избираемости достигали равновесия. Этот факт зачастую игнорировали люди: окончание эволюции не было какой-то конечной точкой, оно являлось компромиссом, уравновешивающим все противоборствующие давления.
Ганс прижал кончики пальцев к чашке, подумал и кивнул. Кто-нибудь, кто не был знаком с его привычками, решил бы, что он не услышал того, что ему было сказано. Рейни подлил ему чая. Они еще какое-то время сидели и разговаривали. Время от времени светло-зеленую штору у них за спиной шевелили порывы воздуха.
– Как ты думаешь, – спросил Ганс, – что главное для перемен?
– Двигаться медленно, – ответил Рейни.
Он понимал, что тревожит Ганса, хотя тот ничего не спрашивал об этом и сам ничего не говорил. Они говорили притчами, загадывали друг другу загадки судьбы.
Ганс, который сейчас стоял на подиуме, был намного эмоциональнее, чем вчера. Он не задавал спокойных вопросов о судьбе, он дополнял свои аргументы бурными эмоциями. Даже в голосе его появился оттенок мольбы – а обычно он просто очень сдержанно говорил о чем бы то ни было. Возможно, он относился к этой речи, как к финальному монологу перед тем, как опустится занавес его сорокалетней политической карьеры. В эту речь он вложил всего себя, и через трещинки в его обычной броне пробились чувства.
Гансу предстоял трудный выбор. Он оказывал поддержку плану Землекопов не только из-за стеклянных домов Галимана, но и потому, что не доверял слепому рывку к новой среде обитания. Когда он был моложе, отец часто предупреждал его: «Отчаянные порывы храбрости порой – чистое безумие».
Он все еще помнил голод и холод своей юности. То были первые годы войны, когда повстанцам пришлось платить тяжелую цену за свое свободолюбие. На Марс перестали поступать припасы с Земли, а возможности заставить скудную марсианскую почву зеленеть и плодоносить ни у кого пока не было. Дерзким инсургентам грозило вымирание, и они выжили только благодаря несгибаемому духу и одерживаемым время от времени удачным победам.
Уход из кратера в стеклянные дома стал поворотным пунктом. Потом они смогли сажать растения и выращивать их в замкнутой, защищенной среде, иметь воздух и тепло, спасаться от смерти. Первые послевоенные годы оказались почти такими же трудными, как годы войны. Марсиане прогнали не только врагов – они лишили себя источника товаров, необходимых для жизни, транспортных кораблей с Земли. Запасов продовольствия ждать было неоткуда: всё нужно было вырастить в пустыне, а задача эта была почти невыполнима. Прошли годы, прежде чем удалось наладить мирные отношения с Землей и снова начать торговлю. Пережив всё это, все эти годы смертей и горьких воспоминаний, Ганс инстинктивно противился поспешному переселению. Он не мог поверить в такой шаг. Слишком многого недоставало, чтобы поверить, что хватит одной лишь только силы воли.
– Позвольте мне задать последний вопрос нашим друзьям, Скалолазам. – Ганс посмотрел в упор на Хуана, сидевшего в зале. – Вы согласны с тем, что люди пока остаются достаточно хрупкими существами, и поэтому через десятки лет испытаний в лабораторной среде наши шансы на выживание под открытым небом станут гораздо выше?
Хуан встал и очень серьезно посмотрел на Ганса.
– Если мы пойдем этим путем, в какой-то момент в будущем у нас не будет и того запаса воды, который мы имеем сейчас. – Голос Хуана звучал твердо и решительно. – Если мы приведем воду с Цереры в древнее речное ложе, в дальнейшем станет невозможно собрать ее целиком и перевезти в кратер. Сохранять большой запас воды и карман воздуха на открытой равнине намного сложнее, чем внутри кратера, а еще один объект с большим запасом воды нам потом не получить. Если мы упустим этот шанс, мы никогда не сумеем создать на Марсе по-настоящему открытую среду обитания.
Ганс сдаваться не собирался.
– Тогда позволь мне спросить: где вы собираетесь раздобыть все необходимые материалы для осуществления вашего плана?
– Мы добудем их с помощью бурения. Наши возможности добычи и переработки полезных ископаемых за последние годы сильно выросли. Кроме того, кое-что мы сможем добыть на астероидах.
– Но ты не хуже меня знаешь, что путем горных разработок всего, что нам нужно, мы добыть не сумеем.
– Большую часть – сумеем.
– Нет. – Ганс убежденно и немного раздраженно покачал головой. – И тебе это известно. Для поддержания давления воздуха нам необходим азот. Разве мы сможем добыть весь потребный азот путем бурения горных пород? Для постройки пещерных жилищ по вашему плану нам потребуются легкие металлы, которые на Марсе получить невозможно. Алюминий, магний, натрий, калий – все они очень редки здесь, а ваши строительные конструкции требуют легкости и гибкости. Наш нынешний город выстроен из стекла – это единственный материал, который мы имеем в неограниченном объеме, а вы призываете от этого материала избавиться. Кроме того, вы предлагаете проложить большое количество подземных кабелей. А где вы возьмете необходимые изоляционные материалы? Различные пластмассы, резина, органические материалы – всё это вам понадобится, но где вы это возьмете? Немного резины у нас есть, и какое-то количество мы можем приобрести на Земле, но для осуществления мегаинженерного проекта по обустройству кратера потребуется гораздо больше всего вышеперечисленного, чем можно добыть всеми этими путями.
Немного помолчав, Хуан сказал:
– Есть еще кое-что.
– Нет! – вскричал Ганс.
Хуан умолк.
– Посмотри на меня, – сказал Ганс. – Думаю, я знаю истинный ответ. Вы задумали взять всё необходимое силой. Я прав?
Хуан молча смотрел на Ганса.
– Я прав?!
Наконец Хуан кивнул.
– Но ведь это означает войну, как ты этого не понимаешь?
– Нет, не понимаю, – спокойно отозвался Хуан. – Нам нужно только поддержать определенный уровень контроля и устрашения. Угрозы будет вполне достаточно, чтобы заставить их повиноваться.
– Нет, это невозможно. – Ганс вложил в свой старческий голос всю силу, на которую только был способен. – Ты вправду не понимаешь? Невозможно получить всё то, чего ты хочешь, без жестокого сопротивления и кровопролития. Мы получим войну, которая продлится много лет, и не будет возможности ее остановить.
Хуан сохранял решимость.
– Не вижу в этом проблемы.
– Разве мы недостаточно настрадались?
– Да, мы настрадались! – воскликнул Хуан. – И именно поэтому мы должны стать сильнее. Мы должны вернуться назад и одержать победу. Мы имеем право быть сильными. Я не вижу в этом ничего плохого. Без нас земляне рано или поздно истребят друг дружку самоубийственными перепалками. Мы уничтожим слабаков, спасем душу человечества от сковородок эгоистичной прибыли. Земле стоило бы сказать нам «спасибо!»
– Какая чепуха! – хрипло воскликнул Ганс. – Это просто отговорки. Можно иметь право быть сильным, но ни у кого нет права грабить, воровать, отбирать у других то, что не принадлежит тебе.
– Без борьбы выиграть невозможно.
– Никто
