Дора прилегла на одну из кроватей, аккуратно положив ноги так, чтобы не запачкать обувью лоскутное покрывало. Она положила руку на лоб, чтобы прикрыть глаза от света. Разум велел ей вскочить и помочь Люсиль управиться с Натом, но тело отказывалось подниматься с мягкого матраса. Доре казалось, что она проваливается в прошлое, в то время, когда она была молодой и приезжала к Мамме на каникулы, у нее не было хлопот и она могла спать, сколько угодно.
Воцарилась тишина, и ее мускулы расслабились. Люсиль – терпеливая женщина, и привыкла к вспышкам гнева Ната с его рождения. Еще несколько минут, и она встанет и поможет. У малыша выдался непростой день. Он не любил перемен и начал нервничать еще в тот момент, когда проснулся и увидел в коридоре чемоданы.
– Нет, нет, нет, нет, нет!
Дора застонала, заслышав в голосе Ната гнев. Люсиль точно не сможет справиться с серьезным приступом гнева. Вот истинная причина, почему Дора не хотела, чтобы Нат переезжал из библиотеки. Она должна была сразу объяснить Карсон, что у Ната аутизм и он привык спать именно в библиотеке – со своими любимыми книгами и обожаемым «Нинтендо». Что он был уже измотан переездом к Мамме.
Внезапно звук тяжелого удара и разбитого стекла заставил ее вскочить.
Мамма открыла глаза от звука бьющегося стекла. Она заснула с книгой на коленях, просто не смогла противиться тяжелеющим векам – сюжет был здесь ни при чем. Просто она настолько устала, что не смогла устоять перед соблазном погрузиться в мир снов.
Она подняла голову, внимательно прислушиваясь. Кричал ребенок, и это мог быть только Нат. Она услышала поспешный топот ног на лестнице и голоса. Боже, как же мальчик орал! Мамма сидела в напряженном молчании, прислушиваясь к шуму в гостиной. На какое-то время крики затихли, и она снова услышала шаги в коридоре. В дверь постучали, появилась полоска света.
– Мамма? Ты спишь?
– Карсон? Боже, нет, не сплю. Кто сможет спать при таком переполохе?
Она услышала хриплый смешок Карсон. Та прошла своей длинноногой походкой через спальню и включила маленькую лампу. Теплый свет заполнил комнату, осветив Карсон в длинной летней рубашке ярко-оранжевых и красных оттенков. Карсон унаследовала высокую, стройную фигуру Маммы. Мамма улыбнулась и протянула к ней руки.
Карсон подошла поближе и наклонилась поцеловать ее в щеку.
– Ммм… Мне нравятся твои духи, – сказала Карсон, прикрыв глаза. – Кажется, этот аромат был со мной всегда. Такой терпкий. Мне всегда казалось, что ты и этот аромат неразделимы.
Мамма почувствовала боль в сердце и погладила длинные волосы Карсон.
– Это «Бал в Версале». Вообще-то, милая, это аромат твоей мамы. Она подарила мне первую бутылку, и с тех пор я всегда его ношу.
Загорелое лицо Карсон немного побледнело, и она опустилась перед Мамминым креслом на колени.
– Аромат моей мамы? – удивленно переспросила она. – Почему я ничего об этом не знаю?
Мамма слегка пожала плечами.
– Не знаю. Мы так редко говорим о Софи. Она всегда носила этот аромат. Неудивительно, она ведь была француженкой, – добавила она, словно это что-то объясняло.
– Я так много о ней не знаю, – мягко сказала Карсон.
Мамма погладила Карсон по руке. «Ах, детка, ты не знаешь о ней очень, очень многого».
– Бутылка стоит у меня в ванной. Почему бы тебе не попробовать? Этот аромат очень мало кому подходит. Наверное, дело в пачули или в мускусе. На тебе запах может оказаться совсем другим. Но если тебе понравится, я отдам тебе бутылку. Мне бы было приятно разделить с тобой аромат, chйrie.
Послышался очередной резкий крик: «Нет!»
– Да что же там случилось? – воскликнула Мамма.
Карсон поднялась на ноги.
– Нат сходит с ума, потому что мы сказали Доре, что он должен спать на одной из кроватей в ее комнате. Он был в библиотеке.
– Там должна спать Харпер.
– Так я ей и сказала.
– Дора вся в заботах, да? Нужно побольше помогать ей с Натом, особенно теперь, когда от них ушел Кэл. Бедняжка, она так измотана.
– Я ее едва узнала. Она выглядит ужасно старой.
– Да, тут дело и в лишнем весе. Ничто так не добавляет возраста, как полная фигура. Возможно, тебе стоит убедить ее сесть на диету. Больше заниматься. В конце концов, ты ее сестра.
– О нет, это не ко мне.
– Могла бы хоть попробовать, – настояла Мамма. – Ее угнетает уход за огромным домом.
Карсон закатила глаза.
– И Кэл…
– Успокойся. Не упоминай о разводе, пока она здесь. Она очень чувствительная. Сейчас ей сильнее чем когда-либо нужна наша поддержка.
Крики в коридоре достигли кульминации, напоминая рев идущего на взлет реактивного самолета. Мамма почувствовала, как в груди запрыгало сердце. Она всплеснула руками и сказала дрожащим голосом:
– Беги, скажи Доре, что бедный ребенок может спать в библиотеке, если для него это так важно. Я размещу Харпер где-нибудь еще. Я просто больше не вынесу его воплей! Мой день рождения закончится похоронами!
Прибежав в библиотеку, Дора обнаружила там Люсиль. Та крепко держала извивающегося Ната и говорила с ним тихим голосом. Нат был безутешен и как бешеный молотил руками. Прежде чем Дора успела до них добежать, рука Ната ударила Люсиль по носу. Горничная отпрянула, закрыв изумленное лицо руками. На лице у Ната не отразилось ни тени осознания, что он причинил Люсиль боль. Вместо этого он обнаружил мать, показал на нее пальцем и закричал:
– Ты сказала спать здесь. Я всегда сплю здесь, когда приезжаю на пляж!
Дора посмотрела в огромные голубые глаза Ната, полные скорее ужаса, чем гнева. Она медленно подошла к Нату и заговорила с ним тихим, успокаивающим голосом. Она пыталась убедить его наставлениями:
– Да, Нат, ты спишь в пляжном доме. Но сегодня ты переночуешь в комнате мамы, хорошо? Мы отнесем твое «Нинтендо» в мамину комнату. Хорошо?
– Нет! – что есть силы выкрикнул Нат.
Обернувшись через плечо, Дора увидела, что рядом с Люсиль стоит Карсон, с широкими от шока и непонимания глазами. Дора снова повернулась к Нату, испытав облегчение, что он позволил ей обнять себя руками, пока она продолжала успокоительную литанию, понимая, что тон для него важнее слов. У Доры не было ни времени, ни желания рассказывать Карсон про аутизм. Как в тот раз, когда у Ната случился срыв в продуктовом магазине. Люди просто останавливались и пялились, как он бился головой и орал, бросая на нее неодобрительные взгляды, словно она была плохой матерью, словно она была в силах привести его в чувство.
В этом хаосе никто не заметил маленькую рыжеволосую девушку, нерешительно остановившуюся в дверях. Ее большие глаза застыли от ужаса.
– Привет? – позвала Харпер.
Она надеялась на совсем другое появление.
Глава 7
Обед в тот день длился, казалось, целую вечность. Нет, еда была вкусной – Люсиль вложила всю душу в острый гамбо, хрустящие кукурузные клецки и любимый банановый пудинг Карсон на десерт. У Карсон пропал аппетит из-за напряжения, царящего за столом.
Этот вечер должен был стать счастливым возвращением домой. Временем смеха и шуток. Вместо этого у Карсон разболелась голова от множества комментариев, которые ей приходилось сдерживать.
Честно говоря, вечер пошел не так с самого начала. Обедать уселись поздно, и все еще были на взводе после истерики Ната. Дора приготовила для него специальную тарелку и отнесла ее на подносе в его комнату, чтобы он мог поесть, глядя свои любимые передачи по телевизору. Потом всех удивила Харпер, отказавшись есть белый рис. Они с удивлением наблюдали, как изящно она выбирает вилкой кусочки свиной сосиски из своего гамбо. Люсиль громко фыркнула, но все из вежливости смолчали.
Кроме Доры.
– Ты теперь вегетарианка? – цензорским тоном поинтересовалась она.
– Нет, – весело ответила Харпер. – Я просто не люблю красное мясо.
– Свинина – белое мясо, – поправила ее Дора.
Харпер посмотрела сестре в глаза и улыбнулась.
– Значит, мясо, – пояснила Харпер.
От кукурузных клецок Харпер тоже отказалась.
– Кукурузные клецки ты тоже больше не любишь? – спросила явно раздраженная Дора. – В них нет мяса.
Карсон одарила Дору взглядом, говорящим, что пора прекратить травить Харпер по поводу еды, но Дора ее проигнорировала. Карсон вспомнила, какой тихой и забитой была Харпер в детстве. Из-за этого и маленького размера она получила прозвище «маленькая мышка». Дора никогда не могла командовать Карсон так, как Харпер. На самом деле, заступаться за Харпер было старой привычкой, которая вернулась к Карсон довольно быстро.
– Они мне не нравятся, – многозначительно ответила Харпер. – Просто я не ем жареное. Как и белое.
– Что это значит? – спросила Дора. – Ты не ешь еду белого цвета?
– Белую муку, белые макароны, белый рис и так далее, – пожала плечами Харпер. – Коричневое гораздо полезнее.
– Я тебя умоляю. Люсиль гнула спину, чтобы приготовить ужин, – с раздражением ответила Дора. – Ты могла хотя бы попробовать.
