я вообще, - она обняла брата, - за офицера замуж выхожу. Капитана, как Хаим Горовиц. Так что
тоже редко его видеть буду. Ничего,- она потрепала брата по голове, - все устроится, милый,
поверь мне».
Элайджа оглянулся на Бостон. Черепичные крыши домов растворялись в утренней дымке. Он
увидел, как стайка птиц, щебеча, садится на мачты корабля.
-Сейчас улетят, - Дебора подняла голову. «Это дрозды, мы еще недалеко от суши».
-Меньше двух миль, - ответил ей брат. Они замолчали - дрозд на рее весело, радостно запев,
сорвался с места и полетел обратно.
-Это к счастью, - уверенно сказала Дебора, глядя на бесконечный простор океана перед ними.
Менева собрал свой саквояж. Сунув наверх «Лирические баллады», вздохнув, он погладил рукой
стопку книг, что лежала на столе. «Вот с вами, - грустно сказал индеец, - жаль расставаться».
Дверь скрипнула, и он услышал женский голос: «Менева...»
Рыжая Лиса стояла на пороге, - в темном платье, волосы прикрывала такая же шляпа. Менева
покраснел: «Ей не понравится, как я одет. Она меня только в индейских вещах видела».
-Тебе Бирнбаум шил сюртук, - весело, заметила Констанца. «Я вижу, все Цинциннати в них ходит. Я
очень рада, что застала тебя, Черный Волк».
Они сидели в саду, со стаканами имбирного пива. Менева, наконец, улыбнулся: «Я виделся со
своей сестрой, Рыжая Лиса. Спасибо, спасибо тебе, ты мне вернула мою кровь, мою семью».
Констанца оглянулась на дверь, - в саду никого, кроме них, не было. Чиркнув кресалом, она
вдохнула ароматный дым сигарки: «Менева..., Постарайся меня понять..., Я...я встретила другого
человека, очень хорошего, человека, которого я люблю».
-Канджи не ошибался, - понял Менева. «Это я поторопился. Вот как получается - у меня будет сын,
или дочь. Моей крови. А она, - Черный Волк ласково посмотрел на женщину, - она пусть будет
счастлива».
-Я читал, - сказал Менева, - пока ждал тебя. Много книг прочел. Белые сильнее нас, Рыжая Лиса.
Не стоит нам сражаться. У меня есть долг чести здесь, на востоке. Я его выполню и уеду к себе, в
горы. Те, кто пойдет со мной, будут жить в мире с белыми, я обещаю. А ты, - он, на мгновение,
коснулся ее руки, - ты всегда мне останешься другом.
Констанца вспомнила библиотеку их вашингтонского особняка и раздраженный голос мужа, что
доносился из-за двери: «Какая дипломатия, генерал! Какого черта вы пришли в Государственный
Департамент с просьбой провести переговоры с индейцами!»
-Во времена мистера Вашингтона...- начал кто-то. Дэниел оборвал его:
-Не надо мне говорить об этом! Я писал мирный договор с ленапе, когда вы, майор, еще ходили в
церковную школу в вашей глуши! Хватит. Индейцы не иностранные подданные. Нечего с ними
церемониться, заключать какие-то перемирия. Либо мы строим государство, в котором одни
правила для всех, либо Соединенные Штаты распадаются на отдельные территории. Предатель
Берр уже хотел продаться испанцам. Слава Богу, мы его вовремя остановили. Капитан, Горовиц
расскажет вам, какой язык понимают индейцы.
-Язык пуль, - лениво отозвался Хаим. «Хороший индеец - мертвый индеец, господа».
-Будете проливать кровь тех людей, что сражались рядом с вами, мистер Вулф, в Континентальной
Армии? - ядовито поинтересовался кто-то.
Настало молчание. Дэниел, наконец, холодно, ответил: «Хочу вам напомнить, что небезызвестный
Менева, он же лорд Кинтейл, был признан военным преступником. Разные бывают индейцы,
господа. И, - Констанца услышала, как муж, не сдержавшись, ударил кулаком по столу, - если
понадобится пройти по трупам этих дикарей до Тихого океана - мы это сделаем».
-По трупам, - повторила она про себя и вслух спросила: «Менева, как тебя можно будет найти?
Быстро, чтобы не ездить туда, - она махнула рукой на запад.
Черный Волк ничуть не удивился: «Оставь записку в магазине Бирнбаума, в Цинциннати. Я ему
буду привозить золотой песок. У меня теперь, - Черный Волк нежно улыбнулся, - расходы
появятся».
-Наконец-то, - успокоено подумала Констанца, - жену себе нашел. Вот и хорошо.
Она лукаво посмотрела на него: «Пошли. Хочу сделать тебе подарок».
Они стояли в книжной лавке Эпплгейта. Констанца, поздоровавшись с хозяином, велела: «Мистер
Эпплгейт, подберите-ка нам библиотечку. Для путешествий, малого формата. Мой друг уезжает на
запад, - она взглянула на Меневу. Тот восхищенно поднял голову к уставленным книгами полкам.
Уже когда Констанца расплатилась, Менева, увидев в плетеной корзине томик, покраснев,
попросил: «И еще вот это».
-«Маленькая книжка с картинками», - увидела Констанца заглавие и улыбнулась: «Ньюбери. Я по
этой азбуке читать училась, в Амстердаме еще».
-Всем родителям, опекунам и няням посвящается, - прочел Менева: «Отец. Я буду отцом.
Справиться бы. Но Канджи справился и я тоже, обязательно».
-Это же для детей, - удивилась Констанца. Менева, зардевшись, пробормотал: «Я ведь еще не так
хорошо читаю».
-А, - только и сказала женщина: «Это тоже, мистер Эпплгейт».
-А вам мячик, или подушечку для иголок? - поинтересовался Эпплгейт. Менева недоуменно
посмотрел на него.
-Подарок от издательства, это детская книга, - развел руками торговец. «Мальчикам мячик,
девочкам подушечка».
-Мячик, - неизвестно почему, уверенно, ответил Менева .
Нью-Йорк
Питер остановился посреди большой, пустынной комнаты и потер подбородок: «Давай посмотрим
эскизы, Изабелла».
Женщина развязала папку и стала раскладывать на шатком, покосившемся столе, - больше
никакой мебели не было, - листы бумаги. За окном скрипели колеса экипажей. Питер подумал:
«Отличное место Парк-Роу, очень бойкое. Два магазина рядом, перекрестные скидки, для
покупателей, контора наверху. К августу Тедди подберет кандидатов на место управляющего,
продавцов, устрою с ними собеседование...»
Он до сих пор сам, лично разговаривал со своими работниками. На «Клюге и Кроу» трудилось
тридцать тысяч человек - шахтеры, инженеры, ткачи, моряки. «Кантон, - хмыкнул Питер,
рассматривая варианты вывесок, - Бомбей, Кейп. Как только в Европе все успокоится, вернусь на
тамошние рынки, открою представительство в Санкт-Петербурге. В Нью-Йорке, уже есть. Тедди
молодец, отлично разбирается в недвижимости».
-Хорошо, - он посмотрел на изящные буквы. «Клюге и Кроу. Лучшие английские ткани». «Чай,
кофе, специи».
Питер прошелся по комнате. Изабелла стояла с тетрадью и карандашом в руке. Она знала его
привычку размышлять на ходу. Кроу-старший поправил очки: «Помещение, - он обвел рукой
комнату,- должно быть наилучшего вкуса. С порога человек попадает в атмосферу роскоши. В
магазине тканей продумай места для отдыха, альбомы с образцами надо рассматривать, не
торопясь. Кушетки, - он пощелкал пальцами, - диваны...»
Мартин рассматривал оживленную улицу. Подросток, повернувшись к отцу, предложил: «В
магазине с чаем и кофе надо обязательно устроить отдельный салон, папа, как в Лондоне. Для
дегустации. Там хватит места, комнаты просторные».
-Изабелла, запиши, - велел Питер. «Теперь покажи мне, что ты придумала с отделкой...»
-Все равно, - сказал себе Мартин, - это прошлый век. Маленькие лавки...- он незаметно
поморщился. «Надо устраивать большие магазины, с обилием товаров. Человек не должен бегать
по улице. Вместо этого он зайдет в эмпориум, и купит все, что ему нужно». Мартин закрыл глаза и
представил себе высокое, со стеклянной крышей, стройное здание. «К и К, - понял он. «Так и
назову его, - К и К. Очень легко запоминается, это важно в торговле».
-Каталоги, - услышал он голос отца. «Констанца тебя сведет с местными типографиями. Сделай
макет, отдай мне на утверждение и будем печатать. Я хочу, чтобы товары «Клюге и Кроу» можно
было заказать по всей Америке. У меня есть партнеры, - отец внезапно улыбнулся, - в Цинциннати,
в Бостоне, они покупают наши ткани, но это капля в море. Я хочу, чтобы мой чай разливали от
Саванны до озера Эри».
-И пили в Белом Доме, - усмехнулся Питер. Дверь заскрипела и он спросил: «Что, пора уже?»
Марта стояла, держа за руки детей. Питер посмотрел на внука: «Хорошо, что мы его забрали.
Мораг оправится, обязательно, Стивен и Мирьям ее на ноги поставят. У Тедди сейчас много дел, с
регистрацией нашего представительства, с ремонтом в новой квартире. Здесь детей много, Теду
хорошо».
-К августу все будет готово, - Тедди показывал им анфиладу комнат на Грейт-Джордж-стрит.
«Квартира маленькая, как видите, всего четыре спальни, гостиная, детская...»
Марта вышла на балкон и вгляделась в зеленые кроны деревьев на севере. «Когда-нибудь, -
