Неподалеку от замка сверкали стеклами теплицы. Из‑за них в свое время пришлось даже пободаться с магистром Сианом. Стеклянный дом для растений он назвал глупым расточительством и был уверен, что дорогие стекла будут бить камнями деревенские мальчишки. Не по злобе, а так, из озорства или любопытства.
Мимо теплиц, по дороге, ведущей с полигона, после учебных стрельб, возвращалась пыльная колонна. Несколько телег с учеными и повозка, на которой под брезентом угадывался длинный ствол орудия. Пушку везли неповрежденной, что уже было хорошей новостью. Из трех изначально сделанных орудий это оставалось последним. За учеными, покачиваясь в седлах, ехала группа офицеров на лошадях и шли не в ногу усталые солдаты с тяжелыми ружьями за плечами. Учебные стрельбы проводились регулярно и ружья у бойцов были уже не экспериментальные с низкой дульной энергией, а вполне себе боевые.
Сомов получил наконец от темного мира то заклинание, над которым бился дольше года и которому дал название «плавающая переменная». Надо сказать, что с этим событием была связана мистическая история. Вик долго отмахивался от советов более опытных магов помолиться богине Уре, но безуспешные попытки получить ответную реакцию от темного мира довели его до отчаяния и однажды, находясь в тихой комнате и ощущая себя полнейшим кретином, он попросил‑таки великую Уру услышать его мольбы. И в этот же день в магическом алфавите возник новый символ – переменная. Это было очень странное совпадение. Именно так это событие интерпретировал закоренелый атеист Сомов, но что‑то в его мировоззрении дрогнуло. Зато теперь, когда речь заходила о новых заклинаниях, Виктор полушутя‑полусерьезно так и заявлял: «Попрошу об этом богиню Уру». А учитывая то, какие неординарные заклинания он вытаскивал из темного мира и какими обладал сверхъестественными знаниями, многие начинали верить, что седой барон и впрямь разговаривает с богиней.
Переменная была не столько магическим, сколько математическим символом и магистр Сиан поначалу высказал недовольство, что на нее было потрачено непозволительно много времени. Однако, потом с ее помощью была написана абсолютно новаторская программа, в которой было совсем мало от магии и слишком много от императивного программирования. В ней имелся исходный код, определяющий еще не язык программирования, но уже инструкции, на основании которых работала вся дальнейшая программа. И работала, надо сказать, необычайно эффективно. Это был новый подход в создании заклинаний, и пораженный до глубины души магистр предрек, что новый символ обязательно прославит зрячего, который его создал и войдет в историю не иначе, как переменная Сангина.
– Когда я планировал плавающую переменную, – скромно сказал Сомов, – я думал о вещах гораздо более важных, чем слава, господин магистр. В этом я беру пример с вас.
Польщенный Тессар заулыбался, а Вик ответил ему своей самой лучезарной улыбкой. И в этой улыбке не было уже ни намека на скромность, а только наглое самодовольство.
Пневматическое оружие с новейшим программным обеспечением сразу же начало стрелять с достаточной убойной силой. Немедленно началось производство и поставка нового оружия в гарнизон крепости. На расстоянии до трехсот метров свинцовая пуля Майера или в простонародье «турбинка» массой тридцать пять граммов гарантировано проламывала любые стальные доспехи, а в пределах ста метров даже позволяла вести какую‑никакую, но все же прицельную стрельбу. Отстрелы проводились с различными типами пуль, и с теми, что смог вспомнить Сомов из земного вооружения, и с теми, что дала фантазия местных умельцев. К сожалению, опыты показали, что ни наружная нарезка, ни хитрая конфигурация не избавляют пулю от кувырканья в воздухе, а стабильный полет зависит не столько от формы, сколько от качественной отливки. Военные посчитали дырки в мишенях, померили отклонение и, хотя особой разницы не было, остановили свой выбор на турбинке, которая и пошла в серию.
Виктор курировал весь оружейный проект в целом и помогала ему группа из нескольких ученых, инженеров и мастеровых, людей весьма даровитых и, как оказалось, крайне инициативных. За основу Сомов взял эскиз помпового ружья. Внутреннее устройство начиналось с магической (по аналогии со ствольной) коробки, в которой хранилась намертво запаянная боевая программа и имелись три гнезда для сменных АМЭ под съемной крышкой. Дальше следовал многокамерный компрессор, в который магией накачивалось нужное давление через входные отверстия. Основная камера компрессора имела выпускной клапан и соприкасалась с двумя параллельными трубами. Верхняя труба была усиленной и являлась гладким стволом, а нижняя тонкостенная использовалась в качестве магазина, в котором хранился подпружиненный запас пуль, доходящий до тридцати штук. При передергивании подвижного цевья свинцовая пуля из магазина подавалась наверх в ствол и плотно закрывалась выпускным клапаном компрессора. В боевое положение весь механизм приводился кнопочным предохранителем или, точнее сказать, магическим выключателем, а сам выстрел производился нажатием на спусковой крючок, защищенный скобой. Ружье имело удобную пистолетную рукоятку, приклад и цевье из дерева. Мушка и прицельная планка изготавливались цельнометаллическими и не регулировались. Так ружье выглядело первоначально. А потом за него взялась команда помощников. По бокам ружья пошла искусная гравировка, которая скрыла все сочленения и смычки, против чего Виктор не возражал. Затем добавилась узорная резьба на прикладах, отделка кожей и медью. Антабки пошли завитушками и увеличились в два раза, как и предохранитель, который стал похож на половину рыбьего хвоста, торчащего из корпуса, а спусковой крючок вырос до полноценного кольца. Апогеем стали циферблаты манометров, показывающие давление внутри камер, сложно сочлененные прицельные планки с градацией до пятисот метров и окошко механического счетчика пуль. Ружье окончательно утратило сходство с помповым, заметно потяжелело и приняло отчетливый стимпанковский вид. Виктор хотел было воспротивиться, но господа офицеры оказались в таком восторге от страшно красивого средневекового тюнинга, что пришлось махнуть на это рукой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
К недостаткам оружия, кроме тяжелого веса и плохой точности при стрельбе, можно было отнести низкую скорострельность и непрерывный расход магической энергии. К сожалению, качество клапанов оставляло желать лучшего, и они нещадно травили воздух, требуя постоянной подкачки компрессора.
Пытаясь улучшить характеристики ружья, Сомов попросил повысить производственное качество и изготовить нарезной ствол, но качество производства в мастерских Сиана и так было на пределе, а приличную нарезку смогли сделать только для орудия диаметром сто пятьдесят миллиметров и уже не в мастерских, а на заводе Карта. Орудие – это был еще один параллельный проект и, выбирая для него калибр, Виктор не стал мелочиться. Прототип пушки не был чем‑то принципиально новым, а все тем же пневматическим ружьем, тупо увеличенным в размере. Даже заклинание в нем использовалось то же самое за малыми изменениями. Например, в пушке манометры показывали давление уже не просто для красоты, а имелись вентили, завязанные на магическую программу, позволяющие это давление регулировать и, соответственно, изменять как дальность, так и траекторию полета снаряда. Новый нарезной ствол обеспечил вращение и неплохую устойчивость снаряда в полете и это был большой плюс. Но имелся в пушке и огромный минус. Почему‑то химики из десятка формул различных бризантных веществ выбрали динамит, который довольно быстро синтезировали и теперь работали не столько над новыми веществами, сколько над усовершенствованием уже полученного. В итоге, снаряд весом сорок килограмм пришлось начинять именно динамитом, а это было крайне нестабильное вещество. Детонация могла возникнуть от сильного удара, от прострела пулей, от обычного горения. Кроме того, динамит плохо реагировал, как на низкие, так и на высокие температуры. Ниже восьми градусов он замерзал и повышалась его чувствительность к взрыву, а свыше тридцати градусов начинал выделять глицерин и его применение становилось крайне опасным. Все в точности, как в том детском стишке: кто играет с динамитом – тот придет домой убитым. Виктор впадал в тихий ужас, когда ему приходилось посещать химическую лабораторию, а сами химики все без исключения при приеме на работу писали завещание. Однако, меры безопасности, введенные после известной трагедии, сыграли свою роль и новых несчастных случаев не было, хотя нештатные ситуации случались. Во избежание детонации снаряда от резкого толчка, давление в канале ствола наращивалось быстро, но равномерно и по существу пушка не столько стреляла, сколько кидалась снарядами. И однажды, этого давления оказалось недостаточно, чтобы вытолкнуть заклинивший бракованный снаряд. Хорошо еще, что на учебных стрельбах использовали только полновесную чушку, в которой было не больше пяти килограммов динамита. Но и этого количества вполне хватило. Простенький магический детонатор отсчитал положенные секунды и подорвал заряд, превратив орудийный ствол в цветок лилии с лепестками из рваного металла. Люди, молящиеся в укрытии, не пострадали. После этого инцидента временной магический детонатор заменили инерционным механическим взрывателем. Снаряды больше не взрывались в стволах, но теперь они и вовсе иногда не взрывались, зарываясь в рыхлый песок или отрекошетив от камня. В общем, предстояло еще работать, работать и работать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
