спине. – Хотя таким, он мне больше нравится. Не занудствует. Идем, – махнула Настя, и не дожидаясь увела чудище за собой.
– И так, все в сборе, – окинула Настя взглядом собравшихся в разгромленном зале.
Она вальяжно расселась в уцелевшем кресле, и с улыбкой смотрела на Юру.
– Давай без пафоса и прочей муры, – попросил парень. – Чего ты хочешь?
– Я хочу? – удивилась она. – То есть нормального Ивана вам не надо? Дело ваше, забирайте такого.
– Не мучай, прошу, – Марья, наконец, не сдержалась и опустилась на колени, по грязным щекам смывая пыль хлынул чистый, кристальный поток, – Отпусти его. Ты же можешь вернуть его прежнего? Чего ты хочешь? Я все сделаю, только верни мне прежнего Ваню.
Монстр, заскулил, глядя на рыдающую Марью и подался к ней.
– Иван! – позвала Настя, но монстр ее проигнорировал.
Он медленно, без резких движений встал перед той, за которой следовал все это время по пятам. Марья дрожа, с опаской протянула к его жуткой, клыкастой морде руку. Крепкая, покрытая мелкими бороздками чешуя холодила ее ладонь. Монстр, хрипя, опустил голову, а после и вовсе сел у ее ног.
– Ванечка, – разревелась она еще громче и бросилась ему на шею. – Что же ты невезучий то такой?
Боясь напугать и без того дрожащую, женщину, он застыл и старался даже не дышать. А Марья все крепче прижималась к безобразной твари, которой стал Иван. Слезы, стекая со щек, капали на чешую и продолжали свой путь по бороздкам и шипам, исчезая в щелях между ними. Она утерла нос и без страха поцеловала чешуйку на его морде.
Монстр тяжело вздохнул, чешуйка отвалилась со спины, затем другая и спустя миг она уже осыпалась со всего уменьшающегося тела.
– Ну блин, Иван, – недовольно ударила кулачком по подлокотнику Настя, наблюдая за тем как мастер принимает свой нормальный облик, – Поломал мне всю игру.
– Не верьте ей, – прохрипел обретший нормальный вид Иван.
Он сомкнул веки и обессиленно опустился на колени Марье. Она проверила его пульс, попробовала температуру, заглянула под веко. Юра снял куртку и укрыл наставника.
– С ним все в порядке? – обеспокоенно обратился он к Марье.
– Я не знаю. Кажется, да.
За спиной послышался щелчок затвора. Юра обернулся и удивленно замер. Полынь с суровым лицом нацелила автомат ему в лоб.
– На подмостки выходит новый персонаж, – возликовала колдунья, поудобнее умостилась в кресле и с интересом стала наблюдать немую сцену.
– Полынь, – воздел от удивления брови Юра, – ты чего?
– Я должна, – пуская слезы из полынных глаз, всхлипнула она. – Тебя, Ивана, Марью.
– Что? – опешил парень.
– Убить. Ради сестер. Я должна.
– Как это им поможет?
– Можно я? – потянула руку Настя. – Можно, а? Я, я знаю!
– Заткнись, – не сводя взгляда с Юры, процедила лесавка.
– Полынь, – не унималась колдунья, – пожалуйста, начни с Ивана. Нет, лучше с Марьи, я ее все равно не знаю. Не жалко. Юра мне пока нужен, а потом можешь и его прихлопнуть, раз так угодно.
– Заткнись, сказала! – закричала нервно Полынь и навела ствол на нагло скалящуюся Настю.
Юра, уличив момент, повалил лесавку на пол и навалился всем весом на автомат. Но вопреки ожиданиям, Полынь не стала сопротивляться и бороться за оружие. Она раскинула руки и закрыла глаза.
– Убей меня, – попросила она нависшего над ней парня, не открывая глаз. – Иначе я убью вас.
– Ты с ума сошла? Что происходит? – разозлился он, беря на мушку недвижимую лесавку, – Отвечай!
– Убей меня, – повторила Полынь.
– Можно я быстренько объясню, за нее, да продолжим? – предложила колдунья.
– Ну?
– Еще в Криничном, я почуяла, как кукловод с кем–то налаживает контакт. Но тогда там так фонило магией, что я потеряла нить. Если честно, я всю дорогу подозревала, Веру, но когда она погибла, то казалось, вопрос отпал сам собой. И вот оно, ружье все–таки выстрелило.
– Зачем мы кукловоду? Что за бред?
– Понятия не имею, – пожала плечиками Настя. – Но скорей всего, эта нечисть, предложила Полыни, выгодную сделку, связанную с ее сестрами – лесавками в обмен на голову Влада и ваши жизни. Так?
– Так. – Вздохнула Полынь, и закрыла ладонями лицо.
– Но вот не задача, нашу подругу угораздило в тебя влюбиться, а кровь твоя, так вообще привязала ее к тебе навсегда. И все это время, она боролась с собой, пытаясь понять, что ей дороже: жизни сестер, или ты. И как видишь, она выбрала последнее. Решила пожертвовать только собой. Так?
Полынь молчала. Слышались только всхлипы из–под прижатых к лицу ладоней.
– Если бы она хотела, – весело покачала ножкой Настя, – Вы даже понять не успели, как лишились бы голов.
– Это все, правда? – обратился подмастерье к лесавке.
– Да. А теперь убей меня.
– Дурдом, – утер лицо Юра. – Встань с пола, почки простудишь, или что там у вас вместо них. Вставай, говорю!
Лесавка поднялась и, опустив голову, отошла в сторонку.
– Теперь к делу, – зевнула Настя. – С Иваном все в порядке. Обломчик вышел. Но я свое все равно получу, зря я за вами столько волочилась, что ли? Отдай мне те способности, что дают тебе руны силы. На твои врожденные, я не претендую.
– А если не отдам? – нахмурился Юра.
– Ну, – задумалась она. – Не знаю. Займусь пытками, например. Кого тебе жальче всех?
– Знаешь, что, иди ты в баню. У тебя своих сил хватает. Мои способности что, особенные какие–то?
– Угадал, – заулыбалась колдунья. – Я давно такие ищу. Но, если хочешь остаться магом, могу обменять их на любые другие, какие только пожелаешь. Просто дай то, что я хочу.
– Нет.
– Юра, услышь меня, – потерла шею колдунья. – Я устала. Мне бы отдохнуть, а еще вас пытать, если по–хорошему не договоримся. Давай сэкономим твое и мое время?
– Действительно, – хмыкнул Юра. – А давай я сейчас шарахну в тебя чем–нибудь мощным? Раз тебе нужны мои способности, так может они сильней твоих? Проверим, а?
– Ты не посмеешь, – напряглась колдунья, вжавшись в кресло. – Помнится, ты дал мне слово подмастерья, что не убьешь меня.
– Это тогда, у мотовоза? – почесал в затылке он. – Ты ведь его обманом вытянула.
– Тем не менее, слово не воробей.
– Так, то было слово подмастерья, – улыбнулся парень, материализуя в руке мощную, шаровую молнию. – А по твоим словам я вообще колдун. Знаешь, я рискну. Да и Иван говорил мол, подумай. И я вот, как раз подумал, – будто взвесил на руке гудящий яркий шар он, и прицелился в колдунью, – а ну ее к бесу эту Обитель!
– Юра, – удержал его от броска нежный голосок, – Не делай этого, постой.
– Осинка? – стал крутить он головой.
В зал,
