В глубине зала твердь пронзали насквозь колонны голубого льда. В них спали Братья-Ветры. Вместе с ними томился и Легион Мрака. Полторы тысячи лет назад его замуровал там Безликий.
Став Предвестником, Белый Палач вспомнил, как коварный бог воспользовался его телом, чтобы восстановить истлевшие печати на темнице Мрака. Безликому тогда понадобилась вся сила и вера его пророчицы, женщины, которую они с Микашем делили на двоих с тех пор и всю оставшуюся жизнь. Бог был с ней лишь раз, в теле Микаша, взял её невинность и привязал к себе. До одури болезненные воспоминания, но всё же именно они давали необходимые знания.
В остальное время Лайсве принадлежала Микашу, была его земной женой, матерью его сына, но призрак Безликого всегда стоял между ними. Микаш ощущал его присутствие, даже когда от счастья затмевало дух.
«Скоро ты за всё заплатишь. Кровью близких и своей. Я не остановлюсь, пока не вытрясу из тебя все твои девять кошачьих жизней и не вырву из груди сердце, чтобы ты узнал, каково было мне по твоей милости».
По тоннелям, открытым лишь богам, разум Белого Палача пробрался в Пещеру духов Тэйкуоли. Обитатели в страхе разбегались с дороги, прятались в щелях, а то и вовсе неслись наружу, в Дольний мир людей.
Темницу закрывали глифы-печати. Микаш воздел руки, и они полыхнули огнём. Изнутри полилась кипящая лава, выплавляя для Мрака новое русло.
– Иди ко мне! Ты, наконец, свободен, – позвал Белый Палач.
Из шепчущей голосами мёртвых Сумеречной реки поднялась чёрная волна. Выше головы. Она попыталась поглотить, хлеща отростками, но, скованная стальной волей, остановилась на уровне глаз и покорно склонилась, как перед хозяином.
Утренний Всадник знал, кого поставить на место главаря Предвестников.
– Я наместник Тени. Пока он не вошёл в силу, ты подчиняешься мне. Ступай на поверхность, уничтожай всё живое на своём пути. Чем больше шума наделаешь, тем быстрее явится Вечерний Всадник. Передай ему, что я ничего не забыл, и час расплаты уже близок.
Мрак с гулом прошёл сквозь Микаша и помчался наверх, радуясь свободе.
Белый Палач хищно облизнулся, возвращаясь разумом в казематы Эскендерии. Сгусток Мрака обрёл форму тонкой ленты и обвился вокруг его запястья, пряча змеиный хвост под одеждой.
– Похороните тело и уберите здесь, – велел Микаш и направился восвояси.
Трюдо следовал за ним по пятам.
– Может, не стоило нарушать и без того хлипкое равновесие?
– Переживать об этом должны Первостихии, – отмахнулся Белый Палач. – Вот пускай мальчишка Комри и обеспокоится. Не всё же ему мелкую шушеру в кровавую пыль развеивать. Наши союзники-демоны оценят, что мы не оставляем их смерть без возмездия.
– При условии, что он жив и справится, – продолжал сомневаться Трюдо.
– Слабаки здесь не нужны. Слыхал, что этот подлец выдумал про якобы похищенную у нас книгу? Назвать внука Жерарда Безликим… Вот же мошенник! За всю свою ложь он заплатит сполна.
Белый Палач скрылся в кабинете, заперев дверь на засов. Не хотелось, чтобы его беспокоили этой тревожной ночью.
***
1570-71 г. от заселения Мунгарда, дорога на Лапию
Через пару недель Николас поправился и собрался в дорогу. Жалко стало знакомых: Жюльбера, Бианку, даже короля Орлена. О том, что Николас жив, знали только Ноэль и его дед. Впрочем, если такова цена за свободу, то он готов её заплатить.
Вестфольду пришлось оставить и взять с собой менее приметную лошадь. Фигуру обтягивал серый шерстяной плащ с глубоким капюшоном. Лицо скрывала овальная белая маска с тремя царапинами как от когтей. Новая – от той, в которой Николас сражался, ничего не осталось. С амулетом Кишно на шее никто его не узнавал.
Ноэль единственный провожал его по северному тракту. У леса в двух часах пути от штаба на безлюдной дороге они остановили лошадей. Друг вручил Охотнику свёрток с мечом.
– Клеймор?
– Разыскал среди беженцев в бедных кварталах одного кузнеца. Теперь он с семьёй будет жить и работать при штабе. Умелыми людьми разбрасываться нельзя, – улыбаясь, ответил внук вождя. – Конечно, это не клинок Утреннего Всадника, но лучше, чем ничего. Возьми! Хотя бы в знак нашей дружбы.
Николас приторочил свёрток к седлу. Безоружным путешествовать глупо.
Ноэль вынул из-за пазухи свиток с печатью Компании «Норн».
– Грамота на имя Мортимера Стигса, Охотника на демонов, направленного на службу в Урсалию. С этой бумагой ни в Норикии, ни в Лапии никто не станет чинить тебе препятствий.
– Спасибо! Будет весьма кстати, – Николас потянулся за грамотой, но Ноэль убрал её за спину.
– Погоди благодарить. Ты остаёшься членом Компании: должен будешь регулярно писать отчёты и брать себе учеников. Старшие товарищи будут тебя навещать и проверять, как ты справляешься.
– Если имеешь в виду себя, то жду в любое время. Только позволит ли твой дед? Опасно-опасно! – передразнил он Жерарда.
– Кра-а-а-апасть! – повторил сидевший на плече Ноэля ворон.
Друг не выдержал и рассмеялся:
– Пускай только попробует! Знаешь, эта маска пугает. Слышу твой голос, но всё равно кажется, будто передо мной кто-то незнакомый и жуткий.
– В маске или без, это всё равно я, – покачал головой Николас. – И буду безумно скучать! Зови, если что. Я же твой доверенный сподвижник и защитник.
– Какие бы расстояния нас не разлучали, в наших сердцах мы всегда будем вместе, – ответил Ноэль уже предельно серьёзно.
Они обнялись.
– Останавливайся на голубиных станциях и не забывай писать! – бросил на прощание друг.
Они разъехались в противоположные стороны, но то и дело оборачивались и ловили на себе тоскливые взгляды друг друга. Дорога вильнула и разделила их. Хоть бы не навсегда.
***
До приграничной заставы близ Лиля путешествие проходило без приключений. Только бесконечная череда загадок не давало покоя. Как ему удалось выжить после грандиозной битвы? Действительно ли Безликий воспользовался его телом?
Хотя Николас принял подарок Ноэля, но для тренировок в уединённых, сокрытых от посторонних глаз местах предпочитал проклятый клинок. Фехтовал и в маске, и даже без неё. Память больше не пропадала, ничего противоестественного не чувствовалось: меч повиновался, как обычный, разве что непривычно манёвренный. Ни угрожать, ни сопротивляться клинок не пытался, как будто притуплял бдительность, чтобы ударить в спину в самый неожиданный момент.
Однажды Николас решился подкормить меч своей кровью. Вспыхнула фиолетовыми огнями руна перт на рукояти, и тот отозвался звенящим сталью голосом:
– А, небесный мальчишка, снова ты!
– Хотел спросить… Почему ты помог мне?
– Я помогал не тебе, а своему хозяину. Да и повторить судьбу брата Исаза, оказавшись в руках Предвестников, мне не хочется.
– Так ты служишь Безликому?
– Я служу Небесному Повелителю и никаких Безликих не знаю.
– Старого Небесного Повелителя уже нет, а Безликий – его сын. Он должен занять место отца, чтобы мир не был уничтожен.
Видимо, разговаривать с мечом нужно, как с маленьким ребёнком, раз уж тот не желает отвечать прямо.
– Я знаю сыновей моего хозяина, и среди них нет ни одного Безликого.
Похоже, вытянуть из него хоть что-то будет сложнее, чем из коварного божка. Нужно сменить тактику.
– Тогда как их звали? Сыновей Небесного Повелителя?
– Их имена – тайна. Только они сами способны её открыть.
– Мог ли один из них назваться Безликим, чтобы не выдать её?
– Мог. Но я не стану служить ему, пока он не получит силу и власть своего отца.
Тупик! Ладно, зайдём с другой стороны.
– Тогда почему ты не убил меня после победы над Аруином?
– Твоя воля совпадала с волей хозяина. Я слышу его голос в твоей крови. Он говорит, что за обладание мной ты заплатил достаточно своими страданиями. Чтобы слышать его дальше, нужно, чтобы ты меня подкармливал. Но если твои намерения разойдутся с желаниями Небесного Повелителя, я всё же убью тебя.
Значит, клинок нельзя использовать для неугодных Небесному Повелителю целей. Или вообще нельзя нарушать его волю? Понять бы, в чём она заключалась. С Безликим было бы проще, впрочем, с младшим богом пути Николаса расходились не раз. Видимо, Небесный Повелитель смотрит на вещи иначе, чем его сын. Смотрел… Когда был жив.
