Чтобы не нарушить покой птичьего гарема - уж очень грозно выглядел его хозяин, - Наташа на всякий случай обошла сторонкой птичье семейство, и остановилась в недоумении: куда же подевались люди? Вспомнив все, когда-либо прочитанное или виденное в кино о крестьянском быте, она предположила, что обитатели селенья, скорее всего, в полном составе вышли в поле. Что можно делать в поле в начале июня, городская жительница не могла даже предположить, поэтому и не стала загружать мозги бесполезным гаданием на кофейной гуще.
Лишь в одной избушке наблюдалось какое-то шевеление и признаки жизни: из трубы над крышей курился дымок, из распахнутого по случаю летней жары (или же вовсе не застекленного) окна доносились томительно вкусные ароматы. Словно бабочка на свет, Наташа потянулась к источнику запаха…
За маленьким оконным проемом ее взгляду открылась обширная кухня с несколькими деревянными столами вдоль стен, заставленными всевозможными емкостями с кушаньями разной степени готовности и полуфабрикатами. Необычной формы большие кастрюли с ручками, как у чайников, клокотали на широкой плите русской печи, которая так и пыхала жаром.
Посреди этого продуктового изобилия, причиняющего Наташе поистине танталовы муки, ловко суетилась невысокая полная женщина. Все в ней было круглым: большие, слегка навыкат глаза, полные губы, румяные щеки и бледные обнаженные руки. Когда же незнакомка заметила жадно глядящую в окошко Наташу и заговорила с ней, то и слова ее оказались такими же круглыми, с особо выделяющейся буквой 'о':
- Что ты хочешь?
- Я хочу есть, - честно призналась Наташа.
Женщина нахмурилась:
- Есть все хотят. Но свою еду надо заработать. Ты к этому готова?
Сглатывая слюнки, Наташа решительно закивала.
- Заходи, - женщина сделала приглашающий жест рукой, и девочка не заставила себя долго упрашивать.
Назначенная ей должность кухонного помощника оказалась вовсе не синекурой: Наташа крутилась в жарко натопленном, пусть и хорошо проветриваемом помещении как белка в колесе, подавая, разделывая, помешивая и придерживая, повинуясь не только слову, но и каждому жесту поварихи. Несколько раз она спустилась с крутого берега к реке: однажды с пустым ведром, и трижды - с грязной посудой. Присохшие остатки чего-то она, вспомнив 'Федорино горе', попыталась оттереть чистым речным песочком, и едва не сорвала ноготь. Зато в результате тарелка засверкала, как зеркало - хоть смотрись в нее!
К тому времени, как повариха, вытерев руки белоснежным фартуком, оглядела плоды своих трудов и с удовлетворением заметила: 'Ну, вот, кажется, и все!', Наташа валилась с ног от усталости. Но вознаграждение полностью соответствовало потраченным силам: взглянув на появившуюся перед девочкой бездонную миску с густым наваристым супом, любой сказал бы, что вычерпать ее ложкой настолько же реально, как и осушить море яичной скорлупой. Вооружившись деревянным черпаком размером с хороший половник, Наташа постаралась не уронить чести своей страны и своего времени, доказав, что и в двадцать первом веке Россия родит знатных едоков. Лишь только когда ложка заскребла по дну тарелки, она позволила себе немного расслабиться и снизить темп.
Почти все, что они приготовили, кроме самых горячих блюд, было вынесено на улицу и красиво расставлено на широких, поставленных в ряд друг за другом столах, пересекающих поляну на границе с лесом. Обилие тарелок, накрытых длинными полотенцами, чтобы уберечь еду от незваных гостей - мух, - на фоне почти полного отсутствия двуногих едоков обескураживало и сбивало с толку. Что это - угощение для русалок, которые теплыми летними ночами выходят из реки? Но до ночи еще далеко. Или выкуп для дракона - а, может, и какого другого не менее кровожадного чудовища, регулярно навещающего деревеньку на предмет уменьшения поголовья местных жителей? В живых осталась только одна женщина, которая богато накрытым столом решила смягчить, а то и полностью утолить зверский голод бестии… в крайнем случае, тут очень кстати, проездом неизвестно откуда неизвестно куда, в деревне оказалась Наташа - молодая, нежная, прекрасно откормленная…
От таких мыслей жирный суп застрял у девочки в горле:
- А… а где все? - непринужденно-дрожащим голосом поинтересовалась она.
- На свадьбе, - махнула полотенцем повариха. Покончив с хозяйственными заботами, она прихорашивалась перед прислоненным к стене до блеска начищенным большим тазом. - Как полагается, сперва гуляют у невесты, а затем у жениха. Вот-вот явятся.
Женщина размотала широкий фартук, и осталась в такой же, как у Наташи простой рубахе без рукавов, только длиной до самого пола и без разрезов по бокам. Пояс-веревка, скрученный из разноцветных нитей, был продернут сквозь петельки по верхнему краю двух длинных и узких полотнищ яркой цветной ткани с узором из горизонтальных полос, так что получилось некое подобие юбки. Завершающим штрихом стал жакет из той же полосатой ткани и пестрый платок на голову.
Снаружи раздался шум, отдаленно напоминающий нестройный вой нескольких музыкальных инструментов, и хозяйка засуетилась с удвоенной энергией:
- Идут, идут! - она подскочила к окну и высунулась наружу почти по пояс. Затем быстро юркнула назад и, обмотав ручку самой большой кастрюли с кипящим супом толстым грубым полотенцем, потащила ее к дверям. Наташа бросилась помогать - кастрюля была страшно тяжелой, а ей невыносимо хотелось поглядеть на свадьбу!
- Жених с невестой приедут чуть попозже, после того, как получат все наставления от родителей молодой, - объясняла повариха Наташе, пока они наполняли супом тарелки всем желающим. - Тут их встречу я - мать жениха, со специальным свадебным пирогом, он сейчас в печи…
- Мать жениха! - не удержавшись, восторженно ахнула девочка. - Вот здорово! Поздравляю!
- Да уж, - с фальшивым неудовольствием нахмурилась та, - одни хлопоты вместо праздника. Готовь вот теперь на две деревни! А взял бы девушку из местных - дел вполовину меньше.
- Зато вы теперь на обе деревни прославитесь как отменная стряпуха! - от чистого сердца заметила Наташа.
Свежеиспеченная свекровь смущенно зарделась, но было видно, что ей по сердцу пришелся немудреный комплимент незаинтересованного лица.
- Знаешь, что, - неожиданно предложила она. - Оставайся-ка ты на праздник. Переночуешь в деревне, а завтра с утра отправишься дальше. И провожатые тебе как раз найдутся - ты ведь в город идешь?
- В город, - согласилась Наташа. - У меня там… знакомые. И я, пожалуй, все-таки уже пойду, если больше вам не нужна.
- Но с наступлением темноты в город тебя уже не пустят, не ночевать же в лесу!
- Я постараюсь успеть до заката…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
