самой направлять ход событий. Я показал фотографии, и одну из них она узнала. Но по какой-то причине решила не раскрывать карты до конца. Более того, перетасовать их, запутать положение. Ей так было интереснее. И поэтому, будучи женщиной сообразительной, цепкой, она нарочно указывает не на ту фотографию. И правда не становится достоянием окружающих.
— Но зачем ей это?
— Я же говорю: чтобы разыграть всю партию самой.
— Вряд ли она хотела кого-то шантажировать. Ведь она — богатейшая женщина, вдова промышленника с севера.
— Нет-нет, шантаж тут ни при чем. Скорее это было благодеяние. Скажем, к этой особе она относилась по-доброму и не хотела разглашать ее тайну. Но любопытство есть любопытство. Она решила поговорить с этой особой наедине. И по ходу разговора выяснить, имеет ли эта особа отношение к убийству миссис Макгинти. Что-то в этом роде.
— Но тогда три остальные фотографии нельзя сбрасывать со счетов?
— Именно. Миссис Апуорд решила связаться с интересующей нас особой при первой возможности. Случай представился, когда ее сын и миссис Оливер отправились в театр в Калленки.
— И она позвонила Дейдри Хендерсон. Стало быть, Дейдри Хендерсон снова в списке подозреваемых. А заодно и ее мать!
Старший инспектор Спенс грустно поглядел на Пуаро и покачал головой.
— Вы нарочно все усложняете, месье Пуаро? — спросил он.
Глава 21
Миссис Уэтерби возвращалась домой с почты, и походка ее была удивительно бойкой для хронического больного.
Но, войдя в дом, она, уже едва волоча ноги, с трудом доплелась до гостиной и рухнула на диван.
Под рукой был звонок, и она нажала на кнопку.
Ничего не произошло, и она позвонила снова, на сей раз не торопясь убирать палец с кнопки.
Вскоре появилась Мод Уильямс. На ней был цветастый комбинезон, в руке она держала щетку для пыли.
— Вы звонили, мадам?
— Звонила, и дважды. Когда я звоню, я жду, что на мой зов откликнутся немедленно. А вдруг со мной опасный приступ?
— Извините, мадам. Я была наверху.
— Знаю. Вы были в моей комнате. Я слышала ваши шаги над головой. Вы выдвигали и задвигали ящики. Интересно знать — зачем? Совать нос в мои вещи — это в ваши обязанности не входит.
— Я и не думала совать нос. Просто убрала в ящики то, что лежало не на месте, навела порядок.
— Вздор. Вы все только и делаете, что шпионите. Я этого не потерплю. Я едва на ногах держусь. Мисс Дейдри дома?
— Она пошла прогулять собаку.
— Что за недомыслие. Могла бы сообразить, что может мне понадобиться. Принесите мне взбитое яйцо с молоком, добавьте немного бренди. Бренди стоит в столовой, на буфете.
— В доме осталось только три яйца на завтрак.
— Значит, кто-то обойдется без яйца. Извольте поторопиться. Что вы стоите и пялитесь на меня? На вас слишком много косметики. Здесь она неуместна.
В холле раздался собачий лай, и в гостиную, пропустив выходившую Мод, вместе с силихемтерьером вошла Дейдри.
— Я услышала твой голос, — запыхавшись, проговорила Дейдри. — Ты ее за что-то отчитала?
— Ничего особенного.
— Она была прямо как фурия.
— Я просто поставила ее на место. Будет знать, как дерзить.
— Мамуля, дорогая, ну зачем? Ведь так трудно кого-нибудь найти. А готовит она хорошо.
— А то, что она так нагло себя ведет, это неважно? Ладно, мне уже недолго осталось вас мучить. — Миссис Уэтерби закатила глаза и несколько раз прерывисто вздохнула. — Ну и находилась же я, — пробормотала она.
— Зачем, дорогая мамочка? Почему не сказала мне, что тебе куда-то надо?
— Решила, что прогулка по свежему воздуху мне не помешает. Тут прямо дышать нечем. Впрочем, какая разница? Если ты для людей обуза, то и жить не хочется.
— Никакая ты не обуза, мамочка. Я без тебя просто умру.
— Ты у меня хорошая, но я же вижу, как я изматываю тебя, как действую тебе на нервы.
— Не говори так… это неправда, — пылко возразила Дейдри.
Миссис Уэтерби вздохнула, и веки ее опустились.
— Мне трудно много разговаривать, — пробормотала она. — Надо полежать спокойно.
— Пойду потороплю Мод, что она там запропастилась с напитком?
Дейдри выбежала из комнаты. В спешке она задела локтем за стол, и бронзовый божок бухнулся на пол.
— До чего неловкая, — буркнула миссис Уэтерби, чуть нахмурившись.
Открылась дверь, и вошел мистер Уэтерби. Минутку постоял молча. Миссис Уэтерби открыла глаза.
— О, это ты, Роджер.
— Что у вас за шум стоит? В доме невозможно спокойно почитать.
— Это всего лишь Дейдри, дорогой. Вернулась с собакой.
Мистер Уэтерби наклонился и поднял с пола бронзовое чудовище.
— До каких пор Дейдри, как малое дитя, будет все сметать на своем пути?
— Просто она немножко неловкая.
— В ее возрасте быть неловкой — это ни в какие ворота не лезет. И неужели она не может унять эту собаку? Псина все время лает.
— Я поговорю с ней, Роджер.
— Раз уж она живет здесь, пусть считается с нашими желаниями, а то ведет себя, будто она здесь одна.
— Ты, наверное, предпочел бы, чтобы она с нами не жила? — пробормотала миссис Уэтерби. Сквозь полуприкрытые веки она наблюдала за мужем.
— Нет, вовсе нет. Конечно, нет. Пусть живет с нами, я не против. Пусть только проявляет чуть больше здравого смысла, чуть больше заботится об окружающих. — Потом добавил: — Ты куда-то выходила, Эдит?
— Да. Прошлась до почты.
— Насчет этой бедняги, миссис Апуорд, ничего нового?
— Убийцу полиция пока не нашла.
— Похоже, что и не найдет. А мотив какой? Кому достанутся ее деньги?
— Сыну, наверное.
— Да… тогда, скорее всего, это и вправду какой-нибудь бродяга. Скажи этой девице, пусть следит, чтобы входная дверь была всегда заперта. А ближе к сумеркам если будет ее для кого-то открывать, то только через цепочку. С этими бродягами надо ухо держать востро, такое наглое отребье!
— У миссис Апуорд как будто ничего не пропало.
— Странно.
— Не то что у миссис Макгинти, — добавила миссис Уэтерби.
— Миссис Макгинти? А-а! Поденщица. Но что общего между миссис Макгинти и миссис Апуорд?
— Она у нее работала, Роджер.
— Не говори ерунды, Эдит.
Миссис Уэтерби снова закрыла глаза. Когда мистер Уэтерби вышел из комнаты, миссис Уэтерби улыбнулась каким-то своим мыслям.
Потом в испуге открыла глаза — перед ней стояла Мод со стаканом в руках.
— Ваш напиток, мадам, — сказала Мод.
Голос ее звучал громко и четко. Для могильной тишины дома эхо было очень гулким.
Миссис Уэтерби с неосознанным чувством тревоги подняла голову.
Какая она высокая, эта девушка, какая прямая у нее спина. Она стояла над миссис Уэтерби,
