а то вымотаюсь в край, – и указал пальцем вниз: – Ты, если хочешь, разомни свои прекрасные ножки, погуляй. Только ходи аккуратно, тут камни острые есть. И не лазь в ту дыру, откуда я приплыл, там вход. Мало ли, какая гнусь заплыть решит? Вон там, дальше, – и он указал на небольшой голубоватый бассейн, – вот туда можешь сходить обмыться. А обоссаться лучше рядом, в той дырке, там течением унесёт. Но, если хочешь, можешь опять сделать это на меня. Только тогда нам лучше всё же слезть с кровати, а то вонища будет. И так с подножья несёт. А, и да, барьер крепкий, но лучше близко не подходи, у него сигналка на инфразвуке сильная – голова болеть будет.
И лёг, закрыв глаза, причём в этот раз нормальными – человеческими веками. Я неверяще поднялась, выпутываясь из щупалец. На пошатывающихся ногах встала, спустилась с ложа, чувствуя, как колет иголочками затёкшие ступни, и огляделась. По ноге вязко потекло и ляпнулось вниз. Я посмотрела на пол и увидела белёсую склизкую лужу, которая только что вытекла из меня.
– Фу… – проговорила я, сморщившись, и переступила её. – Не поскользнуться бы! А то на такой до самого низа проскольжу и утону…
Ноги ниже стягивало уже засохшее семя, да и вообще я вся была перемазана с ног до головы после того, как он трахал меня так, что брызги спермы летели во все стороны! Ужас! Тут действительно нужно полностью отмываться после такого. И постельное менять… Обернулась и поняла, что пятен на ложе нет. Похоже, это был не матрас, а всё же какая-то впитывающая поверхность. Ну хоть наощупь не мерзкая. В отличие от этого спрута недоделанного.
Тилори́н, кажется, вырубился почти сразу, едва улёгся. Как я вчера. Или когда это было? Сегодня? Или позавчера? В той пещере со светящимися стенами, где он нагнул и бесцеремонно трахнул меня в зад. Саша никогда бы себе такого не позволил. Он всегда был милым, обходительным, даже пальцем лишний раз не трогал. Зато часто смотрел на меня так… Так же, как Тилори́н!
Я вздрогнула, осознав, что это действительно мог быть он. Смотреть на меня его глазами! Он же сказал, что умеет, и теперь это не казалось чем-то странным, чем-то необычным. Уж по сравнению с этим неизведанным коралловым рифом, где обитает морской монстр, имеющий бесконечный запас спермы для того, чтобы насиловать меня без конца и края!
А ведь Саша… Он без сомнений прыгнул в шлюпку, едва дали сигнал тревоги. Похватал вещи, оборудование и дал дёру! Даже не обернулся… Интересно, он вообще любил меня хоть когда-нибудь? Или всё, что было – обман?
Я отвернулась от Тилори́на, спустилась к воде, обошла темнеющую заводь, переступила по нескольким гладким камешкам и улеглась в импровизированную ванную. Всё тело ломило, а промежность опять начала гореть. Всё же, даже несмотря на волшебную рыбью смазку, он натёр мне всё, что можно было.
– Ладно, – выдохнула я. – Хотя бы не пьяный бомж в подворотне и не маньяк-убийца, – и расплакалась.
На ум приходили давние воспоминания. Вот тётя на кухне смотрит на меня и рассказывает, как в детстве её родители плавать учили, да чуть было не утопили – откачивали потом. А после эта же тётя рассказывает, как важно себя беречь для Того Самого, который один на свете. А я, дура, верю.
Вот друг детства, который недавно пьяный на отдыхе за борт свалился и чудом выжил. Принёс мне обезболивающее, прокладки и огромную пачку конфет, когда я сама дома лежала с месячными и еле в туалет сходить могла. А ведь я никому не говорила, почему не пришла в универ – сил не было даже телефон взять лишний раз. Ещё удивлялась потом, когда полегчало, и в ванной смывала с ног кровь.
Вот Саша… И наше кафе, где мы познакомились. Я тогда стояла у кассы, выбирала себе пирожное, а он подошёл со спины и предложил угостить. А себе выбрал печенье в виде ракушки. Откусил кусок, да так и не съел. И говорил со мной, будто мы всю жизнь были знакомы. А я и влюбилась по уши, дура. Сама шла навстречу и удивлялась, отчего он не спешит? Думала – романтик. Серьёзный, ответственный – такому мужчине стоит довериться.
Вспомнился и первый наш с ним поцелуй. Единственный. Как он прижался к моим губам. Порывисто, жарко, словно забылся, а после отпрянул, извинился и больше не притронулся и пальцем в тот вечер, хотя я давала понять, что готова. А он лишь улыбался и просил подождать.
А теперь что? Выходит – дождалась? И стоило ли ждать, раз так?
Я посмотрела на Тилори́на, спящего на той стороне, и вздохнула. Красивый. Красивее любого мужчины, которого я встречала. Я раньше думала, что такие только в кино и в Нельзяграмме существуют, а в реальности – нет. Но оказывается, есть. Причём не только красавец, но и… кальмар.
Я истерически хохотнула и тут же прижала руку ко рту. Тилори́н завозился и перевернулся на бок. Закинул одно щупальце поверх остальных, словно ногу на ногу, и засопел, подвернув руку под голову. Медные волосы высохли и в свете солнца казались светлыми, яркими.
– А во сне такой милый, – прошептала я. – Ещё бы и в остальном такой был…
Я вспомнила, как он взял меня в первый на моей памяти раз, когда я очнулась на обломке обшивки. Без паузы, без сомнений. Просто взял своё, как будто я вещь, а он – полноправный хозяин. В паху потеплело, и я погрузилась в воду по подбородок.
Интересно, меня ищут? Может, родственники? А ребята из экспедиции? Саша? Или хоть МЧС какой-нибудь водный? Или все смирились с тем, что меня больше нет? Просто вычеркнули из жизни и дальше коротают своё, уже без меня.
Горестно вздохнула.
А ведь если меня признают погибшей, то всё насмарку. И диплом, и наполовину выплаченная ипотека, и стажировка. Я лишилась всего за один день. Будто правда умерла! А виновник спит себе спокойно и набирает силы, чтобы насиловать меня снова. А мне даже сбежать некуда – всюду вода.
За прозрачной выпуклой стеной серебрились мелкие рыбки. Я засмотрелась, любуясь синью, в которой угадывались силуэты водных обитателей, но когда мимо спокойно проплыла огроменная акула, я не выдержала, подскочила и быстрым шагом вернулась к Тилори́ну. Уж лучше с ним – это зло уже известное.
Он, не просыпаясь, сгрёб меня в охапку, спиной к груди, уткнулся носом в шею и лишь прошептал:
