И зачем только попробовал тот злополучный коктейль? Самочувствие стремительно менялось из нормального в непонятное. Хёнджин уже не помнил, звонил ли Намджуну, и что забыл здесь: в этом здании, в этой комнате.
— Мне нехорошо, — заплетающимся языком повторил он, пошатнувшись.
В какой стороне туалет? Нужно было вырвать. Или умыться, и позвонить Намджуну.
Зачем… звонить Намджуну?
Хёнджин словно оказался запертым в своей же голове, где мысли мешались с огромной скоростью, а свет преломлялся и разлетался на десятки огней, от которых рябило в глазах.
— Ким Намджун, — прозвучало совсем рядом.
Такое чувство, Хёнджин слышал этот голос множество раз.
— Забирай своего мальчишку.
А потом он отключился.
========== Часть 6 ==========
Сознание возвращалось урывками, фрагментами воспоминаний: полуобнажённые люди, движение волн под ногами, приглушённый бит, секьюрити в маске, помогший оставаться в вертикальном положении.
На заднем сидении машины Хёнджина вывернуло прямо на пол. Кто-то придержал за волосы, отведя назад, чтобы не лезли в лицо. Он еле сдержался в лифте и рухнул на колени возле унитаза, распрощавшись с остатками обеда и завтрака.
Жутко хотелось пить, но от воды легче не стало. Желудок снова свело болезненным спазмом, горечь обожгла глотку, и Хёнджин согнулся, выплевывая желчь и воду. Глаза слезились, из носа текло.
Хорошо, он не видел себя со стороны. Макияж размазался, дорогущий костюм был заляпан, и в целом выглядел он очень жалко.
— Раздеться можешь? — послышалось сверху.
Не осталось сил, чтобы встать, о другой активности и речи не шло.
Качнув головой, Хёнджин поднял расфокусированный взгляд. Слабое узнавание мелькнуло и померкло, вытесненное новым приступом тошноты.
Его подняли на ноги, помогли снять грязную одежду, придержав за талию.
Низко наклонив голову, Хёнджин упёрся лбом в крепкое плечо.
— Всё нормально, — шепнул Намджун, погладив по спине.
Кажется, он забрал Хёнджина с непонятной тусовки и привёз к себе.
— Ты там был? — невпопад спросил Хёнджин.
— Давай потом поговорим.
Он не возражал, да и не особо соображал, чтобы вести важные беседы.
Намджун настроил температуру. Под водой было никак — по-прежнему тошнило, глаза слипались, а земля уходила из-под ног, зато мятный гель для душа перебил неприятный запах кислоты, а потом и вовсе взбодрил. Ненадолго.
— Вылезай.
Завернув в пушистое полотенце, Намджун сомкнул края. До этого он держал лейку, направляя напор воды.
При других обстоятельствах Хёнджин бы смутился, но стыд требовал сил, а они были на исходе.
— Так. Кажется, я забыл вещи, — Намджун потянул Хёнджина в сторону спальни — своей, не гостевой.
Мони радостно вилял хвостом, ткнувшись мокрым носом в колени.
— Хэй, парень, — Хёнджин наклонился потрепать того между ушей и замер.
Руки дрожали, пальцы не слушались, а вдоль позвоночника потянуло холодком.
Выудив из недр гардеробной шорты и футболку, Намджун как маленькому помог одеться. Стоять становилось всё сложнее.
— Ложись, — посоветовал Намджун.
Хёнджин застыл перед огромной кроватью. Они ночевали в этой спальне вместе. Впервые в ту ночь, когда Пак Чимин нагрянул в гости, но все предыдущие разы Хёнджин чувствовал себя гораздо лучше.
— Если меня затошнит…
Все страдания мира отразились на лице. Неужели Намджун не понимал, в какую неловкую ситуацию ставил? Однако Хёнджин недолго терзался сомнениями. Силы оставили ещё в номере и возвращались резкими разрядами дефибриллятора.
Кровать оказалась мягким облаком. Укутавшись в одеяло, Хёнджин быстро отключился. Он выплыл из забвения, когда Намджун разбудил выпить какие-то таблетки, и потом ещё раз, захотев в туалет. Хёнджин опасался, что его вывернет на постельное белье или на пушистый ковёр под ногами, но этого не случилось.
Во сне он слышал, как Намджун разговаривал по телефону на повышенных тонах, с кем-то споря. Доносились отдельные слова — договорённость, неустойка, контракт. Кто и кому должен, Хёнджин бы не разобрал. Может, он видел и слышал сон, а в действительности квартира погрузилась в тишину.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Мони пару раз забирался в постель, облизывал лицо, отдавливал грудь и ноги, пытаясь устроиться сверху. Хёнджин ворочался под одеялом, натягивал его повыше и снова отключался.
Он проснулся жутко голодным. Панорамные окна были задёрнуты плотными шторами, за которыми стояла ночь. Без телефона невозможно определить, сколько Хёнджин проспал: несколько часов, половину дня, сутки. От последних вариантов сделалось дурно, ведь если он не возвратился в общежитие, руководству пришлось объясняться перед ребятами. В который раз.
Резко сев в постели, Хёнджин поморщился, потерев лоб — тупая боль прошила от виска до виска.
Предыдущие события пронеслись в голове в перемотке: вот воодушевлённый Хёнджин собирается на встречу к Намджуну, терпеливо отсиживает макияж, потом приезжает в непонятное место, пробует коктейль и…
Он успел позвонить Намджуну, но не помнил, когда тот приехал. Хёнджин вообще мало, что помнил после того, как встретил незнакомца у барной стойки.
Они же не…
Дёрнувшись, он перевернулся на бок, прислушиваясь к ощущениям. Нигде не тянуло, не болело, разве что от голода урчало в животе.
Свои телефоны Хёнджин обнаружил на прикроватной тумбочке. Он ненадолго залип, разглядывая, как смотрелось его присутствие в повседневной жизни другого человека. Намджун забрал то, что Хёнджин оставил перед стойкой металлоискателя. Браслет с номерком пропал с запястья. Кто-то его снял.
Хёнджин проспал практически целый день, сорвав планы обоим. Неужели Намджун платил за то, что пришлось выручать Хёнджина из передряги и приводить в чувства, а потом ждать, пока тот очнётся?
Какой стыд…
Или… Намджун захотел встретиться с Хёнджином на тусовке, но что-то пошло не так? Сколько вопросов!
— Проснулся?
Хёнджин вздрогнул. Намджун выглянул из-за двери, Мони тут же принялся копать плинтус, обрадовавшись встрече. Он оказался в постели раньше, чем подошёл Намджун.
Выглядел тот уставшим. Глаза покраснели, веки припухли, легкая щетина создавала небрежно-брутальный вид. Без ретуши на фотографиях и макияжа Намджун выглядел… обычным.
— Хороший мальчик, — Хёнджин завалился на подушку, почесывая мягкий загривок.
— Предатель, — мягко улыбнулся Намджун, присев рядом. — Почему ты так радуешься? — обратился он к Мони.
— Потому что я ему нравлюсь, — предположил Хёнджин.
От неловкости покраснели щеки. Он не знал, с чего начать. Стоило ли извиняться или просить объяснений, или проще сделать вид, что ничего не случилось? Как поступить правильно?
— Я хочу есть, — Хёнджин пошёл на опережение, выбрав самый безопасный и нейтральный вариант развития событий.
— Ох, — выдохнул Намджун. — Ты знал, что я не умею готовить?
Хёнджин тоже часто говорил, что не умеет готовить, ведь тогда старшие товарищи заботились о нем, и не приходилось стоять у плиты.
Если Намджун «не умел» готовить также, с этим можно было работать.
Но Хёнджин сильно переоценил способности Намджуна на кухне. Этот гениальный человек, писавший проникновенные тексты, взял ручку ножа лезвием вверх, тупой стороной пытаясь разрезать огурец. Конечно, у него получилось, но только потому, что в тренажёрном зале Намджун выжимал куда больший вес.
— Что ты делаешь? — осторожно спросил Хёнджин, становясь рядом.
— То, что ты сказал, — проворчал Намджун. — Нет, серьезно, почему это так сложно?
— Как ты дожил до своих лет и не умер с голоду? — высвободив ручку из цепкой хватки чужих пальцев, Хёнджин вставил ее обратно, только правильной стороной, и накрыл сверху ладонью.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Он пристроился у Намджуна за спиной для лучшего обзора.
— Расслабься, — попросил Хёнджин.
Намджун хмыкнул, выпрямив спину.
— Не загораживай, — попросил Хёнджин с улыбкой.
Разница в росте у них была совсем небольшой, всего пара сантиметров, поэтому Хёнджин прекрасно видел через плечо.
