А Руслан продолжал:
― Мне часто снится Аврора. ― Анна вздрогнула. Этот образ оставался чётким дольше всех: взрослая, потерявшая всё, но несломленная Аврора просит Артёма убить её. Анна боялась и не хотела представлять силу воли, с которой Аврора приняла это решение. ― Она спасла нас всех.
― Добровольная жертва. Сильнейшая из всех. ― Анна постаралась совладать с охрипшим голосом и комком в горле. Она выговорилась Альфреду, чувствуя, что он имеет право знать, отсмотрела посланные на её долю кошмары, но когда об этом заговорил Руслан, не сдержала накативших слёз. Без разговора с ним она бы не смогла пережить случившееся до конца. И неизвестно, кому встреча нужна была больше.
― Мне очень жаль. ― Руслан посмотрел Анне в глаза. ― Если можешь, прости.
― Если тебя простил Он, как могу держать камень за пазухой я? ― Анна протянула руку в перчатке и коснулась ладони Руслана. Он тоже был в перчатках, но даже через них она почувствовала тепло его пальцев и стук сердца. Руслан не врал. Не хотел и не мог.
― Спасибо. ― Руслан в ответ легонько пожал её ладонь. ― Мне было важно знать, что ты простила меня. Вы оба простили меня. ― Он поднялся с лавочки, и Анна встала следом. ― Прощай, Анна. ― Руслан развернулся и быстро пошёл по прямой как стрела парковой дорожке.
― До свидания, Руслан, ― тихо произнесла ему вслед Анна и, развернувшись, направилась к парковке. Её уже ждали, опаздывать не хотелось.
Лето сменила осень, но на сердце Анны было тепло. Она шла, хрустя упавшими листьями, как вдруг до волчьего слуха донёсся выцепленный из общего людского гомона голос, а следом пахнуло сладковатым ароматом яблок и снега. Анна обернулась и увидела Тамару и Генриха, прогуливавшихся с двойной детской коляской по парку. Ярко-синий цвет говорил, что у них ― мальчишки-близнецы. Рядом с Генрихом шла девочка лет двенадцати, в чертах которой угадывалась эвенкийская кровь. Сердце Анны трепыхнулось, а щёки обожгло румянцем: дочь Генриха Злата никогда не узнает, что когда-то она была шаманкой и повелевала бурями.
― Наташенька, идите к чёрту! ― раздался за спиной беззлобный знакомый голос, от которого Анна едва не подпрыгнула. Навстречу ей чинно и благородно шли Николай, Альберт Мейер и вдохновенная Наталья Нехлюдова, открывшая череду настоящих дел. ― Командировка от университета на Север ― это дорого, а покупать оленью ферму ― бред!
Глядя вслед удалявшейся троице, Анна улыбнулась. Счастье скрывалось в мелочах, но чаще ― в прощении. И она была рада, что Альфред тоже сумел простить и принять.
― Извините, что задержалась! ― Анна устроилась на пассажирском сиденье чёрного внедорожника и стянула перчатки.
― Добрый день, Анна. ― Павел Дорохов окинул Анну пронзительным взглядом чёрных глаз. В нём по-прежнему ощущалась сила, а салон пропитался бальзамическим травами, кедром и гвоздиками, но страха больше не было. Только скрытая опасность и мощь.
― Вам… нормально передвигаться по городу одному без телохранителей и личного водителя? ― Её удивило, что Павел, когда узнал, что Анна собирается на встречу в парк, а Альфред застрял в Бюро, предложил подвезти её. ― Это такая честь ― сам губернатор края на служебной машине возит меня по городу. ― Кто бы мог подумать, что она будет чувствовать себя в безопасности рядом с некромантом Дороховым. Анна улыбнулась, а Павел произнёс:
― Вы мне льстите. ― Но по голосу было понятно, что похвала ему приятна. ― Обычно я вожу семью, но Мария тренирует свою собачью сборную для соревнований «Беренгия». А Лёва принял пост вожака зейгеровской стаи. Стал пафосным и носит чёрное. К его смоляным кудрям очень подходит: они у него как у моей матери. Лёва вообще на бабушку стал похож. Это его оборотни довели. ― Павел усмехнулся, но Анна видела, что он гордится сыном.
Так же, как она сама гордилась дочкой, которая радостно повисла у неё на шее и деловито похвасталась сплетённым из веток красной рябины ловцом снов.
― Это тебе для добрых снов, мамочка! ― воскликнула Аврора, когда Анна приняла у неё кривоватый, но красивый оберег с вплетёнными в него совиными перьями. ― Папа сказал, что его надо делать сразу и не отвлекаться. И только на растущую луну! ― Аврора едва не надулась от важности и явно чувствовала себя гордой, как лев. Анна же усмехнулась мысли, что Альфред очень ловко заставил Аврору спокойно заниматься делом.
Присев на оттоманку, Анна покрутила ловец снов, прислушиваясь к перестуку бусин и шелесту перьев. Рябиновые ветви под пальцами ощущались биением жизни, пахли сладко и успокаивающе.
Вспомнилось, как Анна пришла в Бюро в первый раз далёкой весной двенадцать лет назад, как было тогда страшно, и как Альфред спас её. Анна не разбирала с профессиональной точки зрения свои отношения с мужем. Даже если сначала влюблённость смешивалась с благодарностью ― с обеих сторон ― то потом чувства стали больше, спокойнее, проросли, словно корни деревьев, вглубь души и сердец.
Сейчас в Бюро пахло осенью: сухими ягодами и мхом, а на столе стояла полная банка мёда с пергой, привезённая мамой Анны.
Словно заново изучая, Анна скользила взглядом по привычным вещам: хрустальным шарам, ловцам снов с красными и белыми перьями, музыке ветра, бухгалтерской книге сувенирной лавки, тропическим бабочкам в рамках на стенах, чучелу филина, высоким шкафам и тумбочкам, бордовым портьерам, рассыпанным по столу и полу сухим травам, мешочкам с камнями и мотками нитей, кадкам с живыми растениями. Вмонтированный в стену аквариум с рыбами мягко светился, а водоросли в нём колыхались. Аквариум установили вскоре после рождения Авроры, когда Дрелихи стали брать дочку с собой в Бюро. Аврора надолго прилипала к стеклу, рассматривая гуппи и меченосцев, а Альфред и Анна могли спокойно работать.
― Да, я сделал это специально, ― словно прочитав её мысли, отозвался Альфред, сидевший на полу перед шкафом и перебиравший колдовской запас. Он выдвинул очередной ящик, и на пол упали открытки, которые присылали на Новый Год брат и сестра Гарсия, несколько лет назад сравнявшие проклятое поместье с землёй. ― Чтобы Аврора занялась делом и не отвлекала меня. У меня заканчиваются природные материалы, а собирать их лучше сейчас. ― Анна чувствовала, что все эти разговоры ― прелюдия к авантюре ― и не ошиблась. ― Леший зовёт нас в «Тайгу». Университетские орнитологи заезжают туда на осеннюю миграцию птиц по долине реки. Да и грибной сезон сейчас. Опята, вешенки, лисички кое-где остались… ― Альфред с улыбкой посмотрел на Анну. ― Туда и обратно на лодке. Никаких «УАЗиков»!
― С тобой и Авророй я поеду куда угодно. ― Анна зарылась пальцами в волосы Альфреда. ― Мы же семья.
***
Вечерняя «Тайга» встретила их дымом большого костра, ароматом грибов и уверенным, подстать полноводной после дождей реке, течением силы. Альфред и Анна сидели на крыльце выделенного семье Дрелихов бревенчатого домика и смотрели, как мимо проносились студенты с полными мешочками соловьёв, пеночек, дроздов, мухоловок и сов. В лаборатории орнитологии стоял ажиотаж.
Совсем рядом пролетела, почти не касаясь земли, Лия в тёплой куртке, камуфляжных штанах и сапогах, прижимая к груди мешочки с птицами, торчавшие у неё ещё и из карманов. Девочка с синицами в руках и тенями снов за спиной. Альфред заметил, каким взглядом Анна посмотрела на Лию: должно быть, на миг вспомнила ту призрачной охотницей. Но туман мгновенно испарился из глаз жены, когда она посмотрела на Альфреда и дочку.
Аврора издалека наблюдала за творящимся у орнитологов бедламом, но, неожиданно застеснявшись, явно не решалась подойти. Ей было уже четыре года, она росла общительной девочкой, дружила со всеми в садике, водила домой приятелей и приятельниц, с восторгом показывая найденные камни и золотые искры на кончиках пальцев.
Улыбнувшись, Альфред решил, что всё же правильный они с Анной нашли садик, где половина группы были детьми ведьм и колдунов. А в зейгеровских волчатах Аврора вообще души не чаяла, просясь к ним чуть ли не каждый выходной.
― Я иногда думаю об их детях, ― тихо произнесла Анна, глядя на слонявшуюся по выкошенной, ещё зелёной поляне перед домиками дочку. ― Родятся ли они? ― В наступающих сине-рыжих сумерках волосы жены казались почти золотыми, а заходящее солнце бросало на её лицо последние тёплые лучи.
