Морщусь отворачиваясь. Терпеть не могу подобных звуков. А девушка тем временем встает с кровати и начинает быстро собирать сумку.
– Свидетельство это не твоя забота. Я его завтра подвезу.И мою дочь зовут Вероника. Титова Вероника Богдановна, если быть точнее, – наконец-то настал подходящий момент, – а ты с сегодняшнего дня будешь работать у меня няней, но не обольщайся. Я даю тебе испытательный срок, две недели, – ухмыляюсь своему решению, и когда вижу шокированное выражение лица девушки разворачиваюсь ухожу, от греха подальше, а то вдруг еще благодарить кинется. Это все лишнее.
Подхожу к дивану, беру малышку на руки. Теперь я даже через одеяльце чувствую, насколько она горяча.
– Вы не волнуйтесь, мы сделали жаропонижающий укол. Температура должна через время понизиться, – голос доктора звучит более дружелюбно, – но для полной диагностики, мы все же заберем девочку в больницу. Там поставят диагноз точный.
– Вы готовы? – спрашивает доктор, смотря мне за плечо.
Я поворачиваю голову и вижу липучку. Стоит в дверях такая довольная, хоть и пытается скрыть свою радость, за напускной важностью.
– Да. Вещи собраны. Паспорт с собой, – бью себя по карману.
– Папаша, возьмите сумку, а мамочка…
– Няня… – в один голос с липучкой перебиваем доктора.
– Да-да, – отмахивается доктор и семеня к выходу, кидает через плечо, – няня пусть возьмет ребенка. Она поедет с нами, а вы за нами. Я правильно понял, что вы на машине? – доктор все это спрашивает у нас по дороге.
– Да правильно, – отвечаю ему, и передаю дочку в руки липучке, смотрю ей в лицо.
И замечаю, что стоило ей мою Нику взять на руки, как глаза у нее заблестели, и их затопила любовь. У меня аж мурашки побежали вдоль позвоночника. Я был так поражен тому насколько девушка может светиться добром и любовью к чужому ребенку, что мне стало немного обидно за те слова, что Марина говорила в машине.
Девушка замечает мой взгляд и тут же тушуется передо мной. Стесняется и чтобы как разрушить затянувшееся молчание обращается к Роману, который за моей спиной, закрывает дверь квартиры.
– Ключи не забудьте взять, – окликает она парня, намеренно не смотрит в мою сторону.
– Не забыл, – отвечает Роман и гремит железками.
Кошусь на него. А у него улыбка с лица не сходит, пялится на липучку, как будто смотреть больше некуда.
Мы спускаемся на этаж ниже и тут нам преграждает путь женщина средних лет.
– Забирают? – сочувственно качает она головой и стреляет в нашу сторону глазами.
– Угу, – кивает ей в ответ липучка.
Неожиданно замечаю в приоткрытой двери за спиной женщины знакомый силуэт.
Инстинктивно чувствую опасность. Силует не спешит раствориться, скрыться. Он наоборот делает шаг вперед. Выходит в свет. Аким? Наемник? Но что он тут делает?
Мы сцепляемся взглядами, все происходит в долю секунд. Аким лезет в карман. И я вижу как его рот расползается в плотоядной улыбке.
Чертов ублюдок! Что он творит? Не уж то это он охотиться на мою дочь? Но зачем?
Я резко хватаю липучку и обвивая ее с дочкой руками отгораживаюсь от соседки, а сам заглядывает ей за плечо. Давая знак Роману, что здесь угроза.
– Что такое? – восклицает девушка. – Осторожно. Вы меня чуть не столкнули.
– Извини, – обескураженный произошедшим бормочу ей, а сам не тороплюсь разжимать объятий.
Шагаю вместе с девушкой и дочерью за стену, пряча их от опасности.
– Что-то случилось? – встревоженно смотрит на меня липучка.
– Наверное нет. Просто обознался, – оглядываюсь на Романа, но тот отрицательно машет головой и только тогда отпускаю девушку.
– Ну а ты, что застыла? Давай быстрее беги. А то развела тут светскую беседу, очень вовремя?! – пытаюсь иронией в голосе замять произошедший конфуз и подталкиваю девушку к выходу.
Как только оказываемся на улице, становлюсь за спиной липучки настороженно оглядываясь по сторонам:
– Роман, прикрой, – кидаю парню и тот становится со мной плечом к плечу.
Я понимаю что Аким, здесь появился не случайно, но раз он пас не меня и я не я его мишень, тогда… это точно моя дочь. Но зачем она ему нужна, это мне предстоит еще выяснить.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Подходим к скорой вплотную и я помогаю девушке забраться в открытую дверь, наклоняюсь к ней близко в тот момент, когда она усаживается в кресло.
– Смотри за моей девочкой, как за родной. Поняла? – шепчу ей на ухо.
– Она для меня и так родная, – отвечает липучка с такой уверенностью, что у меня невольно в груди откликаются ее слова благодарностью.
В этот момент врач толкает дверь и она прячет от меня образ девушки с моей дочкой на руках.
Но я вдруг четко в этот момент понимаю,что эта девушка не даст мою крошку в обиду.
– Босс, так кто там был? – возвращает меня в реальные будни Роман.
– Я видел в квартире соседки, Акима. Это он, шел за моей малышкой, – я обвожу взглядом окна дома. – Вот только бы понять, кому понадобилась моя дочь?
Глава 10
В палате было тихо. Вероника спала. А я примостившись на краю кровати сидела и с тревогой наблюдала за тем, как она тяжело дышит.
Доктор со скорой помощи оказался прав. Малышке диагностировали пневмонию.
Вспомнила, как испугалась я и как испугался Богдан, когда пульмонолог дико орала на все отделение, что мы никчемные родители. Запустили ребенка.
Но когда у Богдана первый шок прошел от дерзости докторши прошел. Он быстро женщину поставил на место да так, что она теперь и не то что слово мне сказать лишнего боялась, она теперь и смотрела в мою сторону с опаской.
Богдан хотел нас увезти в другой центр: дорогой, с современными аппаратами диагностирования, но докторша видимо испугалась того, что ей потом прилетит люлей за такой промах от главврача, какими-то правдами и неправдами упросила Титова остаться в больнице. Даже нашла для нас отдельную палату, о которой Богдан даже не упоминал.
Я тогда смотрела на него, и мне жуть как хотелось понять, что он за человек? И почему он имеет такое влияние на людей?
Но узнать мне было не суждено. Докторша с Богданом удалился в ординаторскую, оставив меня ожидать на кушетке в коридоре. А Вероничку-клубничку забрали у меня и вернули, только глубокой ночью.
Я так испугалась тогда, что потом по пятам за медсестрами ходила, отказывалась оставлять малышку даже на секунду без моего внимания.
С Богданом мне так и не удалось поговорить в тот день.
Ко мне подошла медсестра и проводила в палату.
Я тогда подумал, что Титов зайдет ко мне после разговора с докторшей. Познакомится хотя бы. Ведь я для него совсем незнакомый человек.
Но нет. Титов не объявился ни в тот день ни даже на следующий.
Я бы возможно могла сама ему позвонить. Рассказать например о том, как Вероничке становится лучше. Посылать ему фотографии дочки.
Ведь ему должно быть интересно, как растет его дочь?!...
Но телефона Титова у меня не было, а спрашивать у докторши я не стала. Со стороны это выглядело бы слишком странно.
Да и по тому, как Богдан морозился, я поняла, что мужчина общаться со мной не желает.
И этот момент меня смущал, заставлял нервничать.
Да я помнила его слова о том, что он берет меня работать няней, и что у меня испытательный срок, но любой работодатель обязан общаться с тем человеком, которому доверяет жизнь своего ребенка или нет? Может я в чем-то ошибаюсь?
Еще немного посидев рядом с малышкой и поковырявшись в своих рассуждениях, я оставила это занятие, потому как осознавала что чем больше думаю обо всем этом, тем сильнее захожу в тупик.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Подошла к столику на котором стоял остывший утренний чай, сделала глоток. Покосилась на бутерброд с сыром и маслом. Аппетита не было. Кусок в горло не лез. Кинула взгляд на спящую малышку: на сегодня осталась еще одна процедура, но на нее за Вероничкой приходят около двух, забираю малышку и приносят только спустя час. При этом мне ничего не говоря. Странная процедура?!
