— Ну что, обосрался, дристун?
Он дернулся куда-то вбок, и я влепил ему пулю прямо между глаз, потом подошел и забрал документы:
— Добро пожаловать в ад, герр майор!
Я выскочил из вокзала, и вовремя, потому что бой у амбара уже затихал. И я прошептал:
— Спасибо, ребята.
Нужно было убираться отсюда невредимым, и я начал пробираться к стоявшему на путях эшелону. Тем более что паровоз уже дал гудок. И состав начал трогаться. Мне удалось подобраться к нему незамеченным, и я заскочил на сцепку между грузовой платформой и товарным вагоном. На платформе, укрытые брезентом, стояли два артиллерийских орудия. Скорее всего, среднего калибра — семидесятишестимиллиметровые. А еще здесь должен быть часовой и, хотя он проморгал мое появление здесь, его я упустить не должен. Вопрос жизни и смерти!
Станция медленно удалялась. Мне было одновременно и радостно, и грустно. Радостно от того, что я прищучил все-таки этого гада с лягушачьими глазами, хотя для лягушек это очень обидное сравнение. И что мне за начальство такое попадается на пути? Не офицеры, а засранцы какие-то! Что полковник на большаке, недалеко от границы, что этот земноводный. Хорошо бы, все офицеры у них были бы такими! Но это совсем не так, иначе бы немцы не зашли так далеко. Просто меня всегда тянет на самое дерьмо, все лучшее достается мне! Как говорится, муха зря не сядет!
А грустно было от того. Что погибли ребята, которых я даже не знал. Но они погибли, как солдаты, с оружием в руках, а не были просто расстреляны, как безмолвные рабы. И этот шанс им дал я. Вот, снова возгордился, с этим надо кончать. А то я стал считать себя очень уж безупречным и неуловимым. Этакий человек-невидимка! А такое самомнение для меня вредно. Ладно, хватит себя бичевать.
И тут я услышал шаги по платформе. Ну, наконец-то ты появился, а то я уже начал беспокоиться и замерзать. Надо же такому случиться, что остановился он прямо напротив меня, но смотрел не вниз, а на товарняк впереди. Я приподнялся немного, он меня увидел, но было уже поздно. Я дернул часового за ремень, и он упал на пути, как раз между вагонами. Подождав немного, я осторожно перебрался на платформу и заполз под брезент, поближе к пушке. Хорошо, что бы часовой был здесь один, а если нет? Но никого больше слышно не было, слава Богу! Да, похоже, я превращаюсь из комсомольца в верующего, ну и пусть. Потом я обошел всю платформу. Никого!
В этот момент меня и посетила безумная мысль. Нужны снаряды к этим пушкам, и их надо найти. Но искать их даже не пришлось, я сидел на ящике со снарядами. Они были подставлены под колеса пушек, что бы заклинить их. Отлично! Потом я осмотрел орудия. Все было в порядке, сняты только панорамы, а замки на месте. Но панорамы мне и не нужны. Только надо поторопиться, я же не знал, где у них будет остановка и смена караула. Но я буду сходить на той остановке, которая нужна мне! я расчехлил орудия, они были повернуты стволами в разные стороны. Первой зарядил пушку, которая смотрела в сторону паровоза. Приподнял ствол и прицелился через него поверх вагонов. Дорога здесь была относительно прямая, поэтому можно надеяться на удачный выстрел. И выстрел этот будет один-единственный. Вернее, не выстрел, а одновременный залп из двух орудий, только в разные стороны. Потом я зарядил второе орудие, привязал к спусковым механизмам стропы и уселся на борт платформы, держа в руках концы строп, как вожжи. Но управлял я совсем другой лошадкой!
Я выждал время, и мне нужно, чтобы состав замедлил ход, и чтобы я покинул его без всякого для себя ущерба. Наконец, скорость стала снижаться, наверное, поезд пошел на подъем. Летние ночи короткие, и уже немного посветлело, я даже различал паровозный дым, он был прямо по курсу, а обочины дороги были видны довольно хорошо. Я хотел нанести немцам как можно больше вреда, ведь второе орудие я зарядил для того, чтобы хоть немного повредить железнодорожный путь. Ну, что же! Пора! И я дернул за свои импровизированные вожжи. Залп! Пушки вздрогнули навстречу друг другу, платформа закачалась, а я прыгнул под откос. Мне повезло, и приземлился я довольно удачно, немного только локоть повредил. Еще во время своего кувыркания я услышал разрыв снаряда впереди по ходу поезда, а потом пришло время и второго. И вот тут началось какое-то фантастическое зрелище — впереди раздалась еще череда взрывов, вагоны начали наползать друг на друга и валиться под откос. Да, это надо было видеть. Но наблюдать мне было некогда, нужно уходить отсюда, как можно дальше. А то меня могут и за воротник прихватить. Я начал продираться сквозь густые заросли ивняка. Вот вечно меня занесет, куда не надо. Да и под ногами хлюпает болотистая почва. Может быть, это и к лучшему, следов нет. Что-то я зациклился на этих следах. Кто здесь будет искать одинокого диверсанта, когда взрыв был далеко впереди? Вот так я и мыслил, продираясь сквозь кусты. Впереди уже виднелся лес, и я рвался к нему, ничего не замечая вокруг. Минут через двадцать я, наконец, приземлился под ствол сосны. И дышал я так, как будто на мне пахали. Надо сказать, что за все время моего пути постоянно слышались взрывы, а когда я добрался до леса, то они прекратились. Меня так и подмывало увидеть результаты своего труда, и я начал оглядываться по сторонам в поисках подходящей «вышки». У меня на это дело был уже глаз набит. Так что долго искать не пришлось. Это оказался роскошный корявый дуб, я без особого труда забрался на него, даже разбитый локоть мне не очень мешал. Место было прекрасное, и я не очень кривил душой, когда говорил, что незаметно превращаюсь в обезьяну, потому что нюхом чуял хорошие места для устройства «гнезда». Вот и отсюда обзор был довольно хороший, и место катастрофы просматривалась неплохо. Мне пришлось порадоваться, глядя на результаты. Как говорится, радуюсь я, это мой труд вливается в труд моей республики! Вот так-то, ни больше, ни меньше!
Вагоны валялись по разные стороны от полотна дороги, было на что посмотреть. Эшелон оказался довольно приличным. Впереди я увидел четыре танка, два из них были разворочены взрывами, а два других лежали кверху гусеницами. Еще там были и разбитые грузовики, и бронемашины, и пушки, и вагоны с живой силой. А попал я, наверное, в следующий за паровозом тендер с углем, да и сам паровоз валялся среди всякого хлама. Одним выстрелом я уничтожил эшелон. Вот это уже ощутимая польза, не то, что парочка убитых полицаев! Ну, это я так, к слову. А вот второй выстрел пришелся в «молоко», потому что я увидел подходящий со стороны покинутой мною станции ремонтный поезд. Быстренько же они определились, профессионально работают, сволочи. Значит, недостаточно мы пошумели на станции, раз они так быстро очухались. А, может быть, эшелон проехал мимо еще какой-нибудь станции, пока я сидел под брезентом возле пушки. Ладно, не будем гадать, что сделано, то сделано. И еще хорошо то, что местность здесь низменная и болотистая, а железнодорожный путь был одноколейным. Так что, немцам здесь придется порядочно повозиться, прежде чем пустить на фронт новые эшелоны. А, тем временем, у разбитого состава царили полная сумятица и бесполезная суета. Но, похоже, скоро и тут будет наведен порядок, у немцев это строго. С другой стороны тоже подходил ремонтный поезд. Все, дело сделано. Хватит мне здесь торчать. Я спустился с дуба, отдохнул и раскрыл планшетку. Кажется, я снова остался «слепым» — карта недействительна, и опять придется ловить какого-нибудь владельца такой же, но подходящей для данной местности. Но это потом, а сейчас нужно забраться в какую-нибудь нору, отдохнуть и поспать. Что-то устал я за последние сутки. Да и нервный какой-то стал. В общем, нужна передышка. Я тяжело поднялся, зашел дальше в лес и вскоре наткнулся на то, что мне нужно. Толстая ель лежала на земле, видно, упала от возраста, я забрался под суки и моментально вырубился.
27
Пробудился я только под вечер. Вот это даванул на «массу»! Придется оставаться здесь и на ночь, утро вечера веселее. Я немного перекусил, чем Бог послал, и опять заполз на свою лежку. Теперь уже было не заснуть, и я долго ворочался. В голову лезла всякая дурь, вообще что-то непонятное, но, в конце концов, я забылся в тяжелом сне.
Да, утро принесло облегчение. Я чувствовал себя хорошо отдохнувшим и готовым к новым «свершениям». И я опять подался на восток и шел так довольно долго без всяких приключений. Сплошного лесного массива здесь уже не было, и открытые участки мне приходилось преодолевать очень осторожно.
И вот только здесь начали встречаться следы боев — окопы, воронки, разбитая техника, но, ни тел убитых, ни оружия почему-то видно не было. Немцы своих, наверное, подобрали и увезли. Ну, а наших, вероятно, местные жители похоронили, потому что невдалеке я заметил какой-то населенный пункт, довольно большой. Я решил понаблюдать за обстановкой. Это была не большая деревня, а средних размеров село, потому что я заметил маковку церкви. Хотя, скорее всего, там находился склад какой-нибудь или клуб. А сейчас, при немцах, там может быть все, что угодно. Немецких солдат не видно, но по улицам, то и дело сновали полицаи.
