Алексей Никонорович. Попросил у Шурки, в счет той «Победы». Противно было, но попросил. Откуда бы я иначе их взял?
Алла (звонит по телефону). Сашук! Испугала тебя? Старушка уже отпала? Теперь подозрение на ребенка? Ну этого не может быть. Этого даже Агата себе не позволит — сделать преступником ребенка. Слушай, у нас тут слово за слово один спор вышел… да вот никак не заснуть… Да, тоже перепились кофе… Что, если кто-нибудь взятку кому-то дает, чтобы получить садовый кооператив, который не то что чужой, но прямо, то есть по закону, ему не принадлежит, сколько он получит? Нет, не денег от частного покупателя, а в суде, в суде сколько ему лет дадут? Да нет, не судебные прения, просто про знакомых… Угу… угу… угу… Поняла. Спасибо. Ищи убийцу, как только найдешь — звони, ты меня заинтриговал. (Кладет трубку.)… Должностное преступление. Статья сто семьдесят четвертая — дача взятки наказывается лишением свободы от трех до восьми лет, если не имело места вымогательство или если лицо, давшее взятку, добровольно не заявило о случившемся…
Алексей Никонорович. Клади по среднему — шесть. Сколько там набежало?
Алла. У меня три, у тебя девять.
Алексей Никонорович. Я думаю, этот старый дождь можно выбросить. Он весь как-то съежился, мятый какой-то. Ох, ты опять вдребезги. Ты не поранилась?
Алла. Нет! Но мой шар, мой любимый разноцветный шар, у него внутри как будто лампочка сияла, может быть, там и была лампочка? Сейчас поищем. Нет, одни осколки, лампочки нет! Вечно ты все перебьешь — руки у тебя кривые!
Алексей Никонорович. Нашла о чем беспокоиться! Ты-то в Москве останешься — купишь. Этих шаров полно в «Детском мире», я видел.
Алла. А ты уверен, что я здесь останусь?
Алексей Никонорович. Абсолютно. У тебя на три года едва хватило, а у меня на девять, да еще гак у меня в кармане.
Алла. Какой такой гак?
Алексей Никонорович. Да укладывай ты поскорее, а то и так всю ночь провозились — смотри, светает уже. Ладка проснется — крик поднимет. А так без нее вынесем — скажем, Дед Мороз приходил и в лес забрал. Эти звезды выброси, они из картона.
Алла. Как раз эти звезды из картона еще как пригодятся — их лучше всего провозить, стеклянные игрушки побьются, а этим ничего не сделается.
Алексей Никонорович. Ты что думаешь, я в тюрьме буду елку наряжать?
Алла. Почему ты? Я!
Алексей Никонорович. Ну что ты еще натворила? Кого раздела?
Алла. Да я в овощном, думаешь, как все достаю?
Алексей Никонорович. Ну ты говорила, там у тебя подруга, Зина.
Алла. Подруга! Ты думаешь, они о дружбе что-нибудь понимают в овощном? Деньги я ей плачу.
Алексей Никонорович. Ну и все платят.
Алла. Все в кассу платят, государству, а я ей в руки плачу.
Алексей Никонорович. Зачем же ты это делаешь?
Алла. А затем, чтобы она мне бананы, мандарины и клубнику давала, затем, что дети любят все это и им нужны витамины, затем, что ты любишь шампиньоны, запеченные в духовке с сыром и жареным миндалем, и затем, что я не могу целыми днями стоять в очередях!
Алексей Никонорович. Но ведь это…
Алла. Вот именно!
Алексей Никонорович. Но кто мог донести?
Алла. А ревизор, если она попалась, она ведь брала деньги из рук в руки, наверное, не у одной меня.
Алексей Никонорович (звонит по телефону). Сашук! Кого убила? Ах, детектив, господи, ты меня напугал! У, господь с ней, с Агатой Кристи, наша жизнь, брат, почище, чем выдумки этой старушки. Ты меня вот по какому вопросу проконсультируй — у меня тут с Аленой спор вышел: если, скажем, продавщице деньги прямо в руки, не через кассу давать, сколько давать, сколько дадут? Да не продуктов, лет сколько дадут, если расколется? Угу, угу, угу, понял. Пока, спи. Коррупция… дача взятки, статья сто семьдесят четвертая, лишение свободы от трех до восьми лет. Клади по минимуму. Сколько у тебя набежало?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Алла. Шесть. Как ты думаешь, первый ряд перекладывать ватой или только сверху?
Алексей Никонорович. Конечно, каждый ряд индивидуально. Шары-то от малейшей вибрации катаются, трутся боками, и краска стирается. Держи два.
Алла. Я ведь еще две взятки дала, если захотят раскопать…
Алексей Никонорович. Когда? Вот и приехали. Ты что же, тайком от меня деньги раздаешь?
Алла. Да ты знал.
Алексей Никонорович. Ничего я не знал.
Алла. Нет, знал, ты сам договаривался, только я платила.
Алексей Никонорович. Ну, не втягивай меня, пожалуйста, в свои махинации, у меня и своих довольно. Это когда я договаривался о взятке?
Алла. Когда учительниц приглашали к Ладушке — одну из музыкальной школы, другую из английской.
Алексей Никонорович. Ха-ха! Ну и что же, все учителей детям берут, вон объявления на всех столбах, это никакая не взятка, что же теперь уж и учителя за свои деньги взять нельзя? Ну и перепугала ты меня, мать. Как бы мне вот этого петуха ухватить — никак не слезает, подлый, присосался.
Алла. Учителя-то можно взять, да не завуча из той школы, наверное, в которую ребенок будет по конкурсу поступать.
Алексей Никонорович. Так ее же комиссия принимала, а не завуч. У нее нашли способности и к английскому языку и к музыке.
Алла. А ты попробуй не прими ученицу завуча, в другой раз завуч у тебя способностей не найдет — вот тебе и вся комиссия. По обоим предметам Ладка еле на тройки тянется, я уж ее учительниц и на пироги приглашаю, и сувениры и конфеты дарю — не помогает; видно, совсем способностей нет.
Алексей Никонорович. А ты это брось. Ну, могут годик начислить, если придется. Но впредь чтобы никаких чаев с учителями. Сувениры еще так-сяк, а чай оставь. Надо Ладу приучать честно трудиться. Так сколько у тебя набежало?
Алла. Семь. Знаешь, у меня еще в паспорте возраст подделан.
Алексей Никонорович. Этого еще не хватало. На сколько же?
Алла. На три года.
Алексей Никонорович. Зачем тебе это было нужно?
Алла. Не знаю… В первую встречу сказала тебе, что мне двадцать пять, а потом уже неудобно как-то стало.
Алексей Никонорович. Дура!
Алла. Да, дура, а ты женился бы на мне, если бы знал, что мне уже двадцать восемь?
Алексей Никонорович. Женился — не женился? Это уже серьезно! Это же подделка документа! Это уже на полную катушку карается законом! (Звонит по телефону.) Сашук! Кто повесился? Тьфу, черт, как ты меня напугал, опять Агата, ну бог с ней, хотя хорошо, что ты ее читаешь и я могу о тобой снова проконсультироваться. Послушай, вот мы опять с Аленой поспорили, сколько надо дать, когда документ подделывают… Ну паспорт… да не заплатить сколько, сколько получить надо, да нет же, я не подделываю, я только спрашиваю, сколько за это дать могут, да не денег, лет сколько могут дать? Угу… угу… угу… Понимаю. Спасибо. (Кладет трубку.) Преступление против порядка управления. Статья сто девяносто шестая — подделка документа, предоставляющего права или освобождающего от обязанностей… наказывается лишением свободы на срок до двух лет… Сколько набежало?
Алла. Девять.
Алексей Никонорович. А вот эта гирлянда мне очень нравится. Так и играет, как драгоценность. Отвязывай ее снизу, а то она сейчас запутается вокруг ствола.
Алла. Стой! Сейчас обоим нам поднавалится. Помнишь, в прошлую субботу мы на дачу ездили яблони окуривали, на лыжах катались, поздно возвращались, было темно, Ладка спала. Помнишь, что-то черное с белым пятном справа возле дороги лежало? Я еще сказала остановиться, а ты сказал, что это коза? (Пауза.) А вдруг это была не коза?
Алексей Никонорович. Коза была, коза, я знаю!
Алла. И все же что тебе стоило тогда остановиться?
