на его стуле, другой — на самом столе. Она подняла
глаза: там была Энсил, уже усевшаяся, как паук, на дверь каюты. Фентрелу она не
могла видеть; тот все еще карабкался по стене к балкам палубы. Присев на
корточки, она наблюдала, как ее брат и племянник ковыряются в нижнем ящике
лезвиями их мечей. Дерево было старым, покоробленным. Ящик сдвинулся на долю
дюйма и крепко застрял.
— Я помогу, — прошептала она, но Талаг отмахнулся от нее. Конечно, он был
прав: у всех пятерых были четкие задачи и должности. Никого нельзя было
отвлечь.
Она наблюдала, как мужчины напряглись, задыхаясь. Ящик, казалось, безнадежно заклинило. Затем голос, которого никто не знал, окликнул их — из
ящика.
— Проскользните в верхний ящик, братья, проскользните внутрь и нажмите
сзади!
Дри почувствовала, как ее сердце затрепетало. Это было правдой, Великая
Мать! Один из их рода!
— Ты можешь открыть верхний ящик, сестра? — прошипел Талаг.
Дри наклонилась и схватила ручку. Ящик легко выдвинулся.
Талаг хлопнул сына по руке:
— Вверх, вверх!
Таликтрум рванулся, как стрела из лука. Два прыжка, быстрая улыбка Дри — и
в темноту ящика. Она услышала, как он толкается и извивается, затем стон от
усилий. Нижний ящик выдвинулся.
Талаг схватился за медную ручку и потянул изо всех сил. Большой ящик
боролся с ним еще мгновение, затем широко открылся.
250
-
251-
— Вытащи Таликтрума оттуда! — приказал Талаг, запрыгивая в ящик.
Она наклонилась и позвала своего племянника. Он вышел, перепачканный
карандашной пылью и грязью, и, не говоря ни слова, нырнул в нижний ящик вслед
за отцом.
Она смутно слышала их работу: сборку кривошипно-шатунного механизма, которое согнет прутья клетки заключенного. Если только Фелтруп говорил правду, и это была не более чем обычная птичья клетка. Они не могли согнуть закаленную
сталь.
Глухой удар: Фентрелу сбросил веревку с балки наверху. Дри поймала конец и
быстро завязала пару петель длиною в фут. Когда она снова посмотрела вниз, то
почувствовала волну облегчения. Талаг и Таликтрум были там, помогая третьему
мужчине выбраться из ящика.
Он плохо выглядел — больной, грязный, — но не потерял всю силу. Хотя он и
не мог допрыгнуть до рабочего стола, но достаточно проворно вскарабкался на
стул.
Она не позволит ему поклониться.
— Ты оказываешь нам честь своим выживанием, брат! Я Диадрелу из Дома
Иксфир — или Дри, ты должен называть меня так.
— Раньше мы все принадлежали Дому Иксфир, — сказал Таликтрум. — Но
никто из нас не собирается возвращаться.
Заключенный приложил сложенные руки ко лбу — старомодный жест
благодарности; она не видела его со времен своей бабушки.
— Я Стелдак, леди Дри. Мой дом — Етреджи в Трот Чересте, но прошло
тридцать лет с тех пор, как я ступал на его землю.
— Трот исчез, — сказал Талаг, — поглощен Арквалом, хотя некоторые
гиганты все еще используют это имя. Но я никогда не слышал об икшель, живущих
там.
— Мы жили там, милорд. У моего народа был отличный дом в каньоне
Этрела, пока гиганты не запрудили реку и не затопили нас. Многие погибли; остальные рассеялись по обе стороны каньона. Мы, с восточного берега, направились к морю. Я не знаю, что случилось с западной группой. Среди них
были моя жена и дети.
Он сказал эти слова совсем просто, но Дри видела по его лицу, что рана все
еще болит, три десятилетия спустя. Его немного лихорадит? Взгляд Стелдака
блуждал и не мог ни на чем сфокусироваться.
— Больше никаких разговоров, — сказал Талаг. — Вставь ноги в эти петли, брат. Фентрелу доставит тебя в безопасное место, пока наша работа здесь не будет
закончена.
— Милорд! — внезапно сказал Стелдак. — Роуз сойдет с ума, когда узнает, что вы освободили меня. Вам следовало подождать, пока мы не окажемся в порту, и тогда можно было бы бежать вглубь страны.
— Мой клан не бежит, — яростно сказал Талаг. — Наверх.
251
-
252-
Он резко дернул за веревку, и Стелдак начал подниматься, все еще странно
глядя на них. Остальные принялись за работу. Отец и сын подтащили клетку вперед
и начали разбрасывать грязь по ящику, имитируя борьбу. Дри пробежала вдоль
рабочего стола, скользнула на пол на крыльях ласточки и снова приземлилась
