Ричард в тебе разочаровался.
— Что-что? — Добродушие исчезло с лица Джорджа.
— Ты приезжал сюда после смерти Мортимера, рассчитывая занять его место — надеясь, что Ричард сделает тебя своим наследником, не так ли? Но мой бедный брат быстро тебя раскусил. Он понял, что случится с деньгами, если ты будешь ими распоряжаться. Меня удивляет, что Ричард оставил тебе даже часть своего состояния. Он ведь прекрасно знал, на что ты ее истратишь, — на лошадей, игру, Монте-Карло и прочие иностранные казино. Возможно, это не самое худшее. Ричард подозревал тебя в нечестности, верно?
На крыльях носа Джорджа обозначились белые вмятины, но он спокойно промолвил:
— Вам не кажется, что следует быть поосторожнее в выражениях?
— Я плохо себя чувствовал и не мог приехать на похороны, — не унимался Тимоти, — но Мод рассказала мне о словах Коры. Конечно, Кора всегда была дурой — но, может, в этом что-то есть. Если так, то я знаю, кого подозревать…
— Тимоти! — Мод поднялась со стула, спокойная и несокрушимая, словно крепость. — У тебя был тяжелый вечер. Ты должен подумать о своем здоровье. Пойдем наверх. Ты примешь успокоительное и ляжешь. Мы с Тимоти, Элен, возьмем споудовский десертный сервиз и булевский шкафчик на память о Ричарде. Надеюсь, ни у кого нет возражений?
Мод окинула взглядом присутствующих. Никто не откликнулся, и она вышла из комнаты, придерживая за локоть Тимоти и отодвинув мисс Гилкрист, нерешительно мявшуюся у двери.
Джордж первым нарушил молчание.
— Femme formidable![1424] — заметил он. — Сказано точно про тетю Мод. Не хотелось бы мне оказаться на пути ее триумфального шествия к цели.
Мисс Гилкрист села и смущенно пробормотала:
— Миссис Эбернети всегда так добра…
Фраза не произвела впечатления.
Майкл Шейн внезапно расхохотался.
— Знаете, — сказал он, — я всем этим просто наслаждаюсь! Прямо сцена из «Наследства Войси». Между прочим, Розамунд и я хотели бы взять малахитовый столик, который стоит в гостиной.
— Ну нет! — воскликнула Сьюзен. — Его хочу взять я.
— Снова-здорово! — усмехнулся Джордж, возведя глаза к потолку.
— Нам незачем из-за этого ссориться, — продолжала Сьюзен. — Столик нужен мне для моего салона красоты. Просто для создания колорита — я поставлю на него большой букет восковых цветов. Цветы найти достаточно легко, а вот зеленые малахитовые столики попадаются не часто.
— Но, дорогая, — возразила Розамунд, — нам нужен этот столик по той же причине — для придания колорита новой постановке. Он как раз относится к нужному периоду — а на него можно поместить восковые цветы или игрушечных колибри. Это будет великолепно смотреться!
— Я тебя понимаю, Розамунд, — сказала Сьюзен. — Но думаю, что мне столик нужнее, чем тебе. На сцене ты можешь использовать бутафорию, а мне для салона необходимы подлинные изделия.
— Как насчет спортивного решения, леди? — осведомился Джордж. — Почему бы не бросить монетку или не разыграть столик в карты? Это вполне бы соответствовало духу времени его изготовления.
Сьюзен улыбнулась.
— Мы с Розамунд поговорим об этом завтра, — ответила она.
Сьюзен, как всегда, казалась абсолютно уверенной в себе. Джордж с любопытством перевел взгляд с ее лица на лицо Розамунд, на котором застыло рассеянное, отсутствующее выражение.
— А вы кого поддержите, тетя Элен? — спросил Джордж. — По-моему, шансы равны. Сьюзен обладает решительностью, а Розамунд — поразительной целеустремленностью.
— Может, не стоит использовать колибри, — задумчиво произнесла Розамунд. — Одну из этих больших китайских ваз можно переделать в красивую лампу с золотым абажуром…
Мисс Гилкрист разразилась умиротворяющей речью:
— Дом полон таких прекрасных вещей! Я уверена, миссис Бэнкс, что зеленый столик будет прекрасно выглядеть в вашем новом салоне. Никогда не видела ничего подобного. Должно быть, он стоит кучу денег.
— Разумеется, его стоимость вычтут из моей доли наследства, — сказала Сьюзен.
— Простите… Я не имела в виду… — смущенно пролепетала мисс Гилкрист.
— Ее можно вычесть из нашей доли, — заметил Майкл. — Вместе со стоимостью восковых цветов.
— Они так великолепно смотрятся на этом столике, — пробормотала мисс Гилкрист. — Поистине эстетическое зрелище…
Но никто не обращал внимания на ее банальности, произносимые, впрочем, с наилучшими намерениями.
— Сьюзен нужен этот столик, — заявил Грег с теми же нервными, пронзительными интонациями.
Последовала неловкая пауза, как будто слова Грега сразу же изменили тональность беседы.
— А что нужно тебе, Джордж? — быстро спросила Элен. — Не считая десертного сервиза.
Джордж усмехнулся, и напряжение ослабло.
— Конечно, стыдно дразнить старика Тимоти, — сказал он. — Но его поведение просто невыносимо. Он так долго все делал по-своему, что это стремление стало патологическим.
— Нужно быть снисходительным к инвалиду, мистер Кроссфилд, — укоризненно заметила мисс Гилкрист.
— Он не инвалид, а обычный старый ипохондрик, — заявил Джордж.
— В самом деле, — подтвердила Сьюзен. — Я не верю, что он болен, а ты, Розамунд?
— Что?
— Ты веришь, что дядя Тимоти болен?
— Нет… не думаю, — рассеянно отозвалась Розамунд. — Прости, я думала, какое освещение лучше подойдет для этого столика.
— Слышите?! — воскликнул Джордж. — Целеустремленность на грани одержимости! Твоя жена опасная женщина, Майкл. Надеюсь, ты это понимаешь.
— Еще как, — мрачно согласился Майкл.
— Битва за столик состоится завтра, — с явным удовольствием провозгласил Джордж. — Противники будут сражаться, соблюдая правила, но решительно. Мы должны выбрать, кого поддерживать. Я буду стоять за Розамунд, которая выглядит мягкой и покладистой, но в действительности отнюдь не такова. Мужья, очевидно, поддержат своих жен. Мисс Гилкрист наверняка примет сторону Сьюзен.
— Право, мистер Кроссфилд, я бы никогда не осмелилась…
— Тетя Элен? — продолжал Джордж, игнорируя бормотание мисс Гилкрист. — Вам принадлежит решающий голос. А, совсем забыл… Мсье Понтарлье?
— Pardon? — Эркюль Пуаро выглядел рассеянным.
Джордж хотел объяснить, в чем дело, но раздумал. Бедняга все равно не понял ни единого слова.
— Просто семейная шутка, — сказал он.
— Да-да, понимаю. — Пуаро вежливо улыбнулся.
— Итак, тетя Элен, ваш голос решающий. На чьей вы стороне?
Элен улыбнулась:
— Возможно, Джордж, столик понадобится мне самой. — Она намеренно переменила тему, обратившись к иностранному гостю: — Боюсь, все это очень скучно для вас, мсье Понтарлье.
— Вовсе нет, мадам. Я считаю привилегией быть допущенным к вашим семейным делам. — Пуаро отвесил поклон. — Я хотел бы сказать… простите, выразить свои сожаления, что этот дом переходит из ваших рук в руки посторонних. Несомненно, это большое горе.
— Мы ни о чем не сожалеем, — заверила его Сьюзен.
— Вы очень любезны, мадам. Для моих пожилых страдальцев это будет прекрасным убежищем. Здесь так мирно и спокойно! Умоляю вас помнить об этом, если когда-нибудь вами овладеют недобрые чувства. Я слышал, что дом хотела приобрести какая-то школа — не обычная, а нечто вроде монастыря, руководимая religieuses… кажется, у вас их называют «монахини». Возможно, вы предпочли бы это?
— Ничуть не бывало, — возразил
