ложные слухи об их взаимных решениях.
Вполне доверяя чувствам своей старой и верной союзницы, французское правительство счастливо чувствовать себя вполне солидарным с русским правительством и народом в принципах, которые вдохновляли русскую политику во время настоящего конфликта.
Франция не помышляет притеснять ни одного народа, ни одной национальности, находящейся даже ныне в числе ее врагов, но она желает, чтобы гнет, так долго тяготевший над миром, был, наконец, уничтожен и чтобы были наказаны те, кто содеял преступления, покрывшие позором наших врагов в этой войне. Предоставляя своим врагам захватные корыстные помыслы, которыми они вдохновляются как в мирное, так и в военное время, Франция никогда не захочет отнять у законных обладателей их территории.
После того, как все ее усилия, направленные к сохранению мира, были отвергнуты, Франция была принуждена ответить оружием на самое неправое нападение; она вступила в войну только для защиты своей свободы и национального достояния и для обеспечения в будущем всему миру уважения к независимости народов.
Как сама Россия провозгласила восстановление полной независимости Польши, так точно и Франция с восторгом приветствует усилия народов, делаемые в разных частях мира, — народов, еще находящихся в оковах зависимости, осужденной историей.
Какова бы ни была цель: будь то приобретение или возвращение национальной свободы, утверждение прав на уважение старой цивилизации или свержение германской тирании, столь сильно тяготевшей над менее передовыми народами, — Франция видит окончание войны лишь в победе права и справедливости.
Что же касается самой Франции, то она желает возвращения верных и преданных ей областей Эльзаса и Лотарингии, которые некогда были от нее отторгнуты путем насилия[828]. Она будет сражаться со своими союзниками до победы, дабы обеспечить за Эльзасом и Лотарингией полное восстановление их территориальных прав, а также политической и экономической самостоятельности; кроме того, она желает возмещения убытков за столь бесчеловечные и неоправдываемые опустошения, а также необходимых гарантий для предупреждения в будущем несчастий, причиняемых непрестанной провокацией наших врагов.
Правительство республики продолжает, так же как и русский народ, быть уверенным, что, только проникнутая этими принципами, русская внешняя политика достигнет той цели, которую себе ставит народ, воодушевленный чувством права и свободы, и что только после победной борьбы союзники смогут создать прочный и длительный мир на основах права.
Российское Временное правительство может быть уверено, что французское правительство исполнено желания прийти с ним к соглашению не только по вопросу о способах продолжения войны, но также и об ее окончании, путем изучения и установления, с общего согласия, условий, при которых союзники могут рассчитывать на достижение окончательного решения, согласованного с теми идеями, которыми они руководились при ведении настоящей войны[829].
26 мая 1917 г.
334. Исполняющий обязанности российского посла в Париже А. П. Извольский[830] министру иностранных дел М. И. Терещенко
Телеграмма
№ 437. 14/27 мая 1917 г.
А. Тома, вероятно, уже передал Вам ответ французского правительства на прокламацию Временного правительства от 9 апреля. Некоторое запоздание этого ответа объясняется тем, что содержание его обсуждалось между парижским и лондонским кабинетами и текст его несколько раз подвергался поправкам и изменениям. Опубликование его состоится, вероятно, лишь после того, как французское правительство осведомится о впечатлении, которое оно произведет на Временное правительство, и если бы против этого не было возражений с Вашей стороны.
Извольский.
335. Исполняющий обязанности российского посла в Париже А. П. Извольский министру иностранных дел М. И. Терещенко
Телеграмма
№ 441. 16/29 мая 1917 г.
Весьма доверительно.
Сделанное Вами представителям русской печати заявление[831], что немедленное опубликование соглашений, заключенных прежним режимом с союзниками, может привести к разрыву с последними и к изолированию России, подало повод в здешних политических и журналистских кругах к толкованию, будто бы имелись в виду соглашения, заключенные еще до войны. На этой почве возникла агитация против президента республики, который будто бы самолично заключил подобные соглашения с бывшим императором и тем способствовал возникновению войны. Кроме того, г. Пуанкаре обвиняется в том, что он, вместе с г. Делькассе, слишком поспешил дать России согласие на присоединение Константинополя и увлек за собою Англию, которая будто бы противилась подобному решению. Хотя агитация эта покуда исходит от отдельных личностей, я мог убедиться из разговоров с Пуанкаре, что он относится к ней весьма нервно, тем более что он не мог сделать по настоящему поводу никаких сообщений или разъяснений, из боязни вызвать осложнения в Петрограде. Считаю долгом заметить, что утверждение, будто Франция первая дала нам формальное согласие на аннексию Константинополя, фактически не верно, доказательством чему может служить телеграмма г. Сазонова ко мне от 5/18 марта 1915 г. за № 1226.
Извольский.
336. Российский министр иностранных дел М. И. Терещенко исполняющему обязанности посла в Париже А. П. Извольскому
Телеграмма
№ 2238. 17/30 мая 1917 г.
Ссылаюсь на Вашу телеграмму № 437.
Для нас представлялось бы существенно важным быть осведомленным о том, в каком именно направлении вносились изменения в текст французского ответа на декларацию Временного правительства от 9 апреля во время совместного обсуждения этого проекта между парижским и лондонским кабинетами. В частности, какое влияние оказывали в этом деле англичане на французов. Постарайтесь самым осторожным образом выяснить настоящий вопрос и о последующем телеграфируйте[832].
Терещенко.
337. Итальянский министр иностранных дел барон С. Соннино посланнику в Румынии барону К. Фашотти
Шифрованная телеграмма[833]
Телеграмма-кабинет-№ 852. 3 июня 1917 г.
Ответ на Вашу телеграмму-кабинет-№ 221.
Я не получил до сих пор никакой информации касательно официального выступления российского правительства перед союзниками относительно пересмотра заключенных соглашений. Об этом много говорили в Петрограде, но российское правительство, по-видимому, не хотело брать ответственности за такое начинание, которое могло бы прежде всего отразиться на уступках, сделанных союзниками в отношении Константинополя.
Королевское правительство не может допустить никакого пересмотра заключенных ранее с союзниками договоров, который отразился бы на преимуществах, по праву приобретенных им фактом своего вступления в войну, и, следовательно, оно находится в условиях, совершенно тождественных с Румынией [834].
338. Российский поверенный в делах в Париже М. М. Севастопуло[835]министру иностранных дел М. И. Терещенко
Телеграмма
№ 465. 21 мая ⁄ 3 июня 1917 г.
Ссылаюсь на Вашу телеграмму № 2238.
Насколько удалось выяснить, текст французского ответа не был, собственно говоря, изменен при обсуждении между французским и английским правительствами; эти правительства ограничились предварительным сообщением друг другу ответа, который каждое из них должно было дать на нашу ноту.
Севастопуло.
339. Российский поверенный в делах в Лондоне К. Д. Набоков министру иностранных дел М. И. Терещенко
Телеграмма
№ 382. 21 мая ⁄ 3 июня 1917 г.
В
