Из трактира Сомов выходил в приподнятом настроении, но оно враз испортилось, когда в дверях он столкнулся с толстым неповоротливым орком, пытающимся войти в заведение.
– Ба! Вот нечаянная встреча!
– Простите, я вас знаю? – орк облизнул жирные губы, – Да, мне кажется знакомым ваше лицо, и эти волосы…
– Странно, а я думал, что вы запомнили только мой зад, когда его нюхали.
Тамплиеры, услышав повышенный и крайне раздраженный голос Вика, остановились и тут же повернули обратно. Орк продолжал разглядывать Сомова, а потом, то ли наконец вспомнив, то ли завидев, что его со всех сторон начинают окружать темные личности, что‑то пискнул и испуганно юркнул в таверну.
– Бык! Вернись!
– Слушаю, господин граф.
– Видел этого урода?
– Видел и не раз. Один из частых клиентов на рынке. Прижимистый падла.
– Вот его, я бы его купил.
Бык с сомнением потеребил золотое кольцо в носу и отрицательно закачал головой:
– Невозможно. Ну, вы понимаете… Богатый гражданин. Известная личность. Такого в рабство никак нельзя. Разве что подкараулить ночью и ножом ударить. Но даже за это вряд ли кто возьмется. Истину вам говорю, господин граф – невозможно.
– Запомни, орк, – для нас ничто не истинно и все возможно! Цену назначишь сам. Торговаться не буду. Заодно и проверим, на что вы способны и не стоит ли нам поискать других братьев.
Назавтра Сомов собрал всю свою команду вместе, хотя барон Ригос с солдатами и тамплиеры явно недолюбливали друг друга и все плавание держались отдельными группами. Но сегодня они нужны были Виктору все, чтобы конвоировать рабов. Он уже давно мечтал расширить свои музыкальные коллективы экзотическими исполнителями и сейчас появилась отличная возможность приобрести десяток‑другой рабов‑орков. Сколько из них отсеется, прежде чем они станут настоящими артистами оставалось только гадать, но выручало то, что выбор у него будет из готовых музыкантов и певцов, которых скупили по всему городу.
На рынке творилось настоящее светопреставление. Народу было не протолкнуться и дорогу Сомову пробивали солдаты. Повсюду перекрикивали друг друга зазывалы, лезли с предложениями и еще долго бежали рядом настырные торговцы. Тут же, прямо на земле, играли в кости, шли петушиные бои и проводились другие малопонятные, но явно азартные мероприятия, вокруг которых собирались, громко кричали и активно жестикулировали возбужденные орки. Под ногами было столько мусора и такого специфического, что Сомов несколько раз тихо матерился и останавливался, чтобы привести обувь в порядок. Вспомнилось, как раньше ему было неловко протянуть ногу в сапоге, чтобы его почистили. Сейчас он к этому привык, и не даже не замечал, кто там внизу ловко орудует щетками – совсем еще юный сорванец или сгорбленный старик.
Нужный дом нашли без труда – о Быке на рынке действительно знали все. Перед графом выстроили длинный ряд орков и оркчанок, вдоль которого он неторопливо прошелся, разглядывая изможденные несчастные лица и начал с главного:
– Сегодня ваш счастливый день! Для некоторых из вас. Я куплю только тех, кто умеет хорошо петь и для того, чтоб они пели дальше. Каждый такой счастливчик будет получать жалованье – один золотой в месяц. Для начала. Самым талантливым я буду платить в несколько раз больше. Через три года все получат свободу и, если захотят, то вернутся на родину. Я понятно говорю?
Орки взволновано зашептались между собой, недоверчиво поглядывая на нового возможного хозяина.
– Ну, если все понятно, то начнем групповые прослушивания. С чего‑нибудь попроще. Думаю, что «Клевый папочка» как раз подойдет. Запоминаем мотив и слова. Итак, повторяем за мной – Варвара жарит кур!
Прослушивание затянулось надолго и в итоге Сомов отобрал трех орков и восемь оркчанок, с лучшими вокальными данными, которых сразу же отправил с бароном Ригосом на корабль.
– По прибытии, помыть, переодеть и хорошо накормить, – напутствовал Виктор.
– А что мне делать с остальными? – расстроенно заворчал Бык, который во время прослушивания заметно нервничал.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Я заплачу полную цену за тех, кого взял и половину за тех, кого оставил, – успокоил его щедрый граф, – Остальные ни разу не музыканты. Перепродашь их еще раз.
– Очень благородно с вашей стороны, – приободрился орк, а потом подозрительно оглянулся по сторонам и заговорщицки понизил голос: – Но это ведь не все, что вы заказывали, господин граф? Ну, вы понимаете. Прошу за мной.
Они прошли в дом, спустились в подвал, а потом через тайный проход еще ниже.
– Вот, – напряженно показал Бык факелом на толстого, крепко связанного орка с кляпом во рту.
– Оперативно, – похвалил Сомов, глядя в выпученные от страха глаза пленника.
– Да он сам сюда зашел, – пояснил разбойник, – Я ему наплел, что у меня есть молоденький неиспорченный раб и он зашел! Вот дурак!
– И какова цена дурака?
Бык несколько секунд собирался с духом, не решаясь озвучить цену, и наконец выпалил:
– Тысяча.
Виктор повернулся к разбойнику, поднял руку в перчатке, на которой заморгал рубиновый огонек и пригрозил пальцем:
– Я свое слово держу, но больше так не наглей, орк! Пастырь, заплатишь столько, сколько он запросил.
Пастырь недовольно засопел, а Бык облегченно выдохнул и радостно заулыбался, скаля огромные клыки.
– И что теперь? Скоро его хватятся и начнут искать. Может зарежем? Прямо сейчас.
Кровожадный разбойник выхватил кинжал и вокруг толстяка начала растекаться зловонная лужа.
– Нет, – возразил Сомов, – Я бы предпочел, чтобы остаток жизни он провел где‑нибудь в рабстве. Это как‑то можно устроить?
– Ну, разве что продать его в диких землях. На алмазные рудники постоянно требуются новые рабы.
– Но ведь он богат и, наверное, сумеет себя выкупить?
– Мы отрежем ему язык перед продажей, чтобы он не смог никому рассказать о своем богатстве.
– Хорошо, – одобрил Виктор, – и сломайте ему еще пальцы, чтобы он не смог даже писать. Перо он взять не сможет, но кайло удержит.
Наконец, все поднялись из душного темного подвала на крышу дома, на солнечный свет и свежий воздух, где уже был приготовлен столик с яствами и алкогольными напитками, чтобы отметить удачную сделку.
– Думаю, мы сработаемся, – удовлетворенно произнес Сомов и посмотрел на кишащий людьми рынок, – И давно у вас так много народу? Помню, раньше здесь было все намного скромнее.
– Как?! – удивился Бык, – Разве вы не слышали? Странно. В Макабре все об этом только и говорят. Весь ажиотаж только из‑за того, что сегодня здесь будут продавать вампиршу.
– Разве вампиров можно продавать? – в свою очередь сильно удивился Виктор, – Такое априори невозможно в силу конституции их магического зрения, независимо от того красные или черные это глаза. Любой вампир, используя магию, освободится в два счета.
– В том то и дело! Выставленная на рынке вампирша с дефектом и не умеет пользоваться магией. А такие из Альтарии убегают сами, если их вовремя не успевают убить настоящие вампиры, – сообщил Бык и решил поделиться слухами: – Но говорят, что не обладая магией, она все же как‑то расправилась со своим прежним хозяином. Он умер без видимой причины, хотя был довольно молод и вполне себе здоров. Однако, несмотря на риск стать следующей жертвой, сюда съехались самые тугие кошельки со всего Макабра и даже специально приплыли несколько вампиров, чтобы ее купить.
– Так она хороша? – Сомов почувствовал, что в нем нарастает волнение, – Ты ее видел?
– Еще бы! И скажу, что увидев один раз, эту вампиршу уже не забудешь никогда. Этакая молоденькая белокурая бестия с невинными голубыми глазами.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Сомов встал, опрокинув бокал с вином, подошел к самому краю крыши и застыл, пристально вглядываясь в рынок работорговцев. Он пытался найти среди этой черной бурлящей толпы маленькую женскую фигурку со светлыми волосами, а в груди графа бешено прыгало сердце, исполняя точно такое же аллегро, как и десять лет назад.
Он знал только одну блондинку с голубыми глазами, которую невозможно было забыть.
