А во втором тайме Англия действовала великолепно на контратаках, переигрывая медлительных защитников сборной Германии. На 48 минуте после передачи Бекхэма, Хески скинул мяч Оуэну и нападающий Ливерпуля забил свой второй гол. На 66 минуте — Оуэн оформил хет-трик, забив третий мяч в этом матче! Ассистировал ему Джеррард. А на 74 минуте — Хески пятым голом завершил унизительный разгром сборной Германии.
Это был самый сенсационный результат игрового дня отборочных матчей чемпионата мира. Сборная Англии разгромила Германию в Мюнхене со счётом 1: 5.
Теперь сборной Германии, скорее всего, предстояло играть в стыковых матчах, где ее почти наверняка будет ожидать сборная Украины.
Я признал, что сборная Англии в этом матче была действительно хороша. И отметил, что в этой стране не сбывается ни одно из моих желаний.
— Теперь посмотрим, как твоя украинская национальная команда сыграет с немцами, — язвительно комментировал Барри сложившееся положение в группе.
Украинская сборная пребывала в такой же форме, как сама Украина в целом.
Вероятно, в связи с общенациональным футбольным возрождением, администрация тюрьмы решила пересмотреть мой особый статус «склонного к суициду».
На следующий день, надзиратель пригласил меня пройти с ним. Привёл он меня в офис некого управляющего, у которого на столе лежало моё досье.
— Как поживаете, мистер Иванов? — сухо обратился он ко мне.
— Не жалуюсь. Надеюсь, вскоре покинуть вас, — ответил я.
— Покинуть? — переспросил тот, и стал рассматривать меня. — Что ты имеешь в виду? — поинтересовался он.
— Теперь они начнут подозревать, что я ещё и к побегу готовлюсь, — подумал я.
— Я имею в виду, что через месяц с небольшим заканчивается мой срок, — поскорей пояснил я.
— Верно, — успокоился товарищ начальник. — Это хорошо, что ты готовишься к освобождению, — рассеянно комментировал он, высматривая что-то в моём досье. — Однако, вопрос о твоём освобождении, после окончания срока, будет решать миграционное ведомство, — сказал он, и стал наблюдать, как я отреагирую на это.
— Вы хотите сказать, что даже после окончания срока, назначенного судом, меня могут удерживать здесь? — уточнил я.
— Бывает, что иностранцев задерживают сверх срока, пока решается их миграционное дело, — уверенно ответил он.
— Это законно? — спросил я.
— Держать в тюрьме — незаконно. В таких случаях иностранцев следует перемещать в специальные центры временного содержания. Но если в таких центрах нет мест, приходится подержать в тюрьме, — объяснил он. — Надеюсь, что такая перспектива не очень расстроила тебя, и это не вызовет снова желание покончить с собой? — уставился он на меня, ожидая ответа.
Я, вдруг, почувствовал неприязнь к нему. Он смотрел на меня, как на подопытного козла. Захотелось грубо послать его. Но я не мог позволить себе такого удовольствия.
— Кто сказал, что я собирался это сделать? Тот индусский доктор-эксперт из тюремного госпиталя? — резковато ответил я вопросом.
Начальник заметил мою реакцию.
— Так говорится в рапортах наших служащих. И мы обязаны принимать предупредительные меры, — спокойно пояснял он, внимательно наблюдая за мной.
— Какие меры?! Присматривать за мной, как за идиотом? — начал я заводиться.
— Послушай! А как бы реагировал ты, если бы, к примеру, увидел у ребёнка в руках лезвие? — ответил он вопросом.
— Но я же не ребёнок с лезвием. И не идиот, собравшийся повеситься на шнурке, который, кто-то оставил в камере, — уже совсем неуважительным тоном ответил я.
— Я очень надеюсь на это, мистер Иванов. Я и пригласил тебя, чтобы самому убедиться в том, что ты больше не нуждаетесь в дополнительном присмотре. Так вот, мы прекращаем наблюдение. Желаю тебе скорого освобождения, — сухо закончил он приём.
— Спасибо, — ответил я, и взглянул на стоящего рядом сопровождавшего, дав понять, что хотел бы удалиться.
Надзиратель открыл дверь офиса.
— Тебе следует связаться с миграционными служащими. Они здесь бывают. Насколько я знаю, сверх срока держат иностранцев, которых, по каким-то причинам, не могут ни депортировать, ни отпустить на свободу, — подсказал мне вдогонку тюремный начальник.
Как я выяснил у надзирателя, сопровождавшего меня, миграционные работники должны были принимать в нашем крыле, в этот же день. Я тут же записался на приём к ним.
Время приёма происходило во время открытых дверей. Как только нас выпустили из камер, я направился к ним. Когда я отыскал место, предоставленное им для приёма, дверь офиса была раскрыта. Я мог видеть двух мужчин в штатском, беседующих с чёрным парнем.
Я ожидал у открытых дверей, пока они закончат. Клиент нервничал. Служащие терпеливо пытались что-то объяснить ему. Похоже, они плохо понимали друг друга.
Одного из служащих я узнал. Мы встречались с ним в Саутхэмптоне во время ареста Лали.
Наконец, они выпроводили неспокойного чёрного клиента, и пригласили меня.
— Добрый день, — приветствовал я их.
— Добрый! — ответили они. Один из них нетерпеливо взглянул на часы. Похоже, им не терпелось сбежать отсюда.
Я назвал своё имя. Чиновник принялся перебирать папки. Судя по их количеству, заключённых здесь иностранцев с неопределённым статусом пребывания в стране, было немало.
— Слушаю вас, мистер Иванов, — начал незнакомый мне тип, отыскав моё дело и присев за стол.
— Недавно я заполнил и подал анкету для проездного документа. Хотел бы узнать, что меня ждёт по окончанию срока заключения, — объяснился я.
Чиновник просматривал мои бумаги. Я ожидал ответа. Другой, присматривался ко мне, и, кажется, начинал что-то припоминать.
— Да, анкета ваша есть, но её ещё не отправили в ваше консульство, — спокойно, словно издеваясь надо мной, сообщил чиновник.
— Почему не отправили?! — старался я держать себя спокойно. — Уже неделя прошла, как я подал анкету.
— Нужна ваша фотография, — спокойно ответил тот. — Вот сейчас мы и сфотографируем вас. Хорошо, что зашёл к нам.
Он стал доставать из портфеля фотоаппарат.
— Получается, если бы я сегодня не обратился к вам, то мне предстояло бы торчать в этой тюрьме пожизненно?! Только потому, что у вас нет моей фотографии… — начал я закипать.
— Станьте вот здесь, пожалуйста, — проигнорировал он моё недовольство, и сделал снимок.
— Ну, поздно или рано, о вас бы вспомнили. Это хорошо, что вы проявляете инициативу и сотрудничаете с нами, — вступил в разговор другой, которого я встречал на свободе.
— Мой срок заканчивается через месяц. Хотелось бы определиться, чего мне ожидать по окончанию срока — ответил я.
— Если бы вы предоставили нам свой действительный паспорт, мы бы быстро организовали вам возвращение на родину, — продолжал чиновник из Саутхэмптона. — Вы гражданин какой страны? — спросил он.
— Украина, — ответил за меня другой, что-то записывая в моём досье.
— Украинское консульство обычно не спешит с оформлением проездных документов, — продолжал знакомый мне чиновник. — Вероятно, у них очень много работы.
— Это точно! Украинское посольство очень занято, — поддержал разговор другой, который что-то писал. — Если приезжает Динамо Киев на встречу с Ливерпулем, то украинское посольство вообще не работает. Они просто закрываются и уезжают в Ливерпуль, смотреть футбол, — посмеиваясь, информировал меня чиновник. — А если Динамо удачно сыграет, то они могут загулять там на несколько дней! В закрытом посольстве Украины работают лишь телефонные автоответчики, — шутил чиновник.
Мне было не до шуток.
— Теперь, если вы отправите им всё необходимое, я полагаю, недели достаточно, чтобы выписать временное удостоверение личности? — высказал я своё мнение.
— Неделя?! — удивились они. — Ваше посольство, получив твои данные, сделает запрос в Украину по месту выдачи твоего паспорта. Там проверят, и, если всё в порядке, подтвердят им твою личность. Только тогда консульство выписывает документ, — просветил меня чиновник.
— И не забывай о праздничных и футбольных днях, по которым украинское посольство не работает, — добавил другой, и они весело рассмеялись.
От их смеха я впал тоску.
— Надеюсь, мне не придётся здесь сидеть сверх срока? — упрямо спросил я.
— Мы делаем всё, что от нас зависит. Поверь, мы заинтересованы в том, чтобы депортировать тебя поскорей. И мы ценим, что ты не противишься этому, а сотрудничаешь с нами, — ответил чиновник, закончив с писаниной. — Вот тебе номер и прочие данные твоего миграционного дела, а также, наши адреса, куда ты можешь писать и звонить, если вдруг решишь воспользоваться своим паспортом, или захочешь что-то сообщить нам по сути твоего дела.
Я принял листок, поблагодарил их и направился к выходу.
