Всадники одновременно грохнули из ружей и над орками с воем пронеслись «турбинки», глухо ударив в деревянную пристройку за их спинами. Полетели в разные стороны щепки и в стене образовались хорошо видимые сквозные отверстия. Бойцы быстро и слаженно лязгнули передергиваемым цевьем и теперь направили амулеты прямо в толпу.
В замешательстве поглядывая, то на черные, направленные на них стволы, то на зияющие в стене дырки, орки неохотно стали опускаться на одно колено. И лишь только Геор, неподвижно застыв, все еще оставался на ногах. Никого и ничего не замечая вокруг, он, с перекошенной от лютой ненависти и злобы мордой, смотрел исключительно на Сомова.
– Ну что орк? Видишь, как высоко забрался лягушонок? – с ледяным спокойствием спросил Виктор, хотя внутри него все клокотало, – Смотри. Смотри внимательно. Я – это последнее, что ты видишь в своей жизни.
Сомов вытянул руку, на которой загорелась магическая звезда.
– Помнишь воздушный удар, орк? Я возвращаю его тебе умноженным во сто крат!
– Магия?! И это честно?! Великие боги, где же справедливость?! – с надрывом выкрикнул Геор, отчетливо понимая, что его сейчас убьют и пытаясь хоть как‑то отсрочить этот момент.
– К какой справедливости ты взываешь, орк? Раньше ты о ней не вспоминал. Но я тебе отвечу так, – Сомов ощерился в жуткой ухмылке, – Месть и есть высшая степень справедливости.
– Вот значит как… Вот она месть достойная раба, но не принца! Да и какой ты принц?!
Орк поднатужился и с силой харкнул в сторону Виктора.
– Ваше высочество, – барон Ригос тоже отключил броню и выхватил из ножен свой знаменитый вампирский клинок, – Этот мерзавец проявил к вам неуважение. Позвольте на последних минутах его никчемной жизни я преподам ему хорошие манеры в поединке.
– Дуэль! – выкрикнул орк спасительное слово, – Дуэль!! Но не с тобой! С ним!!!
И он ткнул трясущимся пальцем в Сомова.
– Да как ты смеешь, недостойный, требовать поединка с графом?! – возмущенно взревел Марс, клацая стальными зубами и моментально проявляя бледный крест на багровом лице.
– Одолжите мне ваш меч, барон, – Сомов протянул руку, – Я принимаю вызов!
– Вик!!! – барон Ригос испугался так сильно, что даже забыл о субординации.
– Одолжите мне ваш меч!! – Виктор чуть ли не силой вырвал клинок из рук упирающегося Марса и пригрозил страшным голосом: – И не вздумайте вмешиваться! Не прощу!
Сомов спрыгнул с лошади и развернулся лицом к Геору, который уже ждал его с обнаженным оружием и радостно скалил клыки. Виктор оскалился в ответ и сразу же бросился в бешеную атаку. Клинки зазвенели с такой пугающей частотой, что стало понятно – противники напрочь забыли о защите и рубятся в яростном стремлении, как можно быстрее прикончить друг друга.
– Великая Ура! – взмолился Марс и застонал: – Что он творит? Да что же он творит?!
А Сомов в высшей степени агрессивно, но абсолютно непрофессионально шел только вперед, ни на шаг не отступая назад и ни на мгновение не прекращая сумасшедшей атаки. Он наседал все сильнее и сильнее, пока поединщики не оказались так близко, что Геор пустил в ход нож, а Виктор начал наносить удары ногами. Противники сошлись вплотную и уже сцепились руками, с ненавистью глядя друг на друга в упор и страшно скрежеща зубами. А потом их мечи полетели в сторону, а сами они упали и покатились по земле. Было непонятно кто кого побеждает, но вот человек как‑то хитро извернулся, вскочил на ноги и рванул на себя орка. Он крутанул его вокруг спины, с натужным ревом поднял над головой, а затем с силой швырнул обратно на землю. После такого мощного броска раздался отчетливый треск сломанного позвоночника и Геор больше не шевелился, но Сомов снова рывком вздернул его наверх и со страшным криком снова ударил оземь, а потом упал на орка сверху и стал наносить размашистые удары по лицу. Виктор бил, бил и бил, в полнейшем исступлении, наблюдая как исчезает лицо его врага, превращаясь в кровавое месиво и чувствуя, как под его ударами трещат и ломаются кости черепа.
– Остановитесь, – Марс схватил Сомова за плечи и попытался оттащить его от жертвы, – Да остановитесь же, граф! Все кончено! Он уже мертв!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Наконец Виктор понял, что это обращаются к нему, ударил в последний раз и поднялся на ноги. Он стоял, тяжело дыша полной грудью, и все еще сжимая кулаки, с которых тягуче капала густая, как варенье вишневая кровь. А потом вдруг у него разом активировались все имеющиеся амулеты и загорелись огни обеих боевых перчаток. Пошла такая накачка магической энергией, что ее излишки стали изливаться наружу и вокруг мага появилось все усиливающееся свечение, а от амулетов вверх по рукам побежали голубые микромолнии. Наэлектризованность быстро достигла такого уровня, что перешла в слуховой диапазон и возник жуткий низкочастотный звук непрерывно рвущегося стекла. Все, кто находился в непосредственной близости около мага с ужасом почувствовали, как у них поднимаются волосы. А потом маг медленно поднял голову, и все увидели его глаза. Это был холодный, нечеловеческий и совершенно мертвый взгляд, который абсолютно ничего не выражал, но вместе с тем ощущалось, что вот прямо сейчас тебя мимолетно взвешивают, исчисляют и определяют достоин ли ты хоть какого‑либо внимания или же тебя просто убить. Ни за что, а так, походя.
Все буквально оцепенели, а когда маг отвернулся, то сразу пришли в движение и испугано подались прочь, подальше от этого страшного человека. Маг же, окутанный ослепительным сиянием, не спеша обошел покойника, явно примеряясь, а потом плавно опустился в стойку зенкуцу дачи и замер. Его правая рука тяжело пошла назад, словно натягивая тетиву лука, а затем молниеносно ринулась вперед и воздушным ударом шарахнуло так сильно, что лежащее тело смело напрочь, кувырком пронесло через весь двор и буквально расплескало о крепостную стену. Лишь только пылевой вихрь закрутился на месте убийства, да покатился сорванный с ноги сапог, из которого вывалилась плетка. От порыва ветра захлопали флаги и тенты, заржали и задергались лошади, а немногие деревья внутри замка закачались и щедро осыпались листвой.
Наконец сияние магии погасло и наступила гробовая тишина. Маг поднял с земли плеть, с хрустом переломил ее о колено и отбросил обломки далеко в сторону. После чего он несколько раз медленно поднял ладони к груди и также медленно их опустил, сопровождая эти действия шумными вдохом и выдохом. А затем, вполне уже обыденно достал из кармана чистый носовой платок, тщательно вытер им руки, отряхнул с одежды пыль и неторопливой походкой вернулся к своей лошади. Как ни в чем не бывало он потрепал напуганное животное за холку, успокаивая его, а затем оглянулся на толпу орков и, хотя в этом не было никакой необходимости, прохрипел:
– Помогите мне сесть.
Тут же несколько орков, подобострастно пригибаясь, бросилось к магу на помощь, осторожно взяли его под руки, а один даже упал на четвереньки и подставил свою спину.
Тем временем, за пределами замка, Ийсма возвращалась из леса с полной корзинкой разноцветных трав. Она часто останавливалась и прислушивалась к пению птиц, когда вдруг навстречу ей выскочила запыхавшаяся рабыня:
– Седой! Седой приехал!
– Какой еще седой? – не веря своим ушам переспросила целительница, чувствуя, как слабеют ее ноги.
– Наш седой, Вик. Важный весь из себя и такой грозный! Все перед ним так и лебезят, так и лебезят. А Геора сразу убил. Одно только мокрое место осталось, – выпалила рабыня на едином духу.
Ноги Ийсмы окончательно отказали, и она опустилась на траву.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Идемте, идемте скорее, – потянула рабыня ее за рукав, – Они вас требуют.
Когда целительница вышла на площадь перед замком, ей стало дурно окончательно. Всадника с белоснежными волосами она увидела сразу. Он сидел к ней спиной, верхом на какой‑то огромной лошади и что‑то выговаривал оркам. Те почтительно склонили головы и внимали. Вдруг, словно почувствовав ее взгляд, седой всадник обернулся. Их глаза встретились. Вик легко спрыгнул с лошади и быстрым шагом направился к Ийсме, не способной шевельнуться и не верящей в происходящее. Сангин не был похож на себя прежнего. Он возмужал, раздался в плечах и даже, кажется, стал выше. На нем была ладная, хорошо сшитая одежда, и баснословно дорогой пояс из золота. Взгляд его поначалу какой‑то чужой, властный и надменный постепенно менялся и вот на нее смотрел все тот же прежний Вик с печальными и вечно удивленными глазами.
