― Алек, Господи, мне было так страшно! ― Анна всхлипнула и уткнулась в шею Альфреда, который стоял и растерянно гладил её по спине. Анна чувствовала себя словно очнувшейся от ночного кошмара и понявшей, что это был сон. Ведь это был сон?..
Она отпустила Альфреда, передала ему Аврору, которую муж молча взял на руки, и испуганно схватилась за грудь. Нащупала похолодевшими пальцами фигурку умулюхы и её сердце на миг упало. Резко дёрнув кожаный шнурок, Анна сорвала с шеи фигурку и уставилась на лежавший в ладони амулет.
А в следующий миг, меньше чем через секунду, так, что даже мысль не успела оформиться, умулюхы распался. Превратился даже не в прах, меньше, чем в ничто, а следом истлел и исчез, словно его и не было, шнурок. Амулет из енисейского нефрита и витая кожа стёрлись из бытия, ушли, став тем, что Ирина Дорохова называла невоплощённой реальностью.
Анна стояла, оглушённая, ещё до конца не осознавшая, что произошло. В себя её привело прикосновение Альфреда и его негромкий голос:
― Аврора, Зоренька, хочешь взять мой планшет и смотреть мультики сколько захочешь? ― Альфред поставил дочку на ноги и вручил ей плитку шоколада. Слёзы у Авроры уже высохли, но она продолжала нет-нет да посматривать на Анну.
― Правда? ― с сомнением спросила дочка, а когда Альфред с улыбкой кивнул, обняла отца и чмокнула его в нос. ― Спасибо, папочка!
― Проголодаешься, возьмёшь бутерброды, они в тарелке на столике в гостиной! И сок! Яблочный! ― прокричал вслед Авроре Альфред, и дочка, обернувшись, пообещала покушать.
Когда дочка скрылась в гостиной и, судя по звукам, включила себе мультфильмы, Альфред внимательно посмотрел на Анну и произнёс:
― А теперь расскажи мне, что случилось. Меня не было всего пару часов, а ты выглядишь так, словно видела Иисуса Христа, танцующего Шиву и Будду одновременно.
― Ты не представляешь, насколько прав! ― покачала головой Анна. ― Не представляешь.
И она рассказала ему всё. С того момента, как её забрала Ева, до того, как вересковый мир исчез в сиянии серафимов, Алконоста и Немезид. Анна и Альфред сидели в спальне на втором этаже: Альфред расположился на подоконнике, а Анна то ходила по комнате, то опускалась на пол, то присаживалась на кровать, но тут же вскакивала и продолжала рассказ. Альфред слушал её, не перебивая, иногда бормоча что-то.
Когда Анна закончила историю, поздние летние сумерки уже коснулись пригорода культурной столицы, принеся облегчение от жары и чуть заметную прохладу. Альфред оставил Анну в спальне, а сам вышел во двор, собрал высохшее бельё и занёс его в дом. Накормил Аврору ужином и уложил спать. Анна стояла в дверях детской, прислонившись к косяку, и смотрела, как Альфред поправлял одеяло Авроры, переодевшейся в пижаму с динозаврами, и желал дочке спокойной ночи. А когда он собирался уходить, Аврора вылезла из-под одеяла и крепко обняла отца, а потом потянулась к Анне. Коснувшись губами волос дочки, Анна пожелала ей сладких снов, подоткнула одеяло и тихо притворила дверь, обессиленно прислонившись к стене.
Анна прикрыла глаза и почувствовала, как Альфред встал рядом, тоже опершись о стену.
― То, что ты мне рассказала, что ты пережила ― это, наверное, и было то самое настоящее дело. ― Он помолчал, а затем продолжил: ― Ты могла бы подумать, как он может говорить о делах после того, что услышал, но я знаю тебя: ты думаешь о том, что могла бы сделать лучше. Я угадал? ― Анна кивнула, не в силах выразить благодарность. Сейчас говорить что-то ещё она бы не смогла. Но мысль, не дававшая покоя, крутилась в голове, и Анна выпустила её:
― Я обещала детям, что они будут вместе. Была ли я вправе давать такие обещания?
― Они будут, ― успокаивающе произнёс Альфред. ― Их связывает больше, чем они думают. Они обязательно встретятся, Аня. И ты права: вересковый мир стал невоплощённой реальностью. Будущим, которое никогда не случится. ― Он коснулся кончиком пальца щеки Анны, выпустив золотистые искры успокаивающей магии. ― Иди сюда.
Ловко повернувшись, Альфред аккуратно и нежно прижал к стене Анну, одной рукой упираясь рядом с её головой, а ладонью другой проводя по её груди и талии, спускаясь ниже, оглаживая и лаская бедро.
Запрокинув голову, Анна закрыла глаза, позволяя Альфреду целовать её шею. Анна сжимала плечи мужа, проводила пальцами по его спине, ощущала под руками биение сердца, вдыхала нотки вербены и парфюма.
Альфред целовал её, вжимая в стену, подхватывал под ягодицы, стягивал майку с тонкими лямками на плечи, словно сковывал руки Анны. Опустился на одно колено и провёл ладонями вдоль её ног, касаясь чуткими пальцами чувствительной кожи на внутренней стороне бёдер. Даже через ткань спортивных штанов Анна ощущала, как горит от ласк Альфреда, как между ног становится предательски влажно и хочется, неистово хочется большего.
Она поцеловала Альфреда в ответ сильно и жарко, так, словно в последний раз, хотя чётко понимала, что впереди у них целая ночь, а за ней ― жизнь. Годы жизни.
Не выпуская друг друга из объятий, не прекращая поцелуев, Анна и Альфред ввалились в спальню и на всякий случай заперли дверь. На ходу избавляясь от одежды, муж повалил Анну на кровать, забрался следом и стащил с неё штаны, оставив в спущенной майке и трусиках. Ночной горячий воздух обжигал и холодил кожу, касался голой груди, и Анна тихо постанывала, когда Альфред ласкал её, дразнил, удерживал на грани, не давая сорваться.
В этой близости было столько нерастраченной нежности, потаённых страхов, выброшенных и выметенных из укромных уголков души, что Анне не хватало дыхания. А когда Альфред прошептал: «Как ты хочешь?», она, не задумываясь, ответила:
― Хочу смотреть тебе в глаза.
Он брал её неспешно и глубоко, так, как ей хотелось. Словно заполнял собой всё то пространство, которое покинул на страшные дни. Анна обнимала Альфреда, смотрела в его затуманенные поволокой страсти глаза, ловила скользящие поцелуи и зарывалась пальцами в растрёпанные волосы.
Муж был с ней, не оставлял ни на миг, даже когда его не было рядом. Они дышали и двигались в такт друг другу, а когда над деревьями забрезжили первые лучи рассвета, Анна почувствовала, как ужасные воспоминания начали тускнеть, отходить на второй план, улетучиваться прочь из головы. Она помнила, но сердце уже не болело, а когда Альфред с тихим вздохом наслаждения опустился рядом с ней на подушку, прильнула к нему и положила голову ему на плечо.
Теперь можно спать до жаркого утра и не бояться, что мир сгинет в огне и вереске. Ведь они спасли его. Вместе. А заодно себя и друг друга.
========== Семья ==========
Старинный парк встретил Анну золотой осенью, воспетой литературными классиками. Обычно Дрелихи всей семьёй гуляли по широкой террасе с видом на залив, но сейчас Анна пришла на встречу: в тени красно-жёлтых деревьев её ждал Руслан Султанов.
В чёрном наглухо застегнутом пальто, почти ровесник Анны, подтянутый и внешне спокойный, Руслан пах луговыми травами и самую малость ― пихтой. Ни следа горечи полынной золы, окутывавшей его там ― в вересковом мире.
Руслан поднялся с лавочки, приветствуя Анну, и произнёс:
― Я очень благодарен, что ты пришла. Ты могла этого не делать, но все же ты здесь. Я был уверен, что ты тоже… помнишь.
― Я рада, что ты позвонил мне. ― Анна смотрела на Руслана и чувствовала, что тогда, на ледоколе, все сделала правильно. Не бросила его в сомнениях, а помогла пойти уготовленным ему путём. У неё не было к нему ненависти, только сочувствие и странное понимание.
― По выходным я прихожу сюда, ― помолчав, произнёс Руслан. ― Брожу по дорожкам, смотрю на людей и думаю, что всего этого могло не быть. Что я мог быть тем, кто окончательно отнял у всех тишину и спокойствие. Не отмыл бы руки от крови никогда. Ты… Ты вернула нам мир, Анна. Вернула мне себя. ― Он не смотрел на Анну, глядя на гуляющих.
Семьи, пары, одиночные переходы ― всё на секунду показалось Анне нереальным и таким настоящим. Будущее, которого не случится, почти перестало тревожить её по ночам, изредка напоминая о себе обрывочными снами. Теперь Анна понимала Лию, видевшую Страну Снов каждую ночь. И, как и у Лии, у Анны был тот, кто отгонял от неё кошмары, стоял между ней и образами прошлого-будущего, готовый прийти на помощь и никогда не подводивший. Альфред был с ней всегда, и Анна, вспомнив мужа, не сдержала улыбку.
