— Что лучше? — в один голос спросили Кох, Федор Матвеевич и Леонид.
Но Виктор не ответил им. Вместо этого он поспешил обратиться к инкому «Ильи Муромца»:
— Послушай, а ты можешь окружить себя полем… ну, подобным тому, что представляет собой Умертвие?
— Ты предлагаешь мне создать вокруг себя зону с нулевой энергией и нулевым энтропийным уровнем?
— Да.
— Но это повредит мою оболочку, хотя, конечно, сведет практически к абсолютному нулю все воздействия на меня через физический вакуум. Проще говоря, это еще один вариант Абсолютной защиты наряду с топологической защитой, Абсолютным зеркалом и конвертером материи. Не буду утверждать что он стопроцентный, но…
— Я не предлагал тебе окружаться мертвым вакуумом, я предложил тебе создать мертвый вакуум вокруг себя. Но ведь прослойку нормального пространства ты в состоянии оставить?
— Да, — ответил инком.
— Отлично. Это от тебя и требуется. Преступим.
Активация поля, способного высасывать из материи совершенно всю энергию, вплоть до нулевых колебаний, прошла практически незаметно. Впереди прямо по курсу Стража по-прежнему еле заметной рябью колыхалась зона трансформированного вакуума, образуя своеобразную сетчатую вуаль. Виктор, распустив по всему пространству вокруг паракрейсера свою сферу чувств, видел несколько больше чем остальные члены экипажей Стражей, но и он поначалу не заметил никаких изменений в пространстве трансформированного вакуума.
Слабенькими размытыми тенями он видел еще два паракрейсера — «Добрыню Никитича», расположившегося над сферой аномального вакуума, и «Алексея Поповича», занявшего позицию диаметрально противоположную той, что держал «Илья Муромец», только немного ниже. Сейчас корабли, строго выполняя его приказ, так же поспешили укрыться за слоем мертвого пространства, и ждали, ждали, ждали. Виктор на подсознательном уровне готовился к чему-то неожиданному, он прогнозировал усложнение обстановки, но ничего не происходило.
А когда он уже начал думать, что его план не сработал, наконец, появились первые признаки того, что поле Умертвия подействовало. Сначала рябь усилилась, стала интенсивнее; ее рисунок преобразовался и сетчатый узор стал настолько сложным и непонятным, что при виде его путались мысли. Затем чернота аномальной зоны подернулась редким светом, стала сначала пепельно-серой, потом снежно-белой, с вкраплениями салатового и рыжего. Еще спустя какое-то время в сфере трансформированного вакуума стали зажигаться вспышки яркого огня, каждая из которых могла размером поспорить с красным гигантом средней величины, а по светимости заткнула бы за пояс даже самые яркие звезды, известные на данный момент человеку. Этих вспышек становилось все больше и больше. Вскоре они занимали сначала примерно половину всего объема аномального вакуума, а потом и две трети. Яркие слепящие шары начали соприкасаться друг с другом, совершать взаимопроникновения, и в тех местах, где происходили эти процессы, вспыхивала (именно вспыхивала, Виктор не мог подобрать иного слова) ослепительная тьма, глубокая, словно дыра в ничто, чернота.
Постепенно яркий свет стал тускнеть. Светящихся сфер становилось все меньше, а чернота захватывала все новые и новые объемы трансформированного пространства, но и она росла лишь до поры до времени. В один момент произошло соприкосновение двух черных областей, и окружающее пространство озарилось зелеными, сиреневыми и темно-фиолетовыми вспышками.
— Отмечаю колебания нормального пространства, — тут же подал голос инком.
Виктор и без его помощи прекрасно осознавал, что это излучение, каким-то образом начало влиять на нормальный физический вакуум, воздействуя, прежде всего, на его топологию. На границе двух сред сейчас творилась форменная вакханалия: рождались и умирали экзотические частицы, невозможная с физической точки зрения материя, видоизменялись законы мироздания, казавшиеся до сего момента нерушимыми, прыгали константы. Огромные по своим размерам зоны, сравнимые с целой звездной системой, переходили то в одну область состояний, то в другую.
В этой каше путались не только мощнейшие сканеры и детекторы Стражей, но и чувства Виктора порой давали сбой. Однако более или менее точную картину происходящего уловить все же удавалось. Бешеная скачка пространственных размерностей на границе двух зон порой рождала весьма причудливые топологические состояния. Здесь соседствовали зоны гиперповерхностей с четырьмя и более пространственными измерениями с зонами гиперплоскостей и нольмерных объектов, практически элементарных точек или прямых. Эти зоны также сталкивались между собой, взаимодействовали по одним только им ведомым законам, то сбрасывая в пространство огромные колоссальные потоки энергии, то забирая из него практически все.
— Это нужно запечатлеть, — затараторил Самсонов, азартно подбегая к креслу, которое тут же, едва Степан Галактионович погрузился в него, окутало академика тугим коконом, превращаясь в двухметровое лежащее на боку яйцо.
Энергия, выделявшаяся в пространство в результате взаимодействий объемов физического вакуума с разной топологией, имела совершенно различные виды. Это были гравитационные волны, продольно поперечные колебания упругого каркаса квантованного пространства, жесткое излучение порой достаточно экзотических, а то и вовсе невиданных доселе частиц, странные поля, не имеющие аналогов у земных ученых и Бог весть что еще. И это все старалось разорвать, искромсать, превратить в пыль, в ничто, казавшиеся такими беззащитными по сравнению с бушующими здесь силами корабликами.
— Это не вероятно, — шептал Самсонов с упоением наблюдавший сейчас за происходящим прямо по курсу «Ильи Муромца», — восхитительно… самоподдерживающаяся система… сброс лишнего вакуума…
— Что он там бормочет? — забеспокоилась Влада.
— Не знаю. Надеюсь, что ни одна из этих аномалий летящая сейчас мимо нас не прорвет нашу защиту.
— Думаю, ты все рассчитал.
— Скоро узнаем.
Как раз в этот момент в результате одно из взаимодействий пространство отстрелило элементарную струну, которая, набрав практически световую скорость, врезалась в Стража на всем ходу. Если бы не защита, предусмотрительно установленная Виктором, паракрерйсер мог бы серьезно пострадать, но зона мертвого вакуума, лишенная всех энергетических запасов, сделала то же самое и со струной, разорвав ее на части и выпив всю энергию до конца.
Как выяснилось позже, другим кораблям тоже досталось. В «Добрыню Никитича» так же отстрелило по три элементарные струны, а вот «Алексею Поповичу» пришлось столкнуться с потоком парачастиц, непонятным образом получившихся здесь в результате этих буйств энергий и физических законов. Парачастицы, представители параматерии, — это то, чем становились Стражи, включая оба конвертера материи одновременно. То есть парачастицы не принадлежали до конца ни зеркальной материей, ни реальной, и если бы вокруг Стража не оказалось зоны мертвого вакуума, то одного из паракрейсеров вполне можно было бы не досчитаться.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
