злой ветер хлестал глаза, в горле нестерпимо болело. Зачем она зашла к Вутай? Зачем? Зачем она согласилась на всё это? Она могла отказаться, остаться в Ордалле и выбрать задание попроще, но Руан насмешливо посмотрел на неё…
Саврасая быстро уставала, Камайя осадила её, спохватившись, долго шагала на запад, без конца вытирая рукавами слёзы, и ладонь Тан Дан бесстрастной серостью висела над ней. Боль не унималась, она текла и текла из глаз. Камайя остановилась, спешилась и упала на четвереньки, напугав лошадку, и руки нестерпимо пахли полынью и лус танар, попавшими под её отнюдь не бесстрастные ладони.
Ветер уносит пепел, время уносит память. Гореть вечно нельзя: то, что обжигает, остынет однажды. Мокрое на глазах остыло, и каждый шаг снова отдалял от воспоминаний, но почему-то ныл шрам на правом боку, да палец, на котором раньше она носила перстень, был непривычно пустым. Камайя раз за разом тянулась к нему кончиком большого пальца, но там было пусто, пусто, и внутри - тоже, только боль и пепел, и больше ничего.
Время притупляет всё. Со временем всё проходит. И телесная боль, мимолётная и иногда даже радостная. И та, которая внутри, долгая, тягучая, которая скрывается за одной из блистательных улыбок. Та, которая не оставляет видимых шрамов и воскресает осенними днями, когда ветер кидает в мокрое стекло прилипчивые прелые листья цвета волос Аулун.
Камни пути выросли, будто из-под земли, тёмными клыками на высоком буром холме. Камайя спешилась и подошла к большому валуну. Этот камень силы был слегка обтёсан и со всех сторон изрезан символами и словами на дэхи. Она вела кончиками пальцев по знакомым и незнакомым линиям, потом услышала тихие голоса и сделала несколько шагов вперёд, заглядывая дальше, туда, за склон холма.
- Досточтимая, добрый день! - приветствовала её незнакомая эным, поднимаясь над разложенными у небольшого костерка лентами и камешками. - Урут-дада, вставай… Улхасум приехала к камням искать путь!
Камайя спустилась по склону, жестом показывая, чтобы вторая эным не вставала.
- Я не ищу путь. - Она присела к огню, принимая из рук старшей эным небольшую пиалу оола. - А вы тут почему?
- Обряд. Гадаем, - улыбнулась первая эным, которая, судя по возрасту, совсем недавно стала дада. - У меня родился первый внук, - сказала она, подтверждая предположение Камайи. - Его судьбу решили узнать.
- В Кутаре есть сказания о трёх сёстрах, которые определяют жизнь и судьбу человека, - сказала Камайя. - Они отвечают за прошлое, настоящее и будущее.
- А может, это мы и есть, - рассмеялась старшая эным, подмигивая младшей. - Погляди, досточтимая. Прошлое и настоящее. А будущее - кто его знает, какое оно будет? Прискачет - узнаем. Оно от нас зависит.
- От нас? Но на всё воля Тан Дан, - грустно улыбнулась Камайя.
- Есть ли муж, волю которого мудрая жена не в силах изменить? - расхохоталась младшая эным. - Урут-дада, достань-ка сушёный творог. Улхасум сегодня, верно, с утра на ногах, да и ночью вряд ли спала… Силы надо восстановить, досточтимая. Женщина, что убывает, как луна, как сильных сыновей родит?
Камайя встала, прикрывая шею рукой, и прищурилась.
- Простите, уважаемые. Мне пора. - Она протянула чашу эным. - Спасибо за гостеприимство.
- Ох, досточтимая, пожалуйста, не лишай моего внука благословения Матери Даыл! - испугалась женщина. - Останься ненадолго… Мы понимаем, как у тебя дел много, но раз твой путь тебя сюда завёл, прошу…
Камайя понуро села обратно и вздохнула.
- Теперь мне совесть не позволит уйти… Что же ты делаешь, уважаемая!
- Совесть - твоя лента на камнях пути, - тихо сказала Урут. - Она показывает тебе, в каком направлении тебе двигаться. Спасибо, Улхасум. Мы не отнимем у тебя много времени.
84. Алай.Мудрая жена
Весенний халат, роскошно блестящий, расшитый зелёными и золотыми бусинами, мягко шелестел. Алай улыбнулась Эрту, который придирчиво и с некоторой завистью оглядел её наряд, и степенно шагнула в ворота дворца. Навстречу шли служанки, они кланялись учтиво, с почтением. Алай расправила плечи.
- Садись, Алай. - Шуудэр протянула ей иглу. - Как чувствуешь себя?
- Я - хорошо. А вот досточтимая плохо выглядит. Я видела её. Шуудэр, она дитя не носит?
- Все бы уже знали, - со вздохом опустила глаза девушка. - Давно пора.
Алай перевела взгляд на Сэгил, которая сидела, низко склонив голову, и вдруг заметила, как сверкнула падающая на кошму слеза.
- Сэгил, да что же это! - в отчаянии воскликнула она.
- Тише… Мы эным приглашали, - прошептала Келим, которая сидела напротив. - Она сказала, что…
- Не надо! - вскрикнула Сэгил. - Умоляю!
Алай нахмурилась и долго сидела молча, бросая косые взгляды на прикусившую губы Келим. Служанки приносили ачте и лакомства, и наконец Алай начала ёрзать.
- Мне в уборную надо, - сказала она. - Сейчас вернусь…
Келим понимающе кивнула. Алай вышла наружу, завернула за соседний шатёр и стояла, ковыряя ногтем синий узор на его боку.
- Иди сюда, - быстро проговорила Келим, которая вышла наконец из шатра. - Слушай. Эным с ней говорила… Сказала, не будет ей счастья с Туром. Отпусти его, сказала, у него свой путь, вниз и вниз, а у тебя - свой.
