***
Мы заходим в дом и собираем все вещи.
«Это были отличные медовые дни.»
Пока Милана собирает продукты по пакетам, я собираю наши вещи по сумкам. Она выходит с мусорными пакетами на улицу и в этот момент на ее телефон, лежащий на кровати приходит новое смс. Беру его в руки, чтобы отнести ей. Даже не собирался читать ее смс, но глаз сам упал на включённый экран …
«Твою мать, сука, че за на хрен?»
Останавливаюсь на пороге и читаю ее смс от какого-то Саши.
— Привет, детка, я вернулся, встретимся? Я соскучился по тебе.
«Черт, блять, че за хрень такая? Блять, че за мудак ей пишет? Че за нахуй? Как это понимать? Я чего-то ещё о ней не знаю? Сука, я ж не переживу, если это то, что я думаю. Я тут все на хер разнесу к ебаным чертям собачим».
Провожу пальцем вверх.
«О, у неё даже телефон без блока стоит, ну это хорошо.»
Нажимаю на сообщения этого придурка и открывается их переписка. Последнее их сообщения было в тот день, когда я смылся от нее после того как я ей отказал в сексе на кухне. Они договорились встретиться на следующий день.
«Она была у него. Она трахалась с ним. Это реально тот мудак, с которым она спит за бабло? Черт, зачем я это все прочитал? Зачем? Черт, теперь же я сейчас запарюсь и все разнесу. Потеряю над собой гребаный контроль. Твою же мать, ну за что это все? За что? Это все так бесит».
Как только я собираюсь выйти на улице к любимой девушке и всунуть ей ее чёртов мобильник в руки, в этот момент она сама входит в дом, широко распахивая дверь передо мной. Она замирает, растеряно смотрит, то на меня, то на смартфон, затем шагает ко мне, дрожащими руками берет в руки телефон, а я смотрю на неё. Она читает смс. На её лице отчётливо читается боль, испуг. Между нами витает нервная тишина.
— Ну, может, объяснишь, какого хрена этот мудак пишет моей любимой девушке? — складываю руки на груди.
Она поднимает на меня глаза, которые наполняются слезами.
— Это …это ….это …тот парень с которым я … про то что я тебе говорила.
— Ну, и?
Она подходит ко мне вплотную, смотрит в глаза и продолжает.
— Слушай, Дим, честно, я клянусь тебе, я не знаю зачем он написал, я говорю тебе правду. Ты же знаешь, что все это время я была лишь с тобой. Ты сам видел, что я ни с кем не говорила по телефону и не переписывалась. Я его давно не видела и не слышала.
— Хм, а я бы не был так уверен в этом. Кто тебя знает, может ты уловила момент и общалась с ним пока я не вижу.
— Пожалуйста, прекрати…, — её голос дрожит.
— Милан, ты же моя девушка, твою мать! Почему моей девушке пишет еблан и хочет с ней встретиться?
Она молчит.
— Не молчи, умоляю.
— Ну, он наверно хочет встретиться, чтоб дать денег, — робко отвечает она.
— Да и трахнуть тебя за одно. Это ведь так? Ведь так и есть! Ну хорошо, отвечай ему, пиши, что готова встретиться с ним прям сегодня, че бы нет, давай, иди к нему и трахайся с ним за деньги. Вы же все так девки делаете, вы не любите тех, кто любит вас, а любите всяких уебанов с деньгами, ты наверняка такая же.
— Господи, чё ты несёшь, Дим! Замолчи! Остановись…
— Ответь только на один вопрос. Когда в последний раз ты с ним виделась? Ответь, твою мать, когда ты в последний раз с ним трахалась?
Мила замолкает, опускает глаза в пол.
— Первого числа, — еле лепечет она.
— Класс, супер, восхитительно! — всплёскиваю руками, — Сначала ты хотела трахнуть меня, но я тебе отказал, потом ты побежала к нему трахаться, удовлетворяя свою гребаную потребность.
— С меня довольно! Подавись ты своими вещами, жратвой и предками! Да, я пропащая шлюха и тварь! — со всей дури пинает мешки и уходит в спальню за своими вещами. Хватает свой рюкзак, кидает туда все что осталось не сложенным и спускается на кухню.
— А знаешь, что? Ты ж и сам ничем не лучше меня. И да, я трахалась с ним, чтобы с голоду не подохнуть.
— Но ты и сейчас хочешь есть и где-то жить, как завтра, после завтра и после-после завтра, и в другие дни, ты же всегда этого будешь хотеть. Ты че вечно собралась с ним трахаться за деньги? Ты не пробовала найти хорошую нормальную работу, а, Мил? Знаешь, как говорят — «кто ищет, тот всегда находит». Можно было бы за год давно найти работу, а не стелиться под всяких дебилов за бабки, но ты этого не захотела и не додумалась, правда? Поэтому ты решила пойти по уебанскому пути, молодец, девочка, так держать, шлюха. Пиши ему, что готова с ним встретиться и взять у него за натуру деньги на пропитание
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Браво! — аплодирует она, — Только жаль, что ты не оригинален! Встань в очередь за моими родаками, — гордо подняв голову, выходит на улицу.
— Куда ты пошла? Я с тобой не договорил!
— За то я с тобой договорила!
Она уходит в сторону шоссе.
— Черт, твою мать, сука, блять — ору я и пинаю все что попадётся под ногу. Пачка выпадает из кармана и чуть не летит следом за прочим.
«Сука, ещё и сигареты кончается, последняя осталась, сука.»
«Долбаный мудак, олень, повёл себя и правда, как тупая истеричка. Все накатилось, день не задался, сорвался блин на свою малышку. Я же не хотел, я просо потерял гребаный контроль и все испортил. Твою мать, блин, блин, я не могу ее потерять, я не переживу этого. Она нужна мне. Черт, я должен всё исправить, извиниться, загладить вину. Она должна меня простить, я таких мерзостей на говорил. Она же простит меня? Надеюсь, что да, хоть бы простила».
— Мила! Милана! — бегу за ней следом.
Благо по этому шоссе машины проезжают раз в час и то по обещанию.
Она стоит на обочине в одиночестве.
— А это ты? — поворачивается ко мне лицом, — Ещё не все сказал?
— Прости… я…
Она смотрит на меня оценивающе.
— Я…, — начинаю, но Мила выставляет руку в запрещающем жесте.
— Страшнее всего, то, что ты оказался прав и во многом. Мне нужна пауза, надо обо всем подумать.
В этот момент подъезжает авто, и Мила его тормозит. Открывает заднюю пассажирскую дверь, садится и уезжает.
Глава 15 — Мила
Боль в затёкших от долгой дороги в ногах не проходит до тех пор, пока я не делаю чашечку какао и не устраиваюсь на кровати напротив телевизора. Идёт какой-то древний фильм. Жутко сентиментальный. Смотрю, а вернее слушаю диалоги героев, и слезы наворачиваются.
"Конечно, Димка перегнул палку там, в деревне. Но страшнее то, что он прав. Не во всем, но прав."
Утром меня будят громкие мужские голоса. Спросонья не могу разобрать, откуда они доносятся и кому принадлежат. Потираю глаза и, не хотя встаю с кровати. Пока надеваю вчерашние вещи, начинаю понимать, что кричат они на лестничной клетке. Более того слышны удары.
— Они что дерутся? Дерутся! — распахиваю входную дверь и не верю собственным глазам.
Дима. Саша. На лицах и кулаках обоих кровоточащие ссадины. Закрываю рот руками в испуге. Паника накрывает меня с головой.
Окно во двор на лифтовой площадке было открыто и оттуда донеслись звуки полицейской сирены.
— Дима, беги! — воплю я будто и не своим голосом.
Он бежит к двери на лестничную клетку, а оттуда выходит пузатый полицейский. Да так практически своим пузом и возвращает Диму на прежнее место.
Я не чувствую рук. Я не чувствую ног. В груди вместо сердца пустота. Кажется, я ещё дышу, но не уверенна. Дима. Саша. Они говорят, как и толстяк полицейский. Их рты открываются, похоже, что они кричат, но не единого звука, словно вакуум. Я ничего не слышу. Только хлопаю ресницами, выпучив глаза. Появляются ещё двое полицейских. Они надевают на Диму и Сашу наручники. Парни сопротивляются, пытаются вырваться. Вижу соседку Наталью Семёновну, возле неё толстяк. Треклятая старушка, все ей не то и не так. Наверняка, она позвонила этим молодцам в синей форме.
Тычет в меня скрюченным пальцем и вещает полицейскому на ухо. С того уж потом в три ручья льётся от ее болтовни. Как ещё мозг не закипел!
