― Стреляй, Ева Евгеньевна, уйдёт же! ― прохрипела Оливия, пытаясь встать.
― Не уйдёт! ― Ева бросилась к двери. ― Заперся! Ничего, никуда не денется с ледокола: кругом океан! ― Она исступлённо рассмеялась и осела на палубу, содрогаясь от рыданий.
Оливия застонала, поднимаясь, Серый отвлёкся на неё, а Анна, сбросив его руки, рванулась к борту и вцепилась в ограждение. Словно в замедленной съёмке она видела, как Аврора опускалась на дно океана. Анне показалось, что на льду остались пепельные отпечатки крыльев, пока Аврора падала всё ниже в облаке пузырьков и волос. Анна протяжно завыла и хотела прыгнуть в воду, попытаться вытащить и спасти, но Ева навалилась на неё, оттаскивая.
― Нет, нет, ― шептала Анна, заливаясь слезами, икая и закусывая губы до крови, ощущая на языке солоноватый вкус. ― Нет!
Её дочка мертва. Её маленькая девочка, её доченька, вырванная из лап Дракона, выстраданная у времени и рождённая от любимого, скрылась в холодных водах. Кто же теперь прочтёт подо льдом её имя? Анна вспомнила песню, которую пела Аврора, вспомнила Господина горных дорог, который вывел их к побережью, и злость, замешанная на бессилии, захлестнула её. Резко обернувшись, Анна увидела, что силы оставили Артёма, хотя он продолжал сжимать наган, из которого только что застрелил свою жену и дочь Анны. Ярость ослепила её. Захотелось отправить Артёма в ту же воду, а заодно и Хана, но в висках кровью стучала мысль: нужно не это. Было нечто, остановившее повисшую на Еве Анну, что-то пока ускользавшее, словно сновидение.
Перед полными слёз глазами мелькали Оливия и Серый. Он распахнул куртку, Серебряный Ключ выскользнул из-под рубашки и теперь тускло светился, ловя отблески сиреневых протуберанцев. Вспомнилась Лия ― храбрая воительница, сжимавшая шпагу и вставшая на пути некромантов, чтобы защитить её, Анну. А миг спустя память подкинула образ потерянной Лии, примерившей на себя сюжет песни Хелависы «Дорога в огонь».
«Я меняю дни на расстояния от Москвы до Константинополя-поля-полями, мне доступно тайное знание, как свернуть пространство-время желанием…»
«Я бы всё отдала, чтобы так уметь! ― подумала Анна, сжимая до боли в пальцах плечи Евы, так и не выпустившей её из объятий. ― Почему я не колдунья? Почему не умею воскрешать, как Паша Дорохов, и просить у Гасящего огня, как Леший и Маргарита?»
Ей хотелось, чтобы всё закончилось. Чтобы ничего этого не было. Чтобы случилось Второе Пришествие, или же Шива исполнил свой разрушительный танец, в котором погибнет вселенная.
― Господи, помилуй! ― пробормотала Анна. ― Господи, моя доченька!.. Пожалуйста, помоги!.. Научи, как свернуть… ― Она не договорила: внутри всё похолодело. До неё дошёл смысл сказанных в горячечном бреду потери и боли слов.
Пространство. Время. Желание. Анна вскинула голову, вытирая слёзы. Она поняла. Всё было рядом, она должна попробовать помочь Авроре. И Артёму. И Серому с Оливией. И Еве. Всем, кто потерял в этом безумном вересковом мире любимых.
Отстранившись от обеспокоенно смотревшей на неё Евы и жестом показав, что всё в порядке, Анна нетвёрдым шагом подошла к Артёму и опустилась рядом с ним на колени.
― Анна, я чувствую, что не имею права даже дышать рядом с вами после того, что сделал, ― произнёс Артём так тихо, что Анне пришлось наклониться к его лицу. В порыве заботы и нахлынувшей нежности, она расстегнула пуговицы рубашки Артёма, чтобы ему легче дышалось. ― Спасибо, ― поблагодарил он и побледнел. ― Я… я знал, что так будет. Мирослава рассказала мне, что почувствовала смерть Авроры, а я был слишком малодушен, чтобы сказать ей об этом. ― Артём посмотрел на Анну, и у неё сжалось сердце, когда она почувствовала, сколько усилий ему это стоило. Анна взяла Артёма за руку.
― Я видела, как вы с моей дочерью любите друг друга, ― произнесла она. ― И вы будете вместе. Но не по ту сторону пламени и каменной реки. Не сейчас. Никто не умрёт! ― Анна сказала это так громко, как только могла. Ева, Оливия и Серый неслышно подошли и опустились рядом.
― Что вы хотите сделать? ― Серый сжимал ладонь Оливии и не выпускал плечо Евы.
― Я загадаю желание у Немезид, чтобы всё назад вернуть. Аврора собрала нас вместе, чтобы мы спасли этот мир. И мы его спасём! ― Анна повысила голос, с каждым словом ощущая, как безотчётная уверенность наполняла её, точно силы приливались извне. ― Этого всего не произойдёт, ― она обвела рукой ледокол. ― Никогда.
― Это может сработать, ― отозвалась Оливия. ― Да, точно! ― Она тряхнула головой, отбрасывая с лица волосы. ― А для верности мы взорвём ледокол: чтобы ядерная энергия подхлестнула магию, высвободила больше силы. Атомы-то у всего на свете одинаковые.
― Я не сумею вас отблагодарить, ― выдохнул Артём. По его лицу катился пот, а слова звучали неразборчиво. ― Но постараюсь сказать Альфреду Александровичу, что вы ― великая женщина. Жалею… что не знал… вас… ― Он подал Анне наган. ― Наган Ланы Морозовой… Оружие, которое разрывает магические связи души и тела. После такого Хан точно не вернётся…
Подавшись вперёд, Анна обняла Артёма, вдыхая запах пороха, крови, брусники и… смерти. Руки Артёма невесомо коснулись её спины, а миг спустя опустились. Когда Анна отпустила его, Артём Бутенко был мёртв.
Она стояла на коленях перед Артёмом, а слёзы катились по щекам. Дыхания не хватало, и Анна, проведя ладонью по растрёпанным пегим волосам Артёма, поцеловала его в лоб. На плечо легла ладонь Евы, а Оливия протянула Анне рацию и помогла закрепить её в нагрудном кармане.
― Мы с Сергеем Вадимовичем пойдём закладывать взрывчатку на переборках силовой установки. Пройдём через машинное отделение к аппаратной. Ядерное топливо в обоих реакторах, поэтому… ― Белоснежка невесело усмехнулась, поправив лямку рюкзака со взрывотехникой. ― Настоящего атомного взрыва не получится, но ледокол затонет, а урон будет колоссальным. Если вы правы, Анна Андреевна, и сможете обнулить эту временную линию, то нас не привлекут за загрязнение океанических вод продуктами ядерного распада. Ева Евгеньевна, Анна Андреевна, ― Оливия замялась, ― вам придётся пойти искать Немезиды.
― Я пойду сама, ― твёрдо произнесла Анна. Её трясло, всё время хотелось посмотреть за борт на лёд, чтобы увидеть, продолжить надеяться, а вдруг Аврора выплывет и ей нужно помочь…
― Там Хан, ― возразила Оливия, настороженно глядя на Анну. Наверняка Белоснежка считала, что она не в себе, но Анна чувствовала, что сейчас надо сделать так. ― Зная его, он будет готов на всё, если будет хотя бы призрачная надежда выжить…
― Меня он не тронет. ― Анна проверила наган: остался последний патрон. ― Я для него ― живое напоминание о навсегда ушедшем прошлом. Мы с ним одной веры, а чтобы Хан ни говорил, Руслана гложет то, что он отрёкся от Господа. Вы все видели, как он не смог разорвать чётки: они дороги ему как напоминание о матери, о том, каким был он сам. Ведь Руслан Султанов был неплохим человеком и хорошим врачом. Но сам он не остановится. ― Она была уверена, что правильно поняла всё о Хане и Руслане. И надеялась, что до последнего можно достучаться.
― Тогда я пойду к спасательной шлюпке и буду ждать вас там, ― нарушила молчание Ева. ― Сообщите по рации, когда поставите таймер. Нам всем нужно убраться с ледокола, чтобы не стать парадоксами.
― И не помнить того, что произошло, ― тихо добавила Анна. ― Вам это не нужно. ― Казалось, что Оливия, Ева и Серый сразу поняли, что она собирается остаться: на лицах всех троих всё равно отразилось смятение, но отговорить её никто не пытался. Они понимали, что Анне Дрелих здесь нет места. Им всем пришла пора вернуться домой.
― Возьмите. ― Ева подняла руку и вытянула из волос амулет на потёртом кожаном шнурке. ― Этого умулюхы я сделала, когда была на своей последней практике в Подкаменной Тунгуске. Меня научил эвенок-шаман. ― Путешественница протянула Анне амулет, и тёплый, точно нагретый изнутри енисейский нефрит лёг на её ладонь. ― Только один умулюхы из сотни сделанных является правильным. В нём есть капля силы Камней Шамана. Если умулюхы распадётся в прах, когда вы вернётесь домой, стало быть, мы всё сделали верно.
