доверять только этому методу. Вдруг в этот раз окажется иначе? Очень часто злые призраки возвращаются именно в то место, где они встретили смерть. Где погиб маньяк?
— Он умер в частной клинике после драки в тюрьме. Отсюда недалеко, она здесь одна, через пару улиц отсюда.
— Предлагаю взять еду и обработать солью все входы и выходы в клинике. Но сначала эвакуируем оттуда персонал и больных, чтобы не было одержимых.
— Понял. Сейчас свяжусь с администрацией.
Эверетт созванивается со всеми необходимыми людьми, пока Санни собирается сделать заказ. Она смотрит меню в сети, выбирая легкие десерты для себя и Эвера. Нужно съесть что-то невесомое, но сытное перед началом дела. Вдруг придется бежать или охота затянется…
— Кофе будешь? — интересуется Санни.
— Конечно!
Так наступает обычное тихое утро, перетекающее в обычный размеренный день. Они перекусывают и обрабатывают клинику, когда внезапно начинается гроза. Порывы ветра, слепящие вспышки, резкое затишье во всем городе. Это звенящее состояние длится ровно до звонка заместителя начальника базы:
— Я послал к вам опытных ликвидаторов. Они прибудут скоро. Что-то намечается в вашем районе.
— Твой босс в курсе нашей вылазки?
— Теперь да. Кажется, он даже не недоволен… Однако он не хотел, чтобы вы были здесь. И все же… Вы нужны тут.
— Хорошо.
Поблизости звучит полицейская сирена. Птицы тревожно улетают в разные стороны, гонимые плохим предчувствием… Птицы испуганно кричат, мучимые чем-то неясным. То ли грядущей бурей, то ли чем-то еще. Санни на миг задумывается, глядя на них, но по стеклам пикапа идет сильная вибрация.
Точь-в-точь такая же, которая возникает, когда скоро ударит злая молния.
Санни переглядывается с Эвереттом, и они выходят из машины. Рядом с ними останавливаются автомобили ликвидаторов. Они и сами покидают их, становясь поблизости от клиники. Между ними и зданием пару
Периметр оцеплен. Призраку, если он возникнет, никуда не деться. Не будет допущено столь грубой ошибки, как в прошлый раз.
— Держите руки на спусковом крючке! — командует один из ликвидаторов. Санни оборачивается, понимая: он лидер. — Будьте готовы к тому, что призраки будут вести себя не так, как мы привыкли.
— Принято.
Молния от злой грозы сразу же после этого слова. Орэйджи начинает проявляться… Охотники наводят прицел… Но какой-то предмет взрывается перед их глазами, и многие не успевают отвернуться. Санни тоже, и ее отвлекает от призрака короткая колющая боль.
Что-то горячее течет по скуле, но она все равно старается целиться в том направлении, где только что был орэйджи и виднеется его след. Не отвлекаться, не отвлекаться, не отвлекаться! Он может появиться в любой момент.
Он непредсказуем.
Им нужно быть настороже, особенно, когда с первых секунд орэйджи разрушает все вокруг.
— Ты в порядке? — обеспокоенно спрашивает Эвер, всего на секунду посмотрев на свою пару. Она же отчужденно думает, что именно это могло бы стать заминкой.
Но нет, все остается под контролем. Каждый ликвидатор на своей позиции, каждый уверен в своих действиях. Стрелять на поражение. Продолжать охоту до последнего орэйджи и злой молнии.
— Наверняка он не один. Сейчас только это имеет значение.
Короткие разряды отделяются от основной молнии, воплощая жертв того самого убийцы. Град из осколков соли ударяется о землю, дождь из освященной воды проливается невыплаканными слезами пострадавших.
Редчайшее дело, когда охотники без остановки стреляют по следам орэйджи, стараясь не допустить конечного появления призраков и одержимостей.
— Попробуйте прочесть молитвы на разных языках мира!
Санни вспоминает все когда-то изученное, надеясь, что это поможет. Поможет и успокоит мелькание ярко оранжевых вспышек, возникающих после уничтожения яростной души. Они все чаще и чаще появляются, пока не исчезают и отпечатки энергетики орэйджи.
В этом городе не остается злых духов.
В этом городе сразу же становится спокойно и хорошо. Никаких угроз, кроме низко нависших облаков. Но даже те не страшны — ветер подхватит их и унесет далеко-далеко или развеет и вовсе. Эверетт отдает оружие какому-то ликвидатору и подходит к машине, достает аптечку и возвращается к Санни. Она все время ждет его вместе с помощью, ждет, пока он обработает ее щеку. Когда это происходит, то она морщится, и он заботливо дует на порез.
— Останется маленький шрам, — с сочувствием говорит Эвер, мягко и любовно поглаживая кожу чуть ниже пореза.
— Ничего.
Санни резко отталкивает Эверетта и прикрывает рот рукой, едва сдерживая горькую вязкую слюну.
— Тошнит?
Она кивает, чувствуя мучительные спазмы в животе. Черный комбинезон, который обычно свободно сидит на ней, жмет и неприятно стесняет движения. В униформе душно, противно и некомфортно, и это лишь сильнее давит на Санни.
Эвер тут же оказывается рядом, словно чувствует, как сильно его возлюбленная нуждается в помощи. В его утешающих поглаживаниях по спине, приносящих успокоение внутри и облегчение от не самых приятных ощущений.
— Воды?
— Не нужно. Я в порядке.
Наверняка ее просто от волнения вновь мутит. Наверняка это скоро пройдет, раз дело закончилось на удивление быстро и безболезненно. Лишь ликвидаторы как-то напряженно смеются и похлопывают друг друга по плечам, голося на всю улицу:
— А он говорил величайшее дело!
— Да-а! Взбаламутил всех напрасно.
— Надо бы пожаловаться на него за дезинформацию.
— Точно! А то взяли все запасы, время только зря тратили на погрузку…
После уничтожения призраков все возвращается на круги своя. Небо становится бело-голубым, приветливым и ласковым. Только солнце больше не сияет, но и нет тех зловещих туч… Так хорошо. Не жарко, не холодно, просто хорошо. Можно было бы остаться на подольше, а не только ради письма, пополнения коллекции пластинок и еще одного перекуса.
— Я снова проголодалась. Сейчас бы отказалась от блинчиков и какао. Может, найдется такая пекарня поблизости? — спрашивает Санни, когда Эверетт открывает ей дверь и помогает положить оставшиеся мешки соли и бутыльки со святой водой под бардачок.
— Сейчас посмотрю.
Эверетт достает из кармана куртки телефон и почти сразу же роняет его, хватаясь за живот. Сгибаясь в три погибели. Рыча от раздираемой боли. Стоная от бессилия, неспособности вынести эти муки… Санни подбегает к возлюбленному, касается холодной испарины на лбу и дрожащим-дребезжащим голосом спрашивает:
— Что с тобой, любимый? Тебе тоже плохо?..
— Я…
Темное облако накрывает их обоих, разоряясь десятками молниями и холодным острым дождем. Санни зажмуривается, но когда открывает глаза, то слепнет от неестественного оранжевого света, захватившего все вокруг. От ярких вспышек, мельтешащих перед ней и складывающихся в некрасивую, уродливую мантию. От пронзительного ужасающего излучения, испепеляющего все на пути…
И только тогда она слышит это.
Шорох смерти.
Вой тысяч обреченных голосов.
Шелест орэйджи.
Звуки, от которых
