class="p">решительно покачала головой, но Сирарис воскликнула:
— О, она это сделала, я ее слышала! В конце концов, до ее свадьбы осталось
всего десять дней! Скажите что-нибудь, дорогая. Звучание этого языка такое
первобытное!
Таша посмотрела на нее с отвращением, затем внезапно прорычала несколько
слов. Она сказала им, что это означает: « Враг моего врага — мой друг». Но Роуз
заметил, как Болуту подпрыгнул и бросил на нее быстрый изумленный взгляд.
Все привыкли к тому, как мало говорил капитан, и после десяти недель в море
это их не особенно волновало. Это была его каюта: они с радостью не обращали на
него внимания и ели его еду. Но незадолго до окончания ужина он вскочил на ноги, покачнув стол.
— Оггоск! Эта трижды проклятая рыжая кошка только что заговорила со
мной!
Он указал на свой письменный стол; все взгляды обратились туда. Снирага
сидела рядом с его ящичком с письмами, кончик ее хвоста слегка подергивался.
— Фа, — сказала Оггоск.
— Капитан! — крикнула Паку́ Лападолма. — Вы думаете, у вас на руках
разбуженная кошка?
— У меня вообще нет никакой кошки!
— Тем не менее, она льнет к вам, — заметил Болуту. — Интересно, что делает
вас ее любимчиком?
Глаза Таши Исик сузились:
— Что она сказала, капитан?
Роуз заколебался, глядя на них сверху вниз.
— Ничего важного, — наконец сказал он.
248
-
249-
— Но, конечно, первые слова животного важны сами по себе, верно? —
спросила Паку́.
— Они у нее не первые.
— И какие?
Роуз посмотрел на двух девушек.
— Маленькие шпионы, — сказал он.
— Прошу прощения?!
— Именно это и сказала кошка: «Маленькие шпионы».
Никто не осмеливался смеяться. Затем Оггоск вытерла жир с пальцев и
подняла глаза:
— Я уже говорила тебе: Снирага — не разбуженное животное. Она умна, как и
все кошки, но не более того. Тебя преследует злой дух, Нилус: какой-то дух-кот из
твоего детства или семейной истории. Не вымещай злость на моей питомице.
Она говорила так, словно разговаривала с надоедливым ребенком. Роуз
плюхнулся на стул и начал шумную атаку на яблоко. Тайн и Сирарис попытались
возобновить разговор, но все были отвлечены Роузом, чьи пристальные глаза
следили за кошкой, где бы она ни бродила по каюте.
Наконец ужин закончился: гости осушили свои бокалы и ушли. Стюард и его
мальчик заметались вокруг стола, убирая посуду, гася лампы. Затем они тоже ушли, и Роуз остался один.
В каюте царил полумрак. Роуз стоял неподвижно, как встревоженный бык. Не
было слышно ни звука, кроме вспенивающегося кильватерного следа корабля.
— Вы здесь, не так ли? — прошептал он наконец.
Тишина. Он рванул бороду во внезапной вспышке ярости:
— Говорите! Где ты, черт вас побери? Чего вы хотите?
Тишина, а затем фортепианная музыка: издалека, из салона первого класса.
Вспомним старые, старые души, ду-у-ши, потонувшие в бездне морской.
Роуз невесело рассмеялся, почти всхлипнул. Затем повернулся и вышел из
каюты, заперев за собой дверь.
В течение двух минут ничто не шевелилось. Затем, с самым тихим звуком, который только можно вообразить, что-то произошло.
В тазике с песком и кусочками пережеванного сапворта, стоявшем рядом со
стулом Оггоск, всплыло на поверхность что-то крошечное и круглое, повернувшееся влево и вправо. Женская голова. Она изучала каюту. Затем одним
быстрым движением пятеро икшелей вырвались из песка, прижавшись друг к другу
спинами, руки уже прилаживали стрелы к лукам.
— Чисто, — сказала Диадрелу.
— Хорошо, — ответил Талаг. — Выбирайтесь из этой грязи, вниз — и
перегруппируйтесь. И бросьте немного сапворта на пол. Устройте беспорядок.
Они держали в руках дыхательные трубки из полой соломы: они резали их на
куски и зарывали в песок. Затем они вытерли друг друга, улыбаясь, но не смеясь, когда песок сыпался с их волос. Четыре икшеля соскользнули с края тазика на пол, 249
-
250-
а последний выбросил за край тазика кусочки сапворта. В этом налете будут винить
крыс.
— Мне показалось, что он нас нашел, — сказала Диадрелу.
— Ты забываешь, что Роуз — сумасшедший, — сказал Таликтрум. —
Дружески беседует с призраками.
Его отец кивнул:
— Если бы он знал, что на его корабле разгуливают ползуны, разговоров бы не
было. Он бы обкурил корабль, и мы бы умерли. Энсил! К дверному косяку.
Фентрелу, балки. Ты должен поговорить с заключенным, несмотря ни на что.
— Я все еще чувствую запах этого чудовища, Снираги, — сказал Фентрелу.
— Хватит! — рявкнул Талаг. — Если нас прервут, ложись ровно в центре
балки — тебя не будет видно с земли. Мы как-нибудь вернемся за тобой. У всех
есть инструменты? Тогда пошли.
Пять теней метнулись по полу каюты. Никто не мог сказать, сколько времени
капитан проведет на воздухе, прежде чем ляжет спать. У них может быть тридцать
минут или три.
Дри, Талаг и Таликтрум направились прямо к рабочему столу Роуза. Один
прыжок — и Дри оказалась
