложить. Ведь это по Наумову ударит, а он — мой научный руководитель. Я что? Дурак?!
Вот только уже час, как мы катаемся, а я больше ни о чем думать не могу. Какое-то наказание!
Ладно, рыжая, доиграем в «желания» и тогда точно тебя пошлю.
Пристаю к берегу. Кир спрыгивает с ватрушки и ловит на руки Зару, помогает ей на берег выбраться. Смотрю, как она аккуратно отталкивает его, напоминая про границы, а он всё равно как привязанный следом. Со стороны стрёмно наблюдать, конечно. Сразу думаешь, что и ты вот так же тупо смотришься.
И надо бы прекращать. Но пока не могу.
— Кирюх, поведёшь? Покатаешь Соню? — предлагаю Мельнику.
— А ты?
— А мне на базу надо. Кое-что забыл…
— Что забыл? — удивляется.
— Надо и всё.
— Ну смотри, — растерянно.
Спрыгиваю в воду, не заботясь о том, что шорты тут же мокрые насквозь, и отправляюсь проверять, как там поживает мой ядовитый Цветочек.
17. Артём
Ещё на видя саму летнюю кухню, слышу приглушенный веселый шум и как над ним льётся слабоватый, но очень милый женский голосок, чувственно перепевающий слезливую нетленку Максим под гитару.
Такая нежность на зеркалах, Где тени поз на школьном платье, Рисуют нежность на телах, А в глазах лето бесконечно, ещё так нежно. Невольно замедляю шаг, прислушиваясь, пока огибаю здание нашего корпуса. Красиво поёт, с чувством, будто кому-то определенному…
Внутри тонко и трепетно тянет. Я не романтик, но сложно не поддаться очарованию женского мелодичного голоса, особенно, когда вокруг тебя южная густая ночь, а на губах ещё чувствуются солёные морские брызги.
И до рассвета скрывала ночь Мерцанье слёз. О, это лето, Сгорало в сотни тысяч звёзд, в любовь одето, Роняло небо на лучик света. Поёт дальше девчонка, и остальные начинают ей нестройно подпевать, отчего голосок вокалистки размывается в хоре толпы.
Интересно, кто она?
Выхожу к веранде, около которой развели истинно пионерский высокий костёр, быстро пробегаюсь глазами по расположившимся вокруг огня ребятам и…застываю, увидев Алиску, играющую на гитаре.
Она сидит на бревне ко мне в профиль и потому сразу не замечает.
Её красные в неверных бликах костра волосы разметались по светлым плечам, тонкие пальчики ловко перебирают струны, намекая, что, скорее всего, она занималась в музыкальной школе, а не просто выучила пару аккордов во дворе, как я. Упругая грудь, обтянутая голубой тканью, высоко вздымается на вдохах, а поддернутые мечтательной дымкой синие глаза впиваются в Яныча, сидящего напротив.
И смотрит она на него так, что, кому именно Цветочек так ласково поёт про первые летние потрахушки, не вызывает сомнений.
Внутри глухо взрывается что-то тёмное и горячее, отравой растекается по венам. Хочется её придушить…
Хоть бы постеснялась людей вокруг…Но куда там!
Больше не забыть это лето, Ветром по щекам будет где-то, Осень целовать, жаль, наверно, Ветер не умеет так нежно.
