Рейтинговые книги
Читем онлайн Люди в летней ночи - Франс Силланпяя

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 11 12 13 14 15 16 17 18 19 ... 144

А утро набирает силу. Котенок, покончив со скачками и прыжками и отпустив невидимых приятелей, сидит с серьезным видом, словно взрослый, посреди комнаты и смотрит в окно. Потом неожиданно рьяно лижет себе грудку, чихает и снова лижет. Потом его глаза начинают закрываться, и наконец его тельце вытягивается на половике. На него приятно смотреть. Это весенний малыш, он растет с каждым днем и каждый день приближает лето. А вот он уже и заснул.

В комнате опять дремотно. Лежащее на кровати человеческое существо отворачивается, вздыхает и выпрастывает прижатую плечом косу, так что наконец делается видна вся копна черных волос. Давешний сон не хочет возвращаться, но играет и переливается где-то совсем рядом, в соблазнительной близости.

Через некоторое время и котенок и женщина пробуждаются и начинают двигаться по дому.

Воскресенье

Из Корке в церковь ушли Вилле с Элииной, а вскоре ускользнула в деревню и Мартта. Ни Саймы, ни Вяйнё в доме не было. Люйли напевала одна в просторной избе, залитой воскресным солнечным светом. Даже в доме было слышно, как растет и благоухает трава за окном. Вокруг стояла тишина, но слух искал приобщиться к общей радости и, казалось, улавливал шорох падающих лучей.

Все утро Люйли чувствовала себя так вольно и покойно, словно ночью ничего не произошло. Она хлопотала, помогая матери, притом проворнее, чем обычно, а празднично-приподнятое настроение остальных согревало ее — она словно впервые заметила само его существование. Пока домашние были рядом, ее внимание прилежно сосредоточивалось на всякой мелочи, а душа каждый миг силилась заполниться чем-то — чем угодно — на время, пока она не останется одна, не будет предоставлена самой себе. Сияющее воскресное утро как будто терпеливо и втайне от других, но заодно с нею ожидало этого мгновения. Еще все впечатления ночи покоились где-то глубоко, и только изредка посреди домашней суеты поднималась к поверхности легкая волна, как бы шаловливо напоминая, что вся эта хлопотливая деятельность — сплошное притворство и что ты, милая девушка, только и ждешь, чтобы остаться одной и выпустить на свет то, что сейчас таится под спудом.

Но вот установилась тишина, и Люйли вышла на двор убедиться, что Вяйнё и Сайма в самом деле куда-то ушли. И точно — их не было ни видно, ни слышно, зато ласточки носились как угорелые, то вылетая из раскрытых дверей коровника, то влетая внутрь. По их крикам и поведению можно было догадаться, что им тоже нравится оставаться одним. Люйли в расчет они, очевидно, не принимали. Одна ласточка уселась на застреху совсем рядом с Люйли, словно говоря, ладно, мол, девушка, полюбуйся разок моей красивой грудкой. И тут же с видом полнейшего равнодушия ласточка углубилась в размышления о том, какие еще петли стоит опробовать — словно теплый посланец воздушных морей на мгновение вынырнул и пристал к берегу.

Итак, Люйли была одна. Она посидела на крылечке, глядя на ласточек, сосредоточенно рассматривая их движения, металлический отлив оперения, словно это были вещи чрезвычайной важности. Спешить было некуда — она знала, что в доме она одна и что она может наконец сделать то, что собиралась: вытянуться на кровати, спрятать лицо в подушку и позволить своим чувствам выплеснуться наружу и думать, думать об этом… Но пока она еще сидела на крылечке и смотрела вдаль на кусты чернотала на мысу, на деревню и опять на свой двор. И заодно вдруг вспоминала название их усадьбы и свою фамилию и тут же взглядывала на дорожку через двор, и та отчего-то казалась беззащитной и такой знакомой… Отец с матерью сейчас в церкви, молятся…

Последняя мысль подействовала на нее странно расслабляюще, и в этом ощущении разбитости был почему-то неприятный оттенок. Она поднялась и направилась прямо в горницу к своей кровати, напевая почти в голос и энергично размыкая тайники, хранившие ночные впечатления, позволяя им выплеснуться наружу, в пространство, из которого они по сю пору были удалены, дабы бережно храниться отдельно.

Люйли и Элиас никогда ни о чем толком не разговаривали. Будучи дальними родственниками, они, конечно, были знакомы с детских лет, но встречались очень редко, да и то всегда в обществе старших. Мальчиком Элиас иногда играл с Люйли и Вяйнё, который был его сверстником, и в те юные годы весьма резвым, но более робкая Люйли обычно довольствовалась ролью темноглазой зрительницы. Подрастая, Элиас виделся с Люйли все реже, потому что в летнюю пору нечасто бывал дома. Он успел почти вовсе забыть о ее существовании, когда прошлым летом они встретились в центре деревни недалеко от церкви — был какой-то великий праздник. Оба были в сопровождении матерей. Те тотчас принялись беседовать, а их дети, хоть уже и великовозрастные, чинно шли за ними следом в полном молчании. Однако эта встреча обратила на короткое время их мысли к детству, как иногда напоминает о детстве прорвавшееся в прореху туч ослепительное солнце. А в конце лета в одно поистине изумительное воскресенье старушка Малкамяки отправилась с визитом к Элиине Корке вместе с Элиасом; тогда-то и состоялась та встреча, о которой мы как будто уже успели рассказать и которая привела к нынешнему положению — когда тихоня Люйли Корке лежит на кровати и убаюкивает себя упоительными воспоминаниями. И тем не менее вплоть до нынешнего дня они друг с другом ни разу не разговаривали и не произносили ничего, кроме незначащих пустяшных слов, о которых ни один из них не думал и не вспоминал.

Это, однако, не помешало образу летнего Элиаса прочно обосноваться в сознании Люйли за одну ночь — безо всяких приготовлений, постепенных сближений и прочего. Еще вчера утром никакого образа и в помине не было, была тоска, которая все же за прошедшие месяцы изрядно притупилась. Но, проснувшись сегодня утром, Люйли тотчас обнаружила, что образ уже тут и укоренился основательно в ее сознании, что водворен он сюда прошлой ночью и оставлен как бы в качестве напоминания. Эту задачу он выполнил, но на свет был извлечен только теперь. Вот в эту самую минуту, на кровати.

Собственно черты лица молодого человека она в памяти не воскрешала, но зато все его невидимое глазу существо обволакивало и заполняло каждую ее клеточку, как воздух заполняет каждое полое место на многомерной земной поверхности. Девушка закрыла голову руками, она только ощущала близость ослепительных солнечных лучей, которые представлялись ей сейчас улыбкой на его склоненном к ней лице. Само свидание, очевидно, оказывалось закономерным и как бы заслуженным всей предшествовавшей жизнью. Какая-то часть ее души снова и снова переживала то счастливое обстоятельство, что сегодня воскресенье, воистину воскресенье, и что сейчас лето. Можно не торопиться, лето только прибавляется, и впереди бесконечно длинная череда сплошных воскресений, подобных маленьким лучезарным солнцам, начинающим свой путь отсюда и путешествующим дальше по земле, по которой можно бродить, присаживаясь здесь и там, чтобы полюбоваться на луга и веси, воду и солнце.

Девушка, однако, не рисовала в воображении никаких новых свиданий, череда грядущих воскресений представлялась ей прямым и непосредственным продолжением нынешнего воскресенья, то есть этих ее упоительных переживаний на кровати. Жизнь получила завершение, она чувствовала, что испытала все, что ей было отпущено, и что подобное повториться не может. Все напряженное ожидание весенних месяцев, да что там — всей прожитой жизни, мгновенно и сладостно разрешилось. Неужели это случилось этой ночью? Этой ночью! Так вот что мне было уготовано! Он обнимал меня, он целовал… О-о… м-м-м… м-м-м… такое!

Девушка сама заметила свое возбужденное состояние, словно на нее посмотрели в окно, и, не взглянув в ту сторону, приняла положение более естественное для человека, вкушающего положенный воскресный отдых. После чего взялась за прежнее, то есть начала перебирать мельчайшие подробности прошедшей ночи, которые уже отодвинулись вместе с этой последней в прекрасную недосягаемую даль.

Снаружи воскресенье успешно подвигалось вперед, на склонах блаженствовали цветы земляники, подобно широко раскрытым сияющим глазам, которых не может ослепить дневной свет. Мельтешение ласточек длилось уже который час, они проносились, оставляя после себя щебет, как пузырьки воздуха в небесном море. Небо и земля пребывали в согласии и сочувственно взирали на все сущее. А надо всем было солнце.

Девушка села на постели, и по ее глазам было заметно, что она вдруг ощутила свое одиночество. Зрачки ее от пребывания впотьмах расширились, волосы на висках растрепались. Сидя так, она представлялась человеком, вдруг распахнувшим душу навстречу миру и принимающим в себя разлитый снаружи природный дух и строй. В такие мгновения облегчается душа человека, ибо он чувствует заодно с природой и видит свою судьбу слитой со всем миром в единое целое. И неважно в такие мгновения, какая это судьба — темная или светлая, он с одинаковым чувством грустного умиления взирает на нее. Вот что испытывала сейчас девушка, ходившая минувшей ночью на свое первое любовное свидание. Бедняжка, она жила грезами, она воображала, что эта ночь вместила в себя все. Словно той необходимо было все вмещать! Но природа, пребывающая извне, смотрела на все вчуже и понимала, что та ночь канула в прошлое навсегда. И даже сама девушка об этом догадывалась.

1 ... 11 12 13 14 15 16 17 18 19 ... 144
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Люди в летней ночи - Франс Силланпяя бесплатно.
Похожие на Люди в летней ночи - Франс Силланпяя книги

Оставить комментарий