нужно с чего-то начать.
Тоби закрывает дверь в кабинет и поворачивается ко мне:
— Значит, ставишь точку?
Я лишь киваю, всматриваясь в его искаженное пренебрежением лицо.
— И точно все решила? — Он раздраженно крутит в руках маркер.
— Да, Тоби.
Добавить мне больше нечего, потому что желание вести беседу со Стоком отсутствует вообще. Оно потерялось давным давно и, чувствую я, уже не вернется.
Он молчит. Проходит минута, вторая, я продолжаю про себя считать время: 124, 125, 126… Черт, сбилась.
Сток садится в кресло, словно начальник, окидывая меня привычным надменным взглядом. Маркер в руке сменяет коричневая прямая сигара.
Теперь головокружение обеспечено и ей.
Он не торопится комментировать мой ответ лишь потому, что готовится надавить на слабое место. Если этого не произойдет, то Тоби будет уже не Тоби.
Томительное ожидание выедает мозг, который уже воспроизвел всевозможные варианты дальнейшего разговора. Ну же, Тоби, не томи.
— Любишь животных, Хилл? — Сток продолжает крутить в руках сигару.
Я прищуриваюсь, наивно рассчитывая, что это будет удар не по самому больному.
— А вот я к ним равнодушен, — продолжает он. — Бездомные зверушки, как никчемные люди в этом мире, которые не смогли прибиться к кому-то, чтобы жрать за чужой счет.
Его слова звучат как угроза, заставляя меня нервничать все больше.
— К чему ты клонишь, Тоби?
Наконец он закуривает, и терпкий аромат табака разносится по кабинету.
— У приюта «Авэй» хорошее месторасположение… и территория приличная…
Я задыхаюсь от возмущения, хватая ртом воздух, который стал вдруг густым и вязким.
— Ты не посмеешь, Сток.
Он вскакивает с кресла и, в момент оказавшись рядом, нависает надо мной. В нос бьет отвратительный запах сигары.
— Ещё как посмею, Эйва.
Мы играем в гляделки, не уступая друг другу в этой гонке.
Будь моя воля, я бы съездила ему по напыщенной роже прямо здесь и сейчас.
Он сдается первый и отводит взгляд, выпрямляясь во весь рост:
— Так что будь хорошей девочкой.
В моих глазах он опускается ниже, чем могло показаться до этого.
Впервые я понимаю, что окончательно не хочу иметь с этим человеком ничего общего. Фитиль перегорел и сколько зажигалкой не чиркай, он не загорится.
— Да пошел ты, Тоби.
Разворачиваюсь на каблуках и устремляюсь к выходу.
Выйти не успеваю: мужская рука сжимает мою шею.
Сток прижимает меня к стене, и едкий шепот раздается у меня над ухом:
— Я не позволю со мной так разговаривать, особенно какой-то содержанке.
Дайте мне ружье, я его пристрелю.
Мне почти нечем дышать, ладонь Тоби по-прежнему сдавливает горло. Глаза начинают слезиться то ли от боли, то ли от страха. Смесь чувств довольная непонятная.
Хватаюсь за его плечи, пытаясь высвободиться, но Сток ослабляет хватку сам. При этом он с силой толкает меня в сторону двери и я, подвернув ногу, плюхаюсь на пол. Бедро пылает, лодыжка ноет, а я гордо поднимаюсь у него на глазах.
— Руперт отвезет тебя ко мне, где ты будешь ждать моего возвращения. У тебя есть достаточно времени подумать над своим поведением, — он говорит это властно, безапелляционно.
Что? Какого хрена?
Рабовладелец недоделанный.
Спорить нет никакой возможности и желания. Мысли путаются и все, что меня волнует сейчас — это судьба моих животных.
Все на автомате — холл, лифт, вестибюль, улица. В голове туман, и я люто ненавижу богатых мужчин.
Стою на ступенях совершенно растерянная, меня подхватывает под локоть чья-то рука.
— Эйва, все в порядке? — водитель Стока заглядывает в мои напуганные глаза.
Молчу, не могу произнести ни слова.
Рядом мелькает еще одна мужская фигура — Росс.
— Мисс Хилл, что с вами? — Мартин тревожно хмурится, кидая короткие взгляды то на меня, то на Руперта.
Меня бросает в дрожь, голова идет кругом, а ноги слабеют.
— Я забираю ее, — выдает Росс. Я слышу его голос через толщу воды, которая мешает мне сосредоточиться.
— Понял, — беспрепятственно соглашается Руперт.
— Отвези мисс Хилл ко мне.
Окончательно перестав понимать, что происходит, висну на руках у Руперта.
Слишком сильная паническая атака, которых уже давно не случалось.
***
Я постепенно прихожу в себя, с большим трудом разлепляя глаза. Свет в помещении максимально мягкий и совершенно не раздражает. Это не может не радовать, потому как ощущение, словно меня ударили по голове и так сильно, что я очнулась только через неделю.
Квартира незнакомая. Я сажусь, оглядывая обстановку, которая говорит о хорошем вкусе ее обладателя.
Дизайн выполнен в современном стиле в темных тонах. Напоминает чисто мужское логово: брутально и сдержанно.
Знать бы еще, где нахожусь.
За окном темно, бросаю взгляд на наручные часы — почти полночь.
Не помешало бы найти хозяина и хоть немного прояснить ситуацию.
— Как вы себя чувствуете? — беспокоится, вошедший в гостиную Мартин Росс.
— Вполне. Что я делаю в вашем доме?
Мужчина медленно подходит к дивану и садится на приличном от меня расстоянии. Нарочито держит дистанцию, чтоб не спугнуть.
— Вам стало нехорошо и я взял на себя смелость доставить вас к себе.
В памяти всплывают обрывки последних перед обмороком событий. «Я забираю ее», — звучит в голове голос Росса, адресованный водителю Стока.
Вот смелость, так смелость, почти что наглость.
— Мне нужно домой, — чеканю я.
— Мисс Хилл, ваш обморок говорит о неполадках в вашей нервной системе. Я вызвал своего врача, он прибудет утром.
— Это лишнее.
Хотя Росс абсолютно прав: мне нужна помощь и как можно быстрее. Однажды, панические атаки преследовали меня довольно долго, но мне удалось побороть этот недуг. И я не выдержу повторения истории, ведь это выматывает, держит в напряжении, не дает расслабляться и полноценно существовать.
— Я настаиваю, он должен вас
