слепо смотря перед собой, удерживаясь за шерсть ведущего ее Грома, неуверенной походкой ступила Осинка.
– Как? – вскочила с кресла Настя. – Не может быть. Здесь столько крови. Юра, можешь забыть, о нашем разговоре, – заторопилась она. – Прощай!
– Стоять! – пригрозил подмастерье шаром. – Куда засобиралась?
Настя замерла на месте, а пес, огибая изувеченные трупы, подвел лесавку к парню.
– Гром, – кривилась Настя глядя на черного кобеля. – Вот куда ты сбежал. Предатель.
– Юра, где ты? – пыталась отыскать его Осинка.
– Я здесь, любимая, – взял он ее за руку, – Что с тобой?
– Кровь меня ослепляет, но теперь вижу, – ослепительно заулыбалась она, смотря ему в глаза. – Разреши воспользоваться твоим зрением.
– Конечно.
– Осмотрись, – попросила Осинка.
С ее глаз будто спала пелена, личико приобрело брезгливый вид. Осинка, зябко поежившись, обняла себя руками. Теперь она смогла увидеть зал, обстановку и всех присутствующих.
– Сколько же здесь крови, – кривилась она. – Не странно, что я совсем ослепла. Благодарю! – качнула головкой она своему поводырю, и Гром отошел в сторонку. – Ты, я так понимаю, Марья? – обратилась она к сидящей на забрызганном кровью полу мастерице. – Ты многих, моих детей обидела. Не бойся, я не собираюсь мстить.
Но Марья расслабляться не собиралась, ее действительно пугала та мощь, что исходила от сущности, что крылась за обликом лесавки несравненной красоты. Она неосознанно, крепче прижала к себе, стонущего, бессознательного Ивана.
– Иван, – склонилась Осинка и протянула изящную ручку к мастеру, не обращая внимания, на то, как опасливо отшатнулась Марья. – Отдыхай воин. Тебе рано умирать. За тебя не раз, очень искренне просили хорошие люди, – погладила мастера по голове она.
Мастер расслабился, буквально обмяк, перестал стонать, и тихонечко засопел. Марья испуганно бросилась к его запястью. Скачущий до этого пульс, принял спокойный и размеренный ритм. Иван просто крепко спал.
– Он будет очень долго спать, – предупредила лесавка, – а когда очнется, то будет бодр и полностью здоров.
После взор Осинки пал на изменившуюся в лице лесавку, что вначале вскочила, а после преклонила колено и опустила голову.
– Владычица, – благоговейно выдохнула лесавка не смея поднять на Осинку взгляд.
Настя, уличив момент, пока подмастерье влюбленными глазами поедал Осинку, а та отвлеклась на остальных, незаметно, бочком смещалась ближе к выходу. Оставалось несколько шагов до темного проема. Еще шажок, и можно было бы сбежать, но ветвистый разряд попал в тело, лежащее у самых ее ног. Труп вздрогнул и бряцнул оружием, что сжимал в остывшей руке. Колдунья замерла и тяжело вздохнула.
– Куда? – нахмурился Юра. – А ну давай назад!
– Юра, где, где она? – стала водить Осинка взглядом по разгромленному залу. – Я чувствую ее.
– Кто, Настя? Да здесь она.
– Где? Она сокрыла себя от глаз. Укажи мне ее рукой.
– Ага, – недовольно выдохнула Настя. – Поднимите мне веки! – зловещим голоском процитировала она древнюю классику.
– Да вот же она, – указал рукой подмастерье.
– Тыкать пальцем в девушку не красиво, молодой человек, – фыркнула колдунья.
– Настенька, сестричка, – улыбнулась Осинка колдунье. – Я тебя снова нашла. Ну, что же ты вечно от меня сбегаешь?
– И где я прокололась, на сей раз? – обреченно вздохнула Настя. – Я ведь, хорошо укрылась, не использовала силу в твоих владениях, пользовалась только оружием. Ты даже в двух шагах не видела и не чуяла меня.
– Ты неплохо таилась, брала незаметно силы то тут, то там, но на этот раз тебя подвела твоя жадность сестричка. Я знала, что ты не сможешь обойти стороной такой мощный дар. И рано или поздно, ты его–бы нашла, а я–бы нашла тебя.
– Подарок лесавки Осинки. Надо же, я как дура повелась. Хотя я видела дары лесавок и куда мощней, – язвила, поморщившись, она. – И ты от меня неплохо скрылась. Работала исподтишка, через влюбленного дурочка. Тебе должно быть стыдно сестра. Идешь к цели по головам.
– Я, как и ты, не знаю стыда. Да и Юра мне не пригодился. Ты и без того успела набрать столько сил, что не почуять тебя, было уже не возможно. Даже здесь, в этом оскверненном городе. Мне всего лишь нужен был поводырь.
Глупо смотрящего на сцену Юру, будто разомкнуло. Он перестал жадно поедать взглядом Осинку, а стал пытаться вникнуть в то, о чем они говорят.
– Погодите–погодите, – прищурился подмастерье, – Сестра, способности, поводырь… О чем вы? Ты и есть та сестра которую искала Осинка?
– Ну, все, я здесь. Ты снова меня нашла. Перестань морочить бедного парня.
– Прости Юра, – мило улыбнулась Осинка и махнула ручкой у его лица. – А дар, – задумалась она, – я оставлю часть тебе как награду.
Пелена влюбленности тот час же спала с глаз, а безудержный огонь погас в его юном сердце. Нахлынули иные чувства: холод и пустота. Наконец он осознал, что это все было напускное. Фальшивая любовь и счастье. Фальшивая страсть. Чувство любви, вмиг сменилось горьким разочарованием.
Он посмотрел на Осинку новым взглядом, и отшатнулся, не понимая, что она такое. Откуда в ней такая мощь?
Отрезвленный и удивленный Юра попятился от той, которой еще минуту назад был готов отдать все. Сейчас на парня нахлынули боль от образовавшейся в сердце пустоты и страх. Не поддельный страх, что вызывал животный трепет.
– Кто же ты? – нашел в себе силы спросить он, все больше мрачнея. – Ты меня использовала? – осенило его.
– Знакомьтесь, – вместо Осинки с издевкой начала Настя. – Богиня, это подмастерье. Подмастерье, это Богиня. Все. Все условности соблюдены. Свободен!
– Зачем ты так? – стала журить сестру Осинка. – Я Тара, владычица лесов, зверей, и лесавок, – без тени стеснения представилась она.
– Но плен, клеймо, любовь? – совсем поник Юра.
– Мне нужен был тот, кто не поддается чарам лесавок, ведь моя сестричка наполовину лесавка, ей стоило лишь улыбнуться, и ты отдал бы ей дар без лишних слов. К тому–же я не могла даровать такие силы первому встречному. Мне нужен был герой. Тот, кто не зазнается, кто не станет использовать мой дар во зло. Иван хорошо тебя воспитал, а ты проявил себя как сильный смелый, а главное искренне добрый человек. Ты стал достойным, и уверена, таким останешься и впредь.
– Ты использовала меня, как приманку – горько вздохнул он.
– Ты мужчина, – пожала плечиками Осинка–Тара. – Вас только пальцем помани, а я, пусть и Богиня, но прежде всего женщина. Мне на роду написано использовать мужчин. Тем более, ты мне действительно понравился.
– Ну и на том спасибо, – недовольно скривился Юра. – Я свободен? Могу идти?
– Да–да, ступай – благосклонно кивнула Богиня. – Спасибо тебе за все.
– Благодарю за службу, боец! – кривлялась Настя, приставив руку к голове, а после отдала честь. – Свободен! Кр–р–ругом! Шагом
