быть два. До тех пор…
- Ах, ты маленькая грязная шлюшка, - перебила Дэб, сидя напротив меня за одним
из пяти круглых столов восточной комнаты отдыха. Обои напоминали о палате
интенсивной терапии и пробуждении после аварии. Из-за чего мысли еще сильнее стали
вращаться вокруг Джоша. Я уже самой себе надоела.
Она наклонилась вперед, словно собиралась выслушать пикантную тайну.
- Поэтому ты не обратилась ко мне. Он привез тебя на работу, так?
- Я… это не твое дело.
- Минет за рулем?
Мое лицо скривилось в отвращении, и я взглянула на Майклс. Она придала себе
незаинтересованный вид, но все знали, ей одной из первых удалось поприветствовать
Джоша в Филадельфии… раздвинув перед ним ноги.
- Господи, Дэб.
Она закатила глаза.
- Как мне удалось подружиться с такой ханжой? Он хотя бы поцеловал тебя на
прощание?
- Нет.
- Нет? – Ее голос повысился на октаву. – Поделись хоть чем-нибудь. Ты меня
бесишь. Моя сексуальная жизнь даже через тебя не становится достойной.
- А как же Куинн? Он звонил? – Поинтересовалась я, в надежде перевести тему.
- Возможно, - ответила она. Этот небольшой переход привел к детальному
пересказу их телефонного разговора, наполненного неприличными шутками и
двусмысленными намеками. Чем больше она рассказывала, тем сильнее я понимала, - они
созданы друг для друга.
По правде говоря, мне полегчало от того, что не пришлось воспроизводить
вчерашний вечер с Джошем. Дэб в любом случае не поняла бы. Все прошло замечательно, так спокойно и волнительно, с момента, как мы выехали и вплоть до того, как он меня
провожал, в животе поселилось ощущение вспорхнувших по всему телу, от самых
кончиков волос до пальцев ног, только-только вылупившихся из коконов бабочек. За один
вечер Джош Эйвери превратился из больничного кобеля в мужчину моей мечты. У нас не
осталось времени на поцелуи, потому что мы были заняты, обнимая друг друга,
прижавшись щека к щеке, и с его языка сорвалась фраза, которую он никак не смог
удержать. Семь слов, изменившие все.
Мне необходимо увидеть тебя. Завтра.
Я согласилась, а он развернулся, залез к себе в машину и уехал. Он, казалось,
удивился своей просьбе не меньше меня. Но когда я, наконец, переварила, что же
произошло, стоп-сигналы его автомобиля скрылись за поворотом.
Джош не сказал, что хочет меня увидеть. Кто угодно мог сказать, и это было бы
мило. Но нет, ему необходимо меня увидеть, как будто ему нужно было сказать, прежде
чем слова вырвались бы из него словно вода из прорвавшейся дамбы.
- Так вот, - вернула меня в настоящее Дэб. – Я обозвала его самовлюбленным. И
даже если бы начала пускать газы со сцены Мерриамского Театра перед всем персоналом
больницы, он бы и это свел к себе. Но, не знаю, мне он нравится. – Закончила Дэб, положив подбородок на руку.
- Как романтично, - вырвалось у меня.
- Кстати, о романтике, ты его трахнула?
- Дэб!
- Колись!
- Нет, - сквозь зубы процедила я. К счастью, Майклс находилась только на
пятнадцатиминутном перерыве и в данный момент выходила из комнаты отдыха.
- Сколько раз тебе пришлось отдергивать его руку?
- Нисколько.
- Нисколько?
- Нет, Дэб. Он вел себя, как настоящий джентльмен.
- Черт. Полный отстой, Эйвери. Мне жаль.
Я вздохнула, уже пожалев о своем следующем вопросе. Мы были одни, так что
подвернулось прекрасная возможность узнать ее извращенное безумное мнение.
- Чего тебе жаль?
- Ну, - заколебалась она. – Знаю, что ты увлеклась им и…
- И что?
- Он не… Скажу прямо, Эйвери.
- Говори же!
- Похоже, он тобой не увлечен, - выпалила она.
Я выпрямилась.
- Почему ты так думаешь? Куинн что-то говорил?
- Нет, но он даже не попытался переспать с тобой, хотя сделал это с Кариссой
Эштон. Имею в виду, господи боже. Это же словно пронзить своей палкой протухшего
кита. Дело даже не в том, что она толстая, потому что… - она провела руками по своей
огромной груди – мне жаль вас, плоских тощих сучек. Но Эштон – жирная отвратительная
стерва. Знаешь, почему уволили Макхейл? Эштон пообещала заменить ее, но не сделала
этого, а после притворилась, что понятия не имеет, о чем та говорит. До этого Макхейл
улыбнулась Джошу. Просто улыбнулась. Эштон уволила ее из-за этого. Она завистливая, ноющая, испорченная пиз…
- Дэб! Прекрати! – Не выдержала я.
Она опешила. – Я называю людей своими именами, Эйвери. Ты хорошо меня
знаешь. Мне это нравится. Я…
- Нет. Перестань говорить о Джоше и других медсестрах.
- Ого, то есть… прости. Я и представить не могла, как сильно он тебе понравился.
Уже.
- Мы снова пойдем на свидание, ясно? То, что он сразу же не затащил меня в
постель, не означает, что он не заинтересован. Можем мы теперь закрыть тему?
Она ухмыльнулась. – Он снова пригласил тебя? Это же хорошо?
- Да, - выдохнула я. – Да. Это очень хорошо.
Позади меня раздался глубокий голос.
- Какое облегчение.
Я поморщилась. Пальцы Джоша обхватили мои плечи и вонзились в кожу, слегка
массируя напряженные мышцы. Мне не хватило смелости обернуться. Мои щеки пылали,
а глаза вытаращились. Как много он слышал?
Дэб кивнула головой и посмотрела на него с фальшивой улыбкой на лице.
- Наш перерыв уже заканчивается.
- Мой тоже, - ответил Джош. Он не звучал оскорбленным или испуганным, что
хорошо, но мне все равно не хватало смелости обернуться. – Я решил заскочить и сказать
«привет».
Я ничего не ответила. Мой мозг был не в состоянии выдать хоть что-нибудь.
- Заеду за тобой в семь тридцать? – Спросил он.
- Да, - удалось выдавить мне, без того, чтобы стошнить себе на ноги. – Звучит…
звучит замечательно. – Я зажмурилась, радуясь, что он стоял позади и не мог прочитать
унижение на моем лице.
Джош чмокнул меня в макушку, после чего Дэб кивнула, давая знать, что он ушел.
Дэб изогнула бровь.
- Он ужасно распускал руки для парня, который даже не поцеловал тебя на
прощание.
- Могла бы и предупредить, - пожаловалась я.
Она подняла руки.
- Я, правда, его не видела. Дверь-то открыта. В любом случае, он был в полном
восторге от твоих слов. Видела бы ты самодовольную улыбку на его лице. И, кстати
говоря, признаю свою ошибку. Ты определенно ему нравишься. Джош Эйвери никогда не
ищет медсестер. Он… дерьмо, - прошептала она, сев и придав лицу бесстрастное
выражение.
- Он – дерьмо? – Переспросила я.
- Док Рози, - одними губами произнесла она.
- Эйвери, - сказал доктор Розенберг, поставив на стол белую коробку. Он достал
пару полочек для еды и салфетку из длинной полупрозрачной упаковки. Открыл коробку, и оттуда взвилась струя пара, сопровождаемая ароматом соевого соуса. У докторов
имелась собственная зона отдыха, и отираться бок о бок с «простыми смертными» для них
не свойственно.
- Ваша еда выглядит гораздо лучше, чем моя резиновая курица, - начала Дэб,
поднимаясь, чтобы забрать замороженную еду из микроволновки.
- Не замечала за собой чувство раздражительности или головные боли после
аварии? – Он потянулся, нежно потирая мое плечо около шеи. Я застыла. – Ты выглядишь
хорошо, но я переживаю, что ты не станешь жаловаться, дабы не пропустить работу.
Он смотрел на меня своими большими голубыми глазами, подчеркнутыми
испещренными сединой бакенбардами. Его красота была сравнима с внешностью актеров, игравших докторов на экране. Когда-то я замирала, не в силах подобрать слов, но больше
он не заставлял меня нервничать. Мои плечи передернулись, избавляясь от его
прикосновения.
- Только первую неделю. Спасибо за беспокойство.
Он заглянул себе через плечо, а затем обернулся ко мне, понизив голос.
- На самом деле, я очень беспокоился о тебе. Прошу прощения, если переступаю
грань, но до меня дошли слухи, что ты начала проводить время с одним из парамедиков
и…
- Доктор Розенберг, - перебила его я. – Не думаю, что мы должны…
- Я понимаю, - подмигнул он. Раньше подобное вскружило бы мне голову. Теперь
же захотелось поежиться. – Приятели ведь общаются. Я считаю тебя своим другом. Мы
работали вместе почти два года, и… не хочу, чтобы тебе сделали больно. Джош Эйвери
создал определенную репутацию за короткое время, проведенное здесь. Просто… будь
осторожна. Я волнуюсь о тебе.
До меня дошло, что я стояла, разинув рот, так что поскорее его закрыла. Доктор
Розенберг всегда вел себя со мной более непринужденно, чем с остальными медсестрами, но это было совсем не по-дружески.
- Спасибо, - ответила я. Потом моргнула и выпрямилась, когда к нам
присоединилась Дэб.
Доктор Розенберг посмотрел на часы.
