Я направилась в комнату, в которую вошёл Мэллори.
Это была детская, приготовленная специально для Дани. Малыш уже лежал в постели и крепко спал. В полумраке комнаты тёмная фигура эльфа казалась еще выше и мрачнее.
Несколько мгновений я молчала, рассматривая точеный профиль Кристиана. Он стоял у детской кроватки, сложив руки на груди, и неотрывно смотрел на сына. Почувствовав на себе мой взгляд, эльф повернул голову и ухмыльнулся:
— Вы ведь рады, что он не похож на меня?
Я удивлённо посмотрела ему в глаза. Подойдя к нему почти вплотную, я точно так же скрестила руки на груди.
— А с чего это вы взяли, что Даня не похож на вас? Конечно, я не знала вашу супругу, но глаза, подбородок и цвет волос точно ваши. Знаете, когда он был совсем маленький, иногда думали, что Даня — девочка. Наверно, это из-за кудряшек, которые у него были до двух лет. И я еще не успела изучить ваш характер, но Данька очень целеустремлённый и любознательный ребёнок; всегда пытается достигнуть поставленной цели; но при этом он бывает очень упрям и капризен. Ваше сегодняшнее поведение в зале очень напомнило мне его…., только не нужно сразу громко возражать, — я покачала головой, — вы разбудите ребёнка.
Во время моего монолога, Мэллори стоял и задумчиво теребил цепочку карманных часов. Мне почему-то, стало его искренне жаль. Почему? Из рассказа Митьки я поняла, что у Кристиана, кроме Закарии и Дани больше не осталось близких родственников.
И меня поразила горечь, с которой красавец эльф задал свой последний вопрос: "Ведь вы рады, что он не похож на меня?"
Минуту мы простояли в полнейшей тишине, нарушаемой только равномерным дыханием спящего Дани. Неожиданно Мэллори резко развернулся и быстро вышел из комнаты; подол его чёрной мантии задел мою ногу. Я последовала за ним и чуть не уткнулась в его спину, когда он замедлил шаг и открыл дубовые двери в коридор.
Повернувшись ко мне, эльф внимательно посмотрел на меня, будто пытаясь что-то уловить во взгляде или выражении лица:
— Знаете, Лара, — мне не нужна ваша жалость, оставьте её при себе. Если вам хочется кого-то пожалеть, то примените свои старания в отношении своего друга. Если Закария конечно, вам это позволит.
Я пожала плечами:
— А я вас и не жалею. И для того, чтобы пообщаться с другом моего детства, мне не нужно разрешение вашего брата.
— Вы так полагаете?
— То, что Закария Митькин любовник не дает ему эксклюзивные права на него. Вы — эльфы, похоже, слишком самонадеянны. Мой друг не постельная игрушка для вашего брата и он…
Длинные тонкие пальцы эльфа обвились вокруг моего запястья и больно сжали. Он наклонился к моему лицу и, глядя мне в глаза почти черными от ярости глазами, прошипел:
— Не смейте говорить о них в таком тоне! Закария и Митя не любовники! Они семья. Я сам связал их магическим браком! И не смейте называть меня эльфом, вы — несносная девчонка! Я — не эльф.
— Но, вы сами сказали Даньке, что вы эльф, — пискнула я, пытаясь вырваться из захвата.
Мэллори ослабил хватку, но руку мою не выпустил:
— А что я по вашему должен был сказать четырехлетнему ребенку? Рассказать ему историю моего народа? Магические способности и иная форма ушей еще не повод считать нас жалкими сказочными созданиями. Вы жаждете пообщаться с Митей? Прекрасно! Расспросите его на досуге о том — кто мы. Он очень любознательный юноша и знает историю нашего народа не хуже меня.
Он разжал пальцы и вышел за дверь, с грохотом захлопнув её за собой.
Я осталась одна. Потирая ноющее запястье, я попыталась собрать расползавшиеся мысли в кучу: "Они не эльфы?! Тогда кто же они, черт бы их побрал? Инопланетяне что ли? За кого я вышла замуж вообще?"
Поняв, что меня заносит не в ту степь, и я сейчас додумаюсь совсем уж до фантастических теорий, я сочла за лучшее отправиться в постель и подумать обо всем завтра. Ибо фантастики в этот день мне хватило с лихвой.
7
Я нашла дверь в свои апартаменты и решила обследовать владения.
Это были: кабинет, спальня, ванная комната и большущая кладовка. Я осталась, вполне довольна.
Всё это время я прислушивалась, не проснулся ли Данька, почувствовав моё отсутствие в детской. Но ребёнок спал крепко, и я решила принять душ. В спальне у туалетного столика я обнаружила два своих чемодана и сумочку. Разворошив оба, я нашла ночную сорочку на тонких бретельках и шелковый халат жемчужного цвета и пошлепала в ванную, решив отложить разбор остальных вещей до утра. После душа, я забралась на широченную кровать под балдахином из плотного зеленого шелка, стоявшую на высоком постаменте и моментально отрубилась.
Разбудил меня громкий рев, доносившийся из детской. Я распахнула глаза, не сразу сообразив, где нахожусь.
Спальня была не моя, и пейзаж за окном был не привычен. Часы показывали пять часов утра. Потом я вспомнила, что вчера попала в другой мир и мой ребенок сейчас в другой комнате. Один. И именно из-за этого он расплакался.
Я спрыгнула с кровати, надела халат и босиком бросилась в детскую.
Но Мэллори успел меня опередить. Он стоял перед кроватью малыша и что-то ему говорил. Когда Даня увидел меня, громкий плач перешёл в тихие всхлипывания. Я кинулась к сыну и обняла его.
— Я же говорила вам, что в первую ночь ребенка не следует оставлять одного. Я — взрослый человек, и то, сразу не могла осознать, куда попала. А он ещё совсем маленький и привык, что я нахожусь рядом.
— Вы разбаловали его, — недовольно сказал Мэллори, скрестив руки на груди.
Я обернулась к нему, чтобы высказать ему всё, что думаю о нём и его педагогических методах.
Кристиан стоял в зелёном халате, из-под которого выглядывала длинная ночная рубашка.
Я улыбнулась — это выглядело очень прикольно.
— Почему вы не называете, друг друга по имени, — спросил ребёнок, все еще всхлипывая.
— Мы будем, солнышко, обязательно. Просто мы очень сонные, — я погладила малыша по голове.
Данька лёг на живот и, немного свесившись с кровати, посмотрел вниз.
— Папа, а я думал, что только женщины носят платья и ночные рубашки, — с сомнением в голосе сказал неугомонный ребёнок.
Мэллори приподнял бровь.
— В нашем мире мужчины платья не надевают, а вот в ночных рубашках очень даже спят.
— Какой кошмар, — прошептал малыш. — И что, я тоже должен буду носить такие рубашки? На них же оборочки, бантики…. Нет, мне больше нравится моя пижама — на ней машины… полицейские.
Я наклонилась и уткнулась лицом Даньке в плечико, тихо смеясь — выражение лица Мэллори трудно было описать.
