– это время, когда он тебе на самом деле не нужен.
Джек часто думал, как могла бы повернуться его жизнь, найди ему Мира Ашхайм другой первый фильм – ну или хотя бы другого первого режиссера. Но он знал: единственное, на что ты не в силах повлиять, – это на свою первую роль; и еще ты не в силах оценить, как эта первая роль, этот первый опыт скажется на карьере.
Каждый молодой актер воображает, что в мире существует «идеальная роль» – такая, для которой он подходит лучше всех на свете. Взрослый Джек дал бы начинающим актерам такой совет – молите Бога, чтобы вам не досталась эта роль. Мира Ашхайм нашла ему такую роль, тень которой будет преследовать Джека до конца его дней.
– «Principiis obsta», то есть «опасайся начал»! – вскоре процитирует Джеку Овидия в очередном письме мистер Рэмзи.
Глава 21. Две горящие свечи
В конечном итоге своим успехом Джек Бернс был обязан Уильяму Ванфлеку, он же Бешеный Билл, он же Голландский Псих, он же Римейк-Монстр. Последнее прозвище Уильям получил за свое пагубное пристрастие к изготовлению фильмов «по мотивам» классики европейского кино, грубым и часто пошлым образом адаптированных к американской реальности и вкусам американских зрителей.
Самый яркий пример – судьба «Ножа в воде» Романа Поланского, снятого в Польше в 1962 году; Ванфлек переснял его в 1989-м под названием «Мой последний автостопщик». У Бешеного Билла семейная пара отправлялась кататься на лыжах, а не на яхте и подбирала по дороге автостопщика-трансвестита. Джеку Бернсу словно на роду было написано сыграть эту роль.
Ванфлек сам писал сценарии, сам же снимал по ним кино. Журнал «Вэрайети» как-то высказался в том духе, что нет такого фильма, который Римейк-Монстр не мог бы извратить, равно как и персонажа, чей пол он не смог бы изменить. Это не совсем правда – Билл, конечно, не стесняясь, воровал сюжеты у европейских коллег, но, отдадим ему должное, выбирал лишь самое лучшее, да и в фильмах своих готовил изысканный коктейль из европейской эксцентричности и американского секса и насилия, не забыв укутать персонажей в роскошные одежды обмана и двуличности, – и аудитория, и Билл просто обожали такое.
На федеральной трассе номер сорок в Колорадо есть участок близ перевала Бертуд, буквально напичканный зигзагообразными поворотами; зимой эту дорогу закрывают для принудительного спуска лавин, и частенько на ней ловят попутные машины лыжники или сноубордисты – чтобы вернуться к своему запаркованному подальше от опасных мест транспорту.
В первой сцене «Моего последнего автостопщика» мы видим на дороге красавицу-лыжницу с рюкзаком и лыжами на плечах, она ловит машину на сороковом шоссе. Через пять минут все узнают, что никакая она не лыжница, а Джек Бернс и выглядит потрясающе.
Джек получил роль не только потому, что однажды играл трансвестита у Бруно Литкинса; Голландский Псих захотел, чтобы автостопщика исполнял человек, совершенно еще зрителям незнакомый.
Мимо едет машина, в ней семейная пара; они разглядывают Джека-девушку (верно, есть на что посмотреть).
– Езжай мимо, – говорит женщина.
Мужчина дает по тормозам.
– Это мой последний автостопщик, клянусь.
– Ты уже клялся, Этан, – укоряет его женщина. – И в прошлый «последний» раз это опять была красивая девушка.
Джек крепит лыжи на верхнем багажнике, а пара тем временем рассматривает его поближе. Этан глаз не может отвести от грудей красотки, а жену больше привлекают ее черные волосы до плеч. Джек садится на заднее сиденье. Этан поправляет зеркало, чтобы лучше видеть подобранное сокровище, его жена замечает это, ее раздражение растет.
– Здравствуйте, меня зовут Джек, – говорит им он, снимая парик и стирая с губ помаду лыжной перчаткой. – Вы, наверное, решили, я девушка?
Женщина оборачивается и видит, как Джек убирает парик в рюкзак. Этан в зеркале заднего вида наблюдает, как тот расстегивает молнию на куртке (очень плотно сидящую на нем) и, к его ужасу, вынимает оттуда накладные груди, которые прячет в рюкзак вслед за париком. Вы уже поняли, это фильм категории «Б», но первая сцена все равно хорошая, да и фанатов у фильма оказалось в итоге порядочно – он даже стал культовым.
– Привет, а меня зовут Николь, – говорит женщина Джеку, неожиданно мило ему улыбаясь.
Николь играла Жюстина Дунн; это оказался ее последний фильм перед чудовищной автокатастрофой (пять машин столкнулись на пересечении четыреста пятого шоссе и бульвара Уилшир), которая изуродовала ее лицо и положила конец карьере.
Поняв, что Джек – мужчина, Этан приказывает ему выметаться из машины.
– Этан, ты его подобрал, так что, будь добр, довези, куда он хочет, – просит Николь.
– Я подобрал не его, а ее, – говорит Этан.
Джек смотрит через плечо на поворот, у которого они его только что подобрали.
– Здесь не очень-то безопасно останавливаться, – говорит он.
– Вон из машины! – ревет Этан.
Следующим кадром зрителям показывают изнутри черный микроавтобус, на скорости проходящий тот самый зигзагообразный поворот, в нем сидят несколько сноубордистов, передают друг другу косяк. На фоне этого кадра раздается голос Николь:
– Если он выходит, Этан, то я выхожу вместе с ним.
Снова в кадре Этан и Николь в остановившейся машине. Этан не дает жене отстегнуть ремень безопасности. Джек уже снял сверху лыжи, стучит в дверцу, Николь опускает стекло. Джек, в совершенно мужском обличье, говорит:
– Прошу прощения, мне просто чаще удается поймать машину в женском платье.
И делает шаг назад от машины – ага, а вот и наш черный микроавтобус!
Водитель резко рвет руль влево, автобус юзом выносит на встречную полосу, один из сноубордистов показывает оттопыренный средний палец Этану, Николь и Джеку. Этан и Николь исходят холодным потом от ужаса (они едва не улетели в пропасть), Джек же и бровью не повел.
С этого момента фильм, так сказать, идет под откос. По телевизору и в рекламе из него
