Едва она загадала желание, рация ожила, зашуршала, и прерывистый голос Евы произнёс:
― Осталось три минуты! Где вас черти носили! Уходим!..
То ли кнопка на рации нажалась случайно, то ли сила вереска и магия Немезид перестала экранировать сигнал и создавать помехи ― этого Анна никогда не узнала. Как только последние слова Евы вылетели из динамика, нарушаемые возгласами Серого и руганью Оливии, Руслан вскочил, опрокинув стул, и воскликнул:
― Я так не могу! Он меня не простит! Он покарает! Боже! Нет, Анна, я не позволю тебе разрушить Камни! ― И Руслан бросился на неё. На кончиках его почерневших пальцев клубилась магия, но сил явно осталось немного.
Сердце стукнуло сильно и больно, а тело словно сковал холод, Анна понимала, что не успеет увернуться от опытного бойца айкидо, каким был Руслан, а серебристо-алые искры его магии уже смешались с разгоравшимся свечением Немезид.
Сильнейший порыв магии отбросил от неё Руслана, распластав на стене. Словно распятый, Руслан со смесью ужаса и восхищения взирал на ту, что явилась в ослепительном свете, точно разбрасываемом мириадами алмазных капель росы.
У Анны перехватило дыхание. Она медленно повернула голову, и колени задрожали. За кругом Камней стояла Аврора. Алконост, пришедшая, словно античная Немезида, ― крылатая богиня возмездия. В белоснежном одеянии, терявшемся в сиянии, в золотой короне и с благоухавшим райским цветком в согнутой руке, Аврора стояла, выбросив вперёд ладонь, и, не отрываясь, смотрела на Руслана. В её светло-зелёных глазах горел янтарный огонь.
― Осталось меньше минуты до взрыва! ― Голос Авроры словно долетал издалека. ― Не выходи из круга! Я постараюсь помочь. ― Огромные крылья раскинулись за её спиной, алая кровь пропитала одежды. Сияние стало почти нестерпимым, глаза Анны слезились, мир ломался и становился нечётким, но она продолжала смотреть.
― Как… как это возможно? ― срывающимся шёпотом воскликнула Анна. ― Ты же не могла использовать полную силу…
― Для того, чтобы обойти ограничения человеческого тела, нужно умереть. ― Искажённые слова Авроры на миг стали чёткими. ― Папа… Альфред Дрелих говорил так Евгению и Маргарите. Он был прав. ― С крыльев Алконоста сорвался поток магии, заискрился и влился в свет Немезид, а Камни задышали жаром, разгораясь. Сияние рвалось из их глубин, точно отсветы пламени из старого кольца с морионом, которое носил Альфред.
― Если ты пришла за мной, так убей! ― прохрипел Руслан. ― Или… ― Его лицо исказилось, и в этот миг Аврора опустила руку. Руслан сполз по стене, силясь подняться. ― Скажи, ведь это Он велел…
― А Он послал за тобой не меня, а их. ― Губ Авроры коснулась улыбка, а в следующий миг Руслан рухнул на колени и припал лбом к полу. Анна обернулась, и ноги отказались держать её.
Свечение Камней и сияние застывшей Алконоста отхлынули назад, потускнели, когда новый свет вспыхнул там, где до разрыва времени и пространства был потолок. И оттуда, из чистого зарева, к коленопреклонённому Руслану спустился шестикрылый серафим в огне и склонился над Русланом, поднося к нему раскалённые угли, призванные очистить от всех грехов, а затем взрыв сотряс ледокол. Ударная волна, огонь, вспыхнувшие реакторы, вся дремавшая сила рванулись вверх, вышибли дно ледокола, снесли переборки, впустили воду внутрь. Каялся Руслан, Аврору скрыло сияние, а Немезиды задрожали и исторгли гигантский протуберанец, захлестнувший всех. Анна вскинула голову и посмотрела на лившийся оттуда свет. Она поняла, что улыбается, а с её губ сорвалось:
― Я иду к вам, Алек, Аврора!.. Я возвращаюсь домой.
Или это она только подумала? Нестерпимое сиянье заполнило всё вокруг, растворило в себе мир, ледокол, Анну…
― …и когда Мальчик позвал Девочку с собой за птицами в лето, она не отказалась и спросила: «Почему ты не сказал мне об этом раньше?» ― Анна рассеянно взяла рубашку Альфреда и прицепила к верёвке. ― А Мальчик ответил: «Потому что боялся, что ты не захочешь со мной дружить». Как думаешь, доча, что самое главное в этой сказке? ― Белоснежная хлопковая ткань приятно холодила ладони, а обручальное кольцо ловило отблески полуденного солнца. Последняя прищепка закрепила ткань, и Анна повернулась к дочке.
― Нужно дружить и общаться! ― деловито отозвалась Аврора. ― А то будет грустно! ― Дочка прижала к груди игрушку-оленёнка с красными рогами, глядя на Анну большими светло-зелёными глазами с каплями янтаря на самом дне.
Один взмах длинных ресниц Авроры, и Анне показалось, что она умирает. Сердце забилось с такой силой, словно хотело проломить рёбра, кровь ударила в голову, в глазах потемнело, а мир посерел и поплыл. Анна вдыхала мелкими глотками, а лицо горело. В памяти вспыхнули образы: Ева хватает её и утаскивает в будущее, с неба пикируют драконы, Вениаминыч умирает от рук Хана, из-за холмов вылетает Дикая Охота, а взрослая Аврора переваливается через ограждение и исчезает во тьме.
― Мама! ― Голос Авроры долетел до Анны через пелену тумана. Она постаралась сфокусировать взгляд на лице дочери с горевшими зелёным огнём глазами. ― Мамочка, что с тобой? Мама… ― Аврора потянула Анну за руку.
― Аврора!.. ― Жизнь словно замерла на выдохе. Анна упала на колени и привлекла к себе дочку, тут же обвившую её за шею такими родными короткими ручками. ― Доченька моя!.. ― Анна обхватила испуганное лицо Авроры, заглянула в её влажные глаза и принялась целовать в пухлые щёки, курносый нос, высокий лоб и пахнувшие сиренью волосы. Больше не в силах сдерживать слёзы, Анна заплакала, прижимая к себе свою доченьку. Живую и здоровую, не познавшую горечь поражений и отчаяние потерь, вновь ставшую маленькой девочкой, у которой вся жизнь впереди: без Камней-Немезид и бескрайних вересковых пустошей.
― Мамочка, мамочка, что случилось? ― Аврора в свою очередь залилась слезами, а Анна тут же почувствовала укол совести, что заставила дочку плакать.
― Всё хорошо, моя милая, ― прошептала Анна, зарываясь лицом в дочкины волосы, рассеянно вытаскивая из них кусочки веток и листья сирени. ― Теперь всё хорошо.
До её обострённого слуха долетел звук заглушаемого мотора внедорожника, и по телу прошла дрожь. Альфред должен был вернуться домой из Бюро.
При мысли, что она сейчас увидит Альфреда, Анна всхлипнула, крепко обняла дочку и, подхватив Аврору на руки, зашагала с ней к гаражу. Анна старалась не бежать, но ноги несли её, дыхание перехватывало, а тепло Авроры отдавалось затоплявшей душу радостной болью. Со страхом и надеждой, Анна заглянула в гараж и увидела выходившего из машины Альфреда.
Не сводя с мужа взгляда, она жадно впитывала мельчайшие детали облика Альфреда, точно боялась, что он исчезнет, и никто никогда больше его не увидит. В сознание ворвались обрывочные, словно в горячечном бреду воспоминания, когда Альфред приходил к ней призраком. Тогда он был непривычно молодым, а сейчас Анна готова была ещё раз уничтожить время, лишь бы смотреть на мужа вечно.
Небрежно зачёсанные волосы с заметной проседью, морщинки в уголках янтарных глаз, светившихся в полумраке, лёгкая улыбка, гладкие щёки и волевой подбородок, точёные плечи, стройная и крепкая фигура, аккуратные кисти рук и длинные пальцы ― всё вместе и по отдельности всколыхнуло нежные и затаённые в самых глубинах чувства. Казалось, за четыре спокойных года Анна привыкла к Альфреду, воспринимала его как нечто нерушимое, а когда потеряла на недели, которые провела в вересковом мире, то в полной мере осознала, насколько муж ей дорог.
― Аня, ― Альфред удивлённо посмотрел на неё, а в его голосе послышалось беспокойство, ― что? ― Он быстро подошёл к ней и положил ладонь на её щёку. ― Не молчи.
― Алек! ― выдохнула Анна и свободной рукой прижала к себе Альфреда, целуя в губы, втягивая наполненный вербеной воздух. Альфред пах так по-родному, а букет ароматов коттеджного посёлка хлынул нескончаемым потоком, затопляя сознание.
Выхлопные газы и машинное масло, жарящийся соседский шашлык, удобрения в теплице напротив, свежевыпеченные булочки с корицей и кардамоном, сахарная вата, собачья шерсть, распускающиеся пионы, чистящее средство для детского бассейна, хвоя леса на заднем дворе ― запахи нахлынули, пропитали, вернули в ту реальность, в которую хотелось вернуться.
