— Та я ж вокруг уже все исходил, нигде вакансии нема. А мне треба поближе к дому: на автобусах да на метро я все гроши продуваню!
— Так…, - задумался Хандыбин, попробую, возьму тебя с испытательным сроком. Делать нечего: менты троих механиков из утренней смены замели… Сейчас иди домой, где, кстати, живешь-то?
— В конце Мосфильмовской.
— Адресок-то, помнишь?
Называя адрес квартиры, где жил гастарбайтер с Украина Грязнов, и наблюдая, как Хандыбин его записывает, Быков испытал огромную благодарность к Козлову: предсказание полковника блестяще оправдывалось.
— Да, иди, значит, домой, а завтра к восьми приходи. Дисциплина у меня железная: опозданий, прогулов и болтовни о работе на стороне не бывает! За режимом следит Перо с пацанами. Положу тебе пока триста долларов.
Быков насупился.
— Что, маловато? Правильно, маловато! Но я пока не знаю, что ты умеешь. Будет работа — будут деньги. А, впрочем, что я жмочусь для такого гарного хлопца? Тысяча долларов устроит? Ну, и отлично!
Капитан изображал бурный восторг, хотя понимал, что столь неожиданная щедрость говорит лишь об одном: прилипчивый гастарбайтер был все же чем-то подозрителен, и директор уже решил, что "Горячев" до зарплаты не доживет. И то правда: кому-то ведь надо заменить посаженных в кутузку механиков? Ну, а потом, когда их выпустят, кто в мегаполисе хватится исчезнувшего и нигде не зарегистрированного подданного соседнего государства?
— А теперь иди! И не забудь: Перо очень злопамятен!
ВТОРНИК, 20–36 — 23–10. БАРАНОВРоза Кантемировна жила на Усачевке, что по московским масштабам совсем недалеко от Бутырки. Но это было верно для старой Москвы, когда улицы худо-бедно убирались, а машин было значительно меньше. Поэтому ехали долго и мучительно. Лида отказалась обсуждать только что прошедшие встречи, сказав, что ничего сенсационного она не узнала, а подробный анализ надо будет сделать на свежую голову, или, во всяком случае, в нормальной обстановке. Запись получилась на славу — едва усевшись в машину, они это проверили.
— Во всяком случае, — Овечкина на миг оторвала взгляд от медленно ползущего впереди "форда" и с сожалением посмотрела на автора идеи, — я бы не стала голосовать за кого-то из них, но и не исключила бы ни одного. Возможно, я что-то и пропустила — это мы восполним после повторного и сколько там еще будет нужно раз прослушивания; что-то может проявиться завтра, когда пойдет реакция с той стороны; в конце концов, не исключено, что искомый результат ждет нас в Матросской Тишине. Но меня волнует другое: вполне возможно, что наши сидельцы не в курсе этой операции с похищением Гусева. Согласись, это вполне допустимо: их могли не успеть поставить в известность, или вообще по каким-то причинам решили не извещать. А если предположить, что из-за каких-то накладок они еще и не смогут передать на волю информацию об "оборотне", то вся эта комбинация теряет всякий смысл.
— Все может быть. Но до того, как мы получим ответы от твоих клиентов, гадать достаточно бессмысленно. Во всяком случае, своим предложением ты разворошишь всю эту кучу, и оттуда, глядишь, кто и выползет.
— Безусловно, ты прав. Но я имела в виду другое. Мне кажется, что имеет смысл несколько расширить рамки проведения моей операции.
— Каким образом? — удивился Виктор.
— Пользуясь твоей терминологией, следует более активно "поворошить эту кучу".
— То есть?
— То есть выйти с аналогичным предложением на Семена Блохина, на руководство автосервиса, а также на тех людей, на которых выйдешь ты в театре и в коллективе каскадеров, а этот симпатичный Алик — на Всесвятском рынке и вокруг него. В этом случае операция "Оборотень" станет по-настоящему объемной и потенциально более результативной.
— И значительно более опасной для майора Овечкиной, — заметил Баранов. Но в твоем предложении есть смысл, и его надо будет доложить Старому К. - у него совершенно непревзойденное оперативное мышление! Тут могут быть интересные перспективы…
— Я не ослышалась? Неужели великий опер Баранов признает, что кто-то в профессиональном плане может быть лучше его?
— Великий опер Баранов чертовски умен, — парировал Виктор, — и поэтому он никогда не будет отрицать очевидного. Например, что он страшно рад снова работать с язвительным опером Барановой.
— Я тоже очень рада. Вместе работать. — Последнее слово было произнесено с нажимом, чтобы дать понять, что она сказала именно то, что сказала.
Виктор вздохнул: волнующего разговора на грани фола, как это было днем в кабинете Козлова, не получалось. Не воссоздавалась и атмосфера душевной близости, на что он в тайне надеялся.
— Давай, шеф, подруливай вон к тому дому. Сколько с меня?
— Два счетчика, командир, и еще столько же, если придется ждать.
— Слишком дорого для бедного мента. Лучше пойдем вместе!
Предупрежденная по телефону, Роза Кантемировна встретила гостей накрашенной не по-домашнему, и сразу потащила за стол.
— Нет, нет, никаких отказов. Я старалась, стояла у плиты, а вы — отказываться? Не больно-то грамотно приезжать просить человека об одолжении, и начинать с того, что наносить ему смертельную обиду!
Аргумент был серьезным, к тому же запахи были восхитительными, и все это было очень своевременным, о чем изголодавшиеся за день желудки недвусмысленно сообщили обильным слюноотделением. Поэтому без дальнейших препирательств гости, как два сторожевика, пристроились в кильватере большого противолодочного корабля, в качестве которого степенно плыла впереди хозяйка, и торжественно пришвартовались к накрытому столу. Все эти военно-морские ассоциации пришли на ум Виктору потому, что в разных местах небольшой двухкомнатной квартиры стояли макеты кораблей, а в гостиной висел портрет мужчины в форме капитана первого ранга. "Покойный муж", — коротко пояснила Роза Кантемировна, перехватив взгляд майора.
Усадив гостей за стол, хозяйка извинилась и вышла на кухню.
— Я бы тебя убила, если бы ты заставил меня ждать внизу, и один наслаждался бы всем этим великолепием! — сообщила Лида майору.
Стол не отличался особыми изысками, но был хорош: тончайшие пластины бело-розового, шпигованного чесноком сала, явно домашние мелко нарубленная квашеная капуста и пупырчатые, с палец величиной огурчики, а еще ароматный золотистый рыбец, отварная картошка и восхитительно пахнувший овечий сыр. Вернувшаяся хозяйка принесла два графина: большой, литровый, из цветного стекла, и поменьше, хрустальный. В первом оказался домашний квас, а во втором — то самое, что подают к салу и рыбцу.
Роза Кантемировна и Баранов выпили по первой, и пир начался. Застольная беседа, естественно очень быстро перешла к летним приключениям, и благодарные гости рассказали все, что было можно об операции "Пузанчик". Хозяйка оказалась благодарной слушательницей, очень непосредственной и эмоциональной. Когда расправились с отварным судаком под удивительно нежным соусом собственного сочинения, Роза Касимовна сообщила, что теперь можно поговорить и о делах. После этого, пригласив офицеров пересесть за журнальный столик (чтобы не тратить время на уборку стола), она подала кофе и перешла к изложению своей идеи.
— Если я Вас правильно поняла, Витя, то Вам нужно попасть в группу каскадеров Гены Наумова. Это не так просто, они очень придирчиво подбирают себе людей. Но ничего невозможного не бывает, только повторить жизнь заново, увы, не получалось еще ни у кого! О чем это я… Да, но мне, вряд ли откажут. Несколько лет назад я надоела всему Мосфильму просьбами найти интересную работу для Славы, моего племянника. Этот балбес вернулся из армии, через год поступил в МАИ, проучился там четыре года и ушел. Видите ли, понял, что это не его профиль! Надо мной сжалились и нашли для него должность ассистента режиссера, но к тому времени он уже уехал в Мурманскую мореходку. Конечно, я об этом никому не сказала: стыдно перед людьми. Я всем сообщила, что он восстановился в институте. До сих пор эту историю рассказывают как анекдот, так что все будет очень естественно. Так вот: Вы будете моим племянником, который получил диплом и решил стать каскадером. Как Вам это нравится?
— Роза Кантемировна, дайте я Вас поцелую!
— И не подумаю. Чтобы сидящая слева от Вас симпатичная дама достала свой маузер или как он там у вас называется, и пристрелила меня? Если захотите когда-нибудь в такой форме выразить мне благодарность, приходите один… Я предварительно переговорила с одним человеком, Борисом Востриковым, он как бы зам. Наумова. Вот его визитка, позвоните ему завтра. Борис сказал, что если мой племянник не чахоточный, он его возьмет. Так что у Вас, — она одобрительно посмотрела на Викторовы бицепсы, — есть некоторые шансы.
После выяснения некоторых технических деталей — как зовут папу и маму Славика, как их фамилия (оказалось, Уткины), где он живет и т. д., они распрощались. В лифте Баранов целомудренно обнял Лиду за плечи, но она змеею выскользнула из-под его руки.
