— Я дал вашему отцу клятву беречь вас, Илена! Я обещал Риште постоять за вас ценою своей жизни! Научить вас выживать в этом гнусном и жестоком мире. Вы доверились тогда в катакомбах Фодарской арены, так будьте любезны, доверьтесь и сейчас, когда враг практически на коленях, смятен и не знает что делать дальше. Когда подозрения лягут на слабых и подхалимистых. Когда оставшиеся в живых магистры вцепятся друг другу в горло, а губернаторы затянутся в войне с харзами, мы еще не много подождем и ударим им в спины, чтобы окончательно опрокинуть на лопатки и затоптать подковами сапог. Народ обязан увидеть в вас спасительницу! Мессию! Защитницу бедных и обездоленных! И для этого, Илена, вы переступите через столько жертв, сколько уготовано всезнающим Фодаром, а не нашими страхами и желаниями. Цените труд, который мы прилагаем сейчас и не растрачивайте позиций, добившиеся такой неимоверной ценой!
Он гладил ее ниспадающие ниже плеч волосы, а она, прикрыв глаза, слушала. Слушала, а в голове скандировала одна-единственная мысль: Мейдрин! Время, наступившее для мести! Минута истины и армия, способная одолеть северян, дойти до Свергилля, захватывая город за городом. Поселок за поселком!..
В тени портьер стоял Лоа, задумчивый и затаенный.
* * *
— Рфуч, кажись странник?
Рфуч — старший разъездного отряда приложив лапу козырьком ко лбу, вгляделся в барханы красного песка. И точно, ползущая по гребню песчаного холма изогнутая фигурка, могла действительно принадлежать песчанику, то есть воину из племени странников. Харзу, как называли и обзывали кочевников люди. Рфуч сомкнул в удивлении клыки и сквозь прорези маски, зашипел на сородичей.
— Разомкнулись веером, поглядим кто это!
Гипаа сорвались в галоп, рассекая лапами жгучий песок, как галерные весла волны морской пучины. Полукругом шестеро верховых разведчиков обходили одинокого путника, собираясь над ним кольцом. Кто это осмелился заявиться на ихнюю землю? Кто это осмелился ступить на территорию клана семира Аршита Ийлюта? Наглец без сомнения будет наказан.
В двух десятках метров от несчастного Рфуч и Балайз заулюлюкали диким, звериным гласом, в их крепких, уверенных лапах-руках замелькали сабли. Гипаа смыкали удавку.
— Хумс, переверни его на спину! Я хочу видеть его морду! — Распорядился старший отряда, слетая из седла на кипящий от солнца песок.
В этой части пустыни, примыкающей к оазису Рхут нет ни единого островка жизни, ни единого кустика и пальмы. Голые, красные барханы и одиночные мантикоры со спаргами. Голодные и невероятно смертельные. Через этот район пустыни в одиночку без караванного прикрытия, воды и еды мог отважиться только безумец или чумной отшельник. Последний вариант случается довольно часто, и его Рфуч боялся больше всего.
— Хумс будь поосторожнее! Действуй саблей! Не хватало…
Один из рядовых клинком поддел не подающее признаков жизни тело, перевернул на спину, маска скрывала физиономию странника, но даже по одежде команда разведки мгновенно определила свояка и с противоречивыми чувствами без опасения бросилась к несчастному вперед.
— Семир?! Святой Шиарр, да это же семир Ийлют!!
Несчастный зашевелился, пришел в движение и застонал, закрылся от солнца рукой.
— Во-о… воды… во-оды!
Рфуч слетел с седла, подбегали товарищи по отряду. Хумс протягивал вожаку флягу с водой. Прохладная влага струйкой влилась в клыкастую пасть Ийлюта. Пара глотков и семир начал приходить в себя, окрепшей лапищей, выхватил посудину из лапы разведчика и с жадностью припал к горлышку. Рывком подвелся на шатающиеся ноги и сербая опорожнил флягу до дна. Обильная часть влаги пролилась на голову и шею. Пырхая и сопя семир вернул, пустую посуду оторопевшему Хумсу.
— Какие новости Рфуч? Все живы и здоровы?
Исподлобья Рфуч все еще недоверчиво прощупывал взором вожака клана. На языке воина сторожевого патруля крутились испытующие вопросы и Рфуч, набравшись храбрости, незамедлительно к ним приступил.
— В клане все хорошо, семир, — Рфуч пододвинулся к Ийлюту на лишний шаг и тихо, но чтоб услышали все, спросил: — а где соплеменники, Аршит? Где Гилай? Рукс? Кришт? Кафур? Лиайз?
— Ирзан, — добавил сквозь зубы вождь клана и презрительно сплюнул в песок. — Мертвы! Видит святой Шиарр, мертвы! Мертвее не бывают.
— На вас напали люди? Ограбили?
— Ограбили? Х-хе, кто это посмел бы ограбить Ийлюта? Деньги на месте. — Щурясь в клыкастой улыбочке, поведал Аршит, его лапа метнулась за пазуху и извлекла на солнце увесистый, кожаный мешочек. — Золото, Рфуч! Хамширское золото!
Глазища стражников загорелись и заблестели в лучах яркого и золотистого солнца. Богатство! Семир раздобыл для клана золото. Теперь племя не вымрет от голода и жажды. Можно вдосталь накупить еды и воды.
— Покажи, — едва ли не по слогам попросил жаднючий Хумс, и со всех сторон потянулись одобрительные хрипы. Алчность забурлила в крови харзов, они ослепленные блеском "рыжего" металла были готовы на все.
И семир вовсю раскусил их завистливые, страждущие к наживе потуги. Собаки! Бешеные спарги! Готовые ради денег на любое преступление. Рфуч их не остановит, если перед глазенками воинов заблестит благородный металл, а напротив рискнут захватить мешочек силой, а изрубленное, окровавленное тело семира оставят среди барханов, на милость пустынной живности. Там, где погибли спутники Аршита, останется сам семир, погубивший ради хамширского золота и клятвы джину шестеро приверженных бойцов.
На потрескавшихся губах семира заиграла лукавая, вкрадчивая, саркастическая улыбочка, он отчетливо прочитал желания стражей и теперь планировал сыграть на эмоциях.
— Мы доставили товар в оазис Рульш, и человечишка уплатил нам двести монет. Двести хамширских монет! — он подбросил мешочек на ладони, тот, позвякивая, словно пел в полете. — Уже на пути, в трех днях от Рхута нас настигла песчаная буря, а вместе с нею и несчастье.
К его набирающему тембр голосу стали жадно прислушиваться и на кошель заворожено пялился лишь околдованный звоном Хумс, остальные странники хмуро, помалкивая, внимали его рассказ.
— Посланник Шиарра явился ко мне! Он забрал души и мерзенные оболочки неверных: Лиайза, Гилая, Рукса, Кришта, Кафура и Ирзана — унес в чужбину вечного мрака. Отдав их силы, храбрость и выносливость мне. Я брел к границе Рхута три дня и три ночи. Спарги, скорпионы, змеи и мантикоры преследовали меня по ночам, выслеживали даже днем, но святому Шиарру было угодно, чтобы я по велению всевышнего выжил. Выжил ради великой цели, слуги мои! — теперь на него пялились все и в том числе одурманенный жаждой Хумс. — Дети мои! Воины мои! Вы пойдете за мной по повелению Шиарра ибо воля его такова… Через десять седьмиц сам всевышний будет ждать меня на хребте Нольда, за то дарованное им благословение и время, я должен собрать войско и привести его к горному хребту. Там мы получим священную ключевую миссию и… — Аршит высыпал на ладонь горсть "желтых" кругляшков: — золото. Много золота! Народ странников больше не будет страдать и голодать. Мы будем жить не хуже людей. Не хуже агрессоров юга, захвативших наши земли и искоренивших нас в пустыню. Покоритесь воины ради свободы народа! Покорись Рфуч! Покорись Балайз!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
