— Нет, дорогой, никто не будет заставлять тебя надевать то, что тебе не нравится, — успокоила я его. — Твоему папе нравится спать в ночной рубашке, потому что у него нет такой хорошей пижамы.
Мэллори фыркнул.
— Кристиан, идете спать, Даня сейчас заснёт. Я прилягу пока здесь.
— Вы никогда не приучите его быть самостоятельным!
— Я самостоятельный, — обиделся ребенок, — просто мне не нравится сидеть одному в темноте.
— Сейчас уже не темно, солнце встало, — Мэллори ткнул пальцем в окно. — Пять часов утра.
— Полшестого, — серьёзно поправил отца Данька.
— Тем более.
Я сходила в свою спальню за одеялом и подушкой.
— Если честно, то я хочу спать, — вклиниваясь в их разговор и устраиваясь рядом с сыном.
— Вы поражаете меня, — возмутился Мэллори.
— Лара, — любезно подсказал отцу Данька.
А потом ему в голову пришла гениальная мысль и он, улыбнувшись, предложил:
— Я понял: ты злишься из-за того, что сам хочешь спать вместе с нами. Давайте, я буду спать посередине, а вы — по бокам?
Я распахнула глаза. Спать перехотелось.
— Солнышко, мы втроём на кровати не поместимся, — заметила я.
— Пусть папа её увеличит…. расширит, — быстро сообразил ребёнок.
Удивительно, но Мэллори, кажется, смутился. Или мне показалось?
— Дань, мы все очень устали, нам просто необходимо хорошо выспаться, — объяснила я малышу.
— И я предпочитаю спать в своей кровати, — прибавил Мэллори, подходя к двери.
— Вы сказали это таким тоном, будто я заняла вашу постель, — ответила я.
— А у тебя большая кровать? — невинно спросил Данька у Мэллори.
— Большая.
— Всё, идёмте спать к папе в комнату! Если у него большая кровать, то мы поместимся втроём! — Данька запрыгал на постели.
— Если ты хочешь спать с папой, пожалуйста, — согласилась я. — Только я пойду к себе.
Мэллори закатил глаза. Я сделала вид, что этого не замечаю.
***
— Мама, как ты думаешь, папа не обиделся, что он будет спать один — спросил у меня сын, когда Мэллори ушел к себе.
— Не обиделся.
— А ты в этом уверена? Вдруг он сделал вид, что не расстроился, а сам, может, плачет сейчас, — забеспокоился ребёнок.
Я тяжело вздохнула и перевернулась на спину, заложив руки за голову.
— Дань, поверь мне, он сейчас не плачет, а уже спит, как сурок.
— Не говори на него "сурок", мне это не нравится.
— Чтобы никто не обижался, ты должен научиться спать один, без меня. Дети должны спать отдельно от взрослых.
— Я даже знаю, почему. Чтобы дети не видели, как взрослые целуются. А ты все равно спишь одна, целоваться тебе не с кем.
— Данька! Ты уже уснешь когда-нибудь или нет?! — простонала я.
— Я уже сплю.
— Вот и спи.
Данька заснул, а я, проворочавшись с полчаса, поняла, что заснуть мне больше не удастся. Я потихоньку встала, надела халат и вышла в гостиную. Сев в кресло, я задумалась. Мне просто необходимо узнать больше про мир, где мне предстояло жить. И желательно у самого Мэллори, а не из рассказа Митьки. Почему он сказал, чтобы я не называла его эльфом? Почему так разозлился? И что за создания населяют этот мир, который был для меня чужим…. Вопросы… вопросы…
Из раздумий меня вывел стук дверей. В гостиную ворвался Мэллори.
Судя по хмурому взгляду, которым окинул меня мужчина, он не ожидал увидеть кого-нибудь в гостиной в столь ранний час.
— Почему вы не в постели? — раздражённо спросил он, подошёл к столику, на котором стоял графин с чем-то похожим на виски.
Я подавила желание стукнуть его чем-нибудь потяжелее, вскочила с кресла и развернулась к Мэллори:
— Жду вас, чтобы вы спели мне колыбельную!
Единственной реакцией Мэллори на эти слова была приподнятая бровь. Он уже налил немного виски и поднёс стакан к губам.
— А еще я хотела узнать, почему вы позволяете себе так со мной обращаться! — моему возмущению не было предела.
Мэллори снова проигнорировал меня, осушив стакан одним глотком и потянувшись за графином.
А вот это уже хамство!
Я выхватила графин у него из-под носа.
Мэллори ухмыльнулся и щёлкнул пальцами, графин вылетел у меня из рук, завис надо мной, наклонился и на меня сверху полился виски. Халат на плече и груди моментально пропитался жидкостью. Ткань стала неприятно прилипать к телу, и в воздухе запахло крепким алкоголем.
Ехидно глядя на меня, Мэллори опять щелкнул пальцами и что-то пробормотал. Очевидно, это было какое-то заклинание. Халат на мне моментально высох.
Но реакция ткани на волшебство оказалась неожиданной. Халат и сорочка на мне стали прозрачными.
Глаза Мэллори расширились, вероятно, он и сам не ожидал подобной реакции.
Я рухнула в кресло и съежилась там. Из глаз хлынули предательские слезы.
— Простите, — пробормотал он, и халат снова принял свой первоначальный вид.
***
Неожиданно в гостиную вошёл Данька. Щурясь от света, он внимательно разглядывал меня и Мэллори.
— Значит, уложили меня спать в спальне одного, а сами сидите вместе? Мама, — Даня потёр глаза, — ты же знаешь, что я не люблю, когда ты уходишь. А почему ты плачешь?
— Я не плачу, — я быстро вытерла слезы и улыбнулась. — Просто соринка в глаз попала.
— Ты уже большой и должен спать в своей комнате один, — категорично заявил ребенку отец.
— Нет, я буду спать с тобой и с мамой. Я знаю, что мамы и папы спят на одной кровати. Вы вообще знаете, что такое секс? — снисходительно осведомился ребёнок.
Я обалдело уставилась на Мэллори, но тот мастерски умел скрывать свои эмоции.
— Думаю, я знаю, что такое секс, — серьёзно ответил Мэллори сыну. — И позволь узнать, что ты знаешь про это?
— От секса в животе у женщины, — малыш ткнул пальцем себе в живот, — заводится ребёночек. А врачи в больнице потом его вынимают. Вот только я никак не могу понять, откуда он там появляется? Но я много знаю о животных, скоро узнаю и про людей.
— Даниэль, хочу тебя разочаровать: мы с Ларой будем спать в разных спальнях…, и я обещаю, что если ты сейчас ляжешь в свою постель и поспишь еще немного, то тебе приснится интересный сон, — голос Мэллори был мягким и умиротворяющим.
Малыш зевнул и повернулся ко мне:
— Ну, тогда мне не будет обидно, если вы спите отдельно. Мама, ты подождёшь, пока я засну?
— Конечно, я подожду; и сказку тебе расскажу.
Я увела ребенка в детскую и уложила в постель. Он очень быстро заснул и не проснулся даже тогда, когда я вышла из его комнаты.
Мэллори по-прежнему неподвижно сидел в кресле. У его ног дремал Персик; пушистый хвост кота лежал на домашнем туфле мужчины, но это не тревожило, ни кота, ни хозяина туфель. Персик приоткрыл глаза, когда я прошла рядом с ним и села в соседнее кресло. Кот вёл себя необычно — раньше он довольно настороженно относился к чужим людям.
