Повисает неловкая пауза. Начинаю чувствовать себя идиотом.
— Классная идея, мне нравиться, но только ты наверно забыл, что я аллергик? Нет, если ты, хочешь, то, пожалуйста, говори мне триста раз «будь здорова» и ужасайся опухшему лицо от чесотки и чихотки беспрерывной.
— Слышь, теперь ты моя, и мне это не помешает. Для меня это ерунда. Так что, я могу и потерпеть. Главное, что ты рядом. И к тому же от аллергии можно будет отвлечься одним прикольным делом, — мурлычу я последние слова и облизываю губы.
— Ну, раз так…То давай съездим, чем черт не шутит.
— Толькоо….
— Только что? — её тон за наносекунду меняется с кошечки на стерву с плёткой.
— Там грязно и пыльно, поэтому там надо прибраться. Хотя бы, в кухне и в комнате.
— Блестяще! То есть помимо аллергии на растения, ты ещё и на пыль аллергию приготовил. Бомба-пушка!
— Ну-у, я помогу тебе прибраться, — натянуто улыбаюсь я, глядя на то, как сильно она сжимает вилку.
— Ну не знаю, не знаю. А что мне за это будет?
— Как что? Я тебя отдеру по самое не хочу.
Мы смеёмся
— да, шучу я, шучу…но… я правда хочу побыть с тобой там наедине, пока не….
— Ладно, уговорил- садится она на меня — Поехали.
— Отлично! Только надо затариться всем необходимым. Там же всего один магазинчик поблизости
— Хорошо.
— Собирай пока манатки, а я сделаю заказ.
***
Когда улицу уже освещает фонарные столбы, то мы одеваемся и вызываем такси. После чего, шустро и тихо выходим из подъезда с капюшонами на голове и со спокойной душой три часа едем до деревни.
Приехав глубокой ночью в пункт назначения, мы заходим в дом и включаем свет. После жуткой тряски в тачке невыносимо хочется спать. Поэтому, мы убираем продукты в холодильник, включаем ночник и укладываемся спать.
Некоторое время спустя, дикая жажда выдергивает меня из сна. Жарко, как в пустыне. Иду на кухню, попутно проверяю все ли в порядке. Пью воду и сонно наблюдаю за полной луной в звёздном небе. В следующую минуту живот урчать начинает. Лезу в холодильник, достаю пачку крекеров «тук» и остатки лимонада с того раза. Сижу, жую с закрытыми глазами.
— нет, Дим, отпусти меня, пожалуйста — внезапно раздается оглушительный крик моей белокурой красавицы.
Я тут же подпрыгиваю на месте, чуть ли не падаю со стула, точно седею в эту секунду и накладываю кирпичей в труханы…А она всё вопит и вопит…страх сковывает всё тело, не могу пошевелиться
Кое-как заставляю себя прийти в себя, подняться на ноги и спасти любимую.
Вбегаю в комнату и … вновь… замираю как вкопанный.
Она лежит на кровати, дёргает ногами, рыдает, держит руки на горле, её трясет что-то невидимое. От такого шока и страха у меня сердце в пятки уходит, дышать не могу нормально. Такое ощущение, будто я приклеен к чёртовому полу. Невыносимо смотреть на то, как любимый человек мучается в ночном кошмаре, кричит на весь дом, тебе самому безумно страшно от всего этого, а ты не можешь ей помочь, потому что обездвижен чем-то извне. Мне ничего не остаётся, как только кричать, чтоб она проснулась. Кричу…кричу…но всё беззвучно … не знаю почему… Не понимаю…не могу ей ничем помочь. Твою ж мать! я не могу позволить, чтобы … чтоб … её… её не стало
— Пожалуйста, проснись! Проснись! — продолжаю пытаться выдавить из себя звук и сдвинуть с места— Мила, проснись
Она начинает задыхаться, её сопротивления ослабевают, и она затихает.
— Нет, нет, нет!!! не бросай меня, пожалуйста! Проснись!
Из меня градом текут слезы, невозможно на это смотреть.
В следующую секунду я вижу, как моя подушка в воздухе оказывается над ней, опускаясь все ниже и ниже
— Твою ж мать! нет, нет, нет! — кулаками бью невидимую стену
«А что, если это сон? Или всё-таки сон? твою ж мать! я ни хрена не вдупляю! Сейчас главное, чтоб этот кошмар кончился.»
Подушка уже в нескольких сантиметрах над её лицом, а у меня заканчиваются силы биться со стенкой-невидимой.
«Твою же мать! что же делать? что же делать? это же должно когда-то закончиться. Она должна проснуться! Или я…?!? Чей это сон?».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Уже в отчаянии читаю «отче наш … спаси и сохрани»
Подушка полностью на её лице, она всеми силами пытается содрать её с себя, слышны лишь глухие её крики… ей осталось немного.
«Нет, нет, нет, нет! я не переживу этого. Не переживу!»
«Твою же на хер сука мать! я с ней рядом, но так далеко. Я не прощу себе этого. Я не могу её потерять. Она нужна мне больше всех на этом свете. Я люблю ее! Люблю!»
Моё сердце в конец останавливается, когда я перестаю слышать её голос, тело пробивает жутким леденящим ознобом и слабостью. Я смотрю на неё. Она не двигается, просто лежит в кровати с подушкой на лице.
Внезапно наступает беспросветная тьма и глубокая тишина. Секунды три, и….
«Да, будет свет…сказал электрик».
Все стало как прежде…но…не она. Она все так же бездыханно лежит с подушкой на лице. Перед лицом моментально проносится холод, я тяну руку вперёд, и между нами больше нет той злосчастной стены. Теперь я могу к ней подойти …. Но уже поздно. Тем не менее я махом срываюсь с места, запрыгиваю на кровать и убираю чёртову подушку с неё.
Её лицо бледное. На нем видны следы подушки, розовые сочные губы потресканы, закрытые глаза мокрые, нос красный. Её самое лучше изящное в мире тело стало холодным. Она не подаёт признаков жизни.
«Да, и я ещё минуту и буду таким же»
Я сам начинаю задыхаться из-за этого всего, весь трясусь, но не от страха, а от раздирающей боли внутри. Я глажу её лицо, губы, от которых я так без ума. Как сумасшедший извращенец начинаю целовать её быстро, но нежно. Каждый сантиметр её лица, уши, шею, грудь. Не знаю зачем я это делаю, это сильнее меня. Само тело это всё делает. Я ни хрена не соображаю.
Затем растираю её холодное тело, чтоб оно согрелось, хотя знаю, что это бессмысленно. Она лежит у меня на руках холодная и бледная, а в голове проносятся фрагменты наших поцелуев, ласк, интимных моментов и прочего.
«Мы так мало были вместе, но так много у нас было»
Далее, делаю массаж сердца, как видел в телике и инете. Затем искусственное дыхание, не упуская возможности насладиться её холодными потресканными губами. Снова раз за разом неустанно и без остановки прошу господа Бога оживить её. Ещё никогда до этой ночи ничем подобным я не занимался.
Поцелуи, массаж сердца, искусственное дыхание, растирания, этот цикл повторяется около 10 раз. Снова чувствую собственную усталость, но не обращаю на это внимание.
«Я не остановлюсь, пока до мозга не дойдёт, что её больше нет. Её не может не быть. Она должна жить. Она не может вот так вот взять и уйти, она же сильная. Она столько говна пережила, что обязана и с этим справиться. Она лучшая в моей жизни».
В очередной раз, прижимаясь губами к её холодной шеи и груди, я замечаю, как пальцы её рук слегка подёргиваются, бледнота тела сменяется на румянец и естественный цвет кожи, кожа теплеет. Еле слышно её сердцебиение. Веки глаз дрожат.
Я думал, что сердце на хрен улетело из меня, но тут бац и снова чувствую, что сердце колотиться как бешённое. Мозг к херам собачим беспросветно отключается, прекращает что-либо осознавать и понимать. Я сижу как вкопанный, боясь каждой новой секунды.
«Ещё прошлым утром все было больше, чем шикарно, мы были счастливы и горячи. Минут 10 назад она лежала ледяная и бледная в кровати, а я целовал её, как извращенец. А сейчас она начинает оживать. Мне кажется у меня кукуха поехала. Я реально тронулся умом, это всё мне кажется. Это ужасный кошмар, который когда-либо мог быть у кого-то. Как такое может быть? сейчас она оживёт, а потом я посмотрю на неё и это не она, а какой-то монстр вместо неё».
Из её рта начинается исходить пар, слышно дыхание, её тело покрылось мурашками. Грудь, как и прежде, поднимается от дыхания.
В следующую минуту она потирает глаза, как будто спросонья, зевает, лежит несколько минут. Потом, не торопясь открывает глаза, смотрит перед собой, на пустое место от подушки, затем на умалишённого меня. Приподнимается, кладёт руки мне на шею и как всегда в своей манере, нежно говорит:
