12
Вождь шел и путь торил врагу.И вот они на берегу.Дочь трех озер, издалекаСтруится быстрая рекаИ гонит за волной волну.Ее теченья в старинуДостигли римские орлы,Здесь Рим воздвиг свои валы.Тут вождь, храня суровый вид,Бросает наземь круглый щитИ так пришельцу говорит:«Да, грозен наш могучий клан,И чужд ему любой обман.Зовут разбойником меня,Мой меч карающий кляня.Я — страшный, кровожадный гэл,Но посмотри — ты жив и цел.Тебе защитой наша честь.Теперь мою испробуй месть.Я здесь один перед тобой,И будет равным смертный бой.Вот Койлантогл, священный брод.Теперь увидим, чья возьмет».
13
Фиц-Джеймс ответил: «Я готов.В бою не тратят лишних слов,Но смерть твоя мне не нужна,И ссора — не моя вина.Ты жизнь мою сегодня спас,И это примиряет нас.Довольно крови, войн и бед.Согласен ты?» — «Нет, путник, нет!На эти горные хребтыНас гонят саксы — значит, ты.Я твердо верю, что пророкНедаром нас предостерег:«В сраженье одолеет тот,Кто первым кровь врага прольет». —«Сбылись, сбылись его слова!Вон перекопана трава:Коварный Мэрдок там зарыт.Он мною был вчера убит.То указание тебе:Не мне покорствуй, а судьбе.Поедем в Стерлинг ко двору.Король не вовсе глух к добру.Но если ты, потрясший трон,Не будешь королем прощен,То — я клянусь мечом моим —Вернешься цел и невредим,Как прежде, властвовать в горах,Своим врагам внушая страх».
14
Но Родрик на врага взглянул,И взгляд, как молния, сверкнул:«Простого воина убив,Ты стал не в меру горделив!Но я не уступлю в борьбеНи людям, ни самой судьбе.Тебе я жажду отомстить.Готовься к бою! Может быть,Ты только в замке на коврахНе знаешь, что такое страх,Таскаешь локон на груди,А в битвах вечно позади?Великий воин, пощади!» —«Благодарю за эту речь.Бодрее дух — острее меч.Я локон, нежный знак любви,Готов омыть в твоей крови.Прощай, затишье! Здравствуй, бой!Но ты не думай, что с тобой,Пока мы шли за шагом шаг,Я поступить не мог как враг.Пусть я в горах ни здесь, ни тамСтрелков не прятал по кустам,Но посмотри на этот рог:Он ярость тысяч вызвать мог,Лишь протруби я невзначай.Ты хочешь крови? Получай!»Тогда по правилам войныОни отбросили ножны,И каждый, посмотрев вокруг —На солнце, воду, лес и луг,Дал ярости себя увлечь.И меч ударился о меч.
15
Напрасно Родрик бросил щит,Что бычьей кожей был покрытИ часто Родрика спасал,Как верный, преданный вассал.Фиц-Джеймс был опытен и смел,Мечом искусно он владел,И стал сам меч ему щитомВ бою суровом и крутом.Рука у Родрика сильней,Зато искусства меньше в ней.При каждой схватке вновь и вновьМеч сакса пил живую кровь,И грозно лег кровавый следЧерез широкий горский плед.Слабея, хоть как прежде смел,Дождем удары сыпал гэл.Но, атакованный вождем,Как крыша замка под дождем,Не уступал искусный враг,Неуязвимый для атак.Фиц-Джеймс мгновенье улучил,Он увернулся, подскочил,Меч выбил у врага из рук,И гордый вождь упал на луг.
16
«Сдавайся! Меч остер, как нож.Клянусь всевышним, ты умрешь!» —«Проклятье твоему мечу!Просить пощады не хочу!»Как на охотника змея,Как волк на запахи жилья,Как рысь оленю на рога,Так Родрик прыгнул на врагаИ, хоть наткнулся на клинок,На землю рыцаря увлек.Фиц-Джеймс! Объятье разорви!То руки смерти — не любви!Такой отчаянный обхватПогнул бы и железо лат.Вождь наверху, Фиц-Джеймс под нимСплелись объятием одним.Вождь ищет горло, давит грудь,Фиц-Джеймсу не дает вздохнуть.Рукой провел он по челу —Кровь отереть, рассеять мглу,Еще сильнее горло сжалИ над врагом занес кинжал.Но ярость боя, гневный пылВождя совсем лишили сил,Теперь игры смертельной ходУже ничто не повернет.Кинжал сверкнул в последний раз,Но мутный взор уже погас.Удар! И в вереск с вышиныКинжал вонзился, как в ножны.Тогда пришел в себя второйПолузадушенный герой,Не тронутый клинком вождя,Но еле дух переводя.
17
Фиц-Джеймс, пошатываясь, встал.С трудом молитву прошептал.Потом туда он посмотрел,Где навзничь распластался гэл,И локон омочил в крови:«О Бланш! Меня благослови.Отважен был обидчик твой —Он мертвый страшен, как живой».Он поднял рог и дал сигнал,Свой воротник широкий снял,Сорвал берет и у водыУмылся, кончив все труды.Но вот стучат копыта в лад,Четыре всадника летят.Все четверо под цвет травыВ зеленом с ног до головы.Два с копьями, два на ходуКоня держали в поводу.Вот спешились и, стоя в ряд,На тело Родрика глядят.«Не спрашивайте, что стряслось.Отсюда мы поедем врозь.Эй, Херберт, Лафнес, вы ко мнеНа этом сером скакунеВрага везите моего,Сперва перевязав его.Я в Стерлинг раньше прискачу.Поторопиться я хочу,Чтобы увидеть, кто каковНа состязании стрелков.Баярд всех скакунов резвей.Де Во и Хэррис, на коней!»
18
