будет стоить много денег, не так ли?
— В наши дни все ужасно дорого. Но думаю, что расходы окупятся.
— Расскажите мне о ваших планах. Меня удивляет, что красивая молодая женщина может быть такой практичной и деловой. В дни моей молодости — признаюсь, это было очень давно — красивые женщины думали только о туалетах, косметике и прочих удовольствиях.
— Я как раз и рассчитываю, что женщины по-прежнему думают о своей внешности.
— Ну так расскажите об этом.
Сьюзен рассказала ему о своем проекте со всеми подробностями, невольно обнаруживая наиболее существенные черты своего характера. Пуаро по достоинству оценил ее деловую хватку, смелость планов, способность отметить все нужные детали, отбрасывая лишнее. В то же время он чувствовал, что она может быть безжалостной, как все, кто осуществляет рискованные планы…
— Да, вы добьетесь успеха, — сказал Пуаро. — Вам повезло, что в отличие от многих вы не скованы бедностью. Без капитала далеко не уедешь. Иметь творческие идеи и не располагать средствами для их осуществления — должно быть, это невыносимо.
— Я бы уж точно не могла такого вынести! Но я все равно бы достала деньги — нашла кого-нибудь, кто бы меня финансировал.
— Ну разумеется! Ваш дядя, которому принадлежал этот дом, был богат. Даже если бы он не умер, то так или иначе, как вы выразились, финансировал бы вас.
— Ошибаетесь. Дядя Ричард придерживался довольно отсталых взглядов в том, что касалось женщин. Если бы я была мужчиной… — В ее глазах мелькнул гнев. — Он меня очень сердил.
— Понимаю…
— Старики не должны становиться на пути у молодых. Я… О, прошу прощения.
Эркюль Пуаро весело рассмеялся и подкрутил усы.
— Я стар, но не препятствую молодежи. Никому незачем дожидаться моей смерти.
— Что за дикая мысль!
— Но ведь вы реалистка, мадам. Признаем без лишних споров: мир полон молодых и даже не слишком молодых людей, терпеливо или нетерпеливо ожидающих чьей-нибудь смерти, которая предоставит им если не богатство, то хотя бы возможности.
— Возможности, — повторила Сьюзен, глубоко вздохнув. — Вот что необходимо каждому.
— А вот и ваш муж! — воскликнул Пуаро. — Он может присоединиться к нашей маленькой дискуссии… Мы говорим о возможностях, мистер Бэнкс. О тех возможностях, за которые следует хвататься обеими руками. Как по-вашему, насколько далеко можно при этом зайти?
Но ему было не суждено выслушать мнение Грегори Бэнкса о возможностях или о чем-то еще. Фактически Пуаро вообще не удалось поговорить с Грегом. Либо по собственному желанию, либо по желанию жены Бэнкс старательно избегал вступать с ним в беседу.
Зато Пуаро смог поговорить с Мод Эбернети — о запахе краски, о том, как хорошо, что Тимоти смог приехать в «Эндерби», и как любезно было со стороны Элен пригласить даже мисс Гилкрист.
— Она нам просто необходима. Тимоти часто хочется слегка перекусить, а от чужой прислуги нельзя требовать слишком многого, но в комнатке возле буфетной есть газовая горелка, на которой мисс Гилкрист может подогреть овалтин или еще что-нибудь, никого не беспокоя. И она всегда охотно сбегает за какой-нибудь вещью по лестнице хоть дюжину раз в день. Я чувствую, что само Провидение внушило ей испугаться оставаться одной дома, хотя признаю, что сначала это меня рассердило.
— Испугаться?
Пуаро с интересом выслушал рассказ Мод о внезапном паническом страхе мисс Гилкрист.
— Выходит, она боялась и не могла точно объяснить, чего именно? Любопытно, весьма любопытно.
— Я приписала это замедленному шоку.
— Возможно, вы правы.
— Помню, во время войны, когда бомба взорвалась примерно в миле от нас, Тимоти…
Пуаро поспешил абстрагироваться от Тимоти.
— В тот день произошло что-нибудь особенное? — спросил он.
— В какой день?
— Когда испугалась мисс Гилкрист.
— Да нет, не думаю. У нее это чувство нарастало со времени отъезда из Литчетт-Сент-Мэри — по крайней мере, так она говорила. Там мисс Гилкрист вроде бы ничего не боялась.
И результатом, подумал Пуаро, явился кусок отравленного свадебного пирога. Неудивительно, что с тех пор мисс Гилкрист начала бояться… А с переездом в мирную сельскую местность, где находился «Стэнсфилд-Грейндж», страх не только сохранился, но даже усилился. Почему? Казалось бы, уход за капризным ипохондриком вроде Тимоти должен отнимать столько сил, что любой страх поглотило бы чувство раздражения.
Но что-то в доме Тимоти заставляло мисс Гилкрист бояться. Что? Знала ли она сама?
Оказавшись на короткий промежуток времени перед обедом наедине с мисс Гилкрист, Пуаро заговорил на интересующую его тему, подчеркивая свое присущее иностранцам любопытство.
— Понимаете, я не могу говорить об убийстве с членами семьи. Но я заинтригован. Да и кто бы не был на моем месте? Такое жестокое преступление — пожилую художницу убивают в уединенном коттедже. Как ужасно для близких! Впрочем, полагаю, и для вас тоже. Миссис Тимоти Эбернети дала мне понять, что вы проживали там в то время?
— Да, проживала. Прошу прощения, мсье Понтарлье, но мне не хотелось бы говорить об этом.
— Ну конечно! Прекрасно вас понимаю.
Произнеся эту фразу, Пуаро выжидающе умолк. Как он и думал, мисс Гилкрист сразу же об этом заговорила.
Пуаро не узнал от нее ничего нового, но он безупречно сыграл свою роль, издавая сочувственные возгласы и демонстрируя напряженное внимание, которое не могло не польстить мисс Гилкрист.
Когда она во всех подробностях описала, что ей пришлось перенести, что сказал доктор и как добр был мистер Энтуисл, Пуаро рискнул перейти к следующему пункту:
— Думаю, вы поступили разумно, не оставшись одна в этом коттедже.
— Я просто не могла этого сделать, мсье Пуаро.
— Вы как будто даже боялись остаться одна в доме мистера Тимоти Эбернети во время их пребывания здесь?
Мисс Гилкрист выглядела виноватой.
— Мне ужасно стыдно. Это так глупо! Но меня охватила паника — сама не знаю почему.
— Но это вполне понятно. Вы едва оправились после попытки отравить вас…
Мисс Гилкрист вздохнула и сказала, что не в состоянии понять, почему кто-то мог захотеть ее отравить.
— Очевидно, дорогая леди, этот убийца думал, будто вам что-то известно и это может привести к его разоблачению.
— Но что я могла знать? Какой-то бродяга или полоумный…
— Если только это в самом деле был бродяга. Я в этом сомневаюсь.
— Пожалуйста, мсье Понтарлье! — Мисс Гилкрист казалась расстроенной до глубины души. — Не говорите так! Я не хочу этому верить!
— Чему именно?
— Не хочу верить, что это не был… Я имею в виду, что это был…
Она умолкла, окончательно запутавшись.
— Тем не менее вы этому верите, — проницательно заметил Пуаро.
— Нет!
— А я думаю, да. Поэтому вы и были напуганы. Вы все еще боитесь,
