Захлопнувшаяся дверь положила конец этому разговору, но снаружи продолжали вращаться колеса, приближая Конвой к финальному, неизбежному, кульминационному моменту того, что началось в пустынях Аризоны так недавно и уже так давно.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Покрыв еще около пятидесяти миль к востоку, Конвой обнаружил, что на дороге появилось гораздо больше животных. Теперь по шоссе бродили не только «медведи»[11], Утенок заметил, как снаружи, прямо у окна его кабины, показалось нечто похожеё на змею. Это был микрофон со шнуром, идущим от репортерской машины телекомпании Эн-Би-Си. Эта компания взялась освещать события, происходящие сейчас в связи с колонной грузовиков. Сам журналист, слегка походивший на молодого Уильяма Холдена с закатанными рукавами рубашки и расстегнутым воротником, высунувшись из окна автомобиля, говорил в мегафон.
— Эй, Резиновый Утенок! — позвал он тракера.
— Да… — отозвался тот.
— Дэйв Рэймонд, Эн-Би-Си ньюс
Дэйв Рэймонд! Мелисса возбужденно посмотрела наверх. Этот голос показался ей знакомым. Она перегнулась через Утенка, чтобы поговорить.
— Дэйв, привет! — окликнула она репортера. — Разве это не совпадение?
Парень недоверчиво уставился на неё. Будучи прежде всего журналистом, он передал мегафон кому-то в машине и прокричал: «прекратить», прежде чем ответил на слова Мелиссы.
— Господи, как ТЫ попала сюда? — обратился он к девушке, игнорируя Утенка на некоторое время. — На кого ты работаешь?
— Ни на кого. Так получилось! — выкрикнула она в ответ прямо у носа Утенка.
— Ты всегда была молодцом, маленькая шалунья Мелисса. Давай, я куплю фотографии и записи. По самой высокой цене!
Женщина покачала головой.
— Ничем не могу помочь тебе. Потеряла свои камеры.
И Рэймонд не придал большого значения се словам. Он знаками попросил у фотографа, сидящего в машине, его «Nikon».
Высунув свое тело еще дальше из окна, он сделал движение, показывая, что сейчас бросит камеру Мелиссе. Женщина заколебалась. Что может подумать Утенок?
— Давай, бери её, — не унимался Рэймонд. — Вернешь назад, как только сделаешь снимки.
На этот раз он бросил фотоаппарат, почти коснувшийся на лету подбородка тракера. Мелисса инстинктивно вытянула руки и поймала его. Камера была у неё. Это теперь её камера.
— Где Билл? — уже другим тоном спросил Рэймонд, видя, что деловое соглашение достигнуто.
— Мы разошлись. Все закончилось. Я сейчас еду в Бразилию.
У Рэймонда вытянулось лицо.
— Опять? Сколько раз ты уже расставалась, оправляясь «на поиски лучшего»? О, ты и не заметишь, как вы вернетесь вместе…
— Но я не хочу возвращаться, — запротестовала Мелисса.
— Все так говорят! Послушай, малышка, я еще вернусь к этому интервью. Мы не можем все время ехать по встречной полосе. Увидимся позже!
Оказавшись случайно между говорящими, Утенок ничем не мешал им, ничем не мог помочь и слышал все до последнего слова, включая и ту часть разговора, где речь шла о Билле. Он холодно посмотрел на Мелиссу в тот момент, когда она скользнула обратно на свое сиденье, держа в руках новую камеру.
— Мистер Утенок, — снова заговорил Рэймонд через мегафон. — Может быть, вы могли бы сказать нашему корреспонденту, что сейчас происходит. У нас есть сведения, что ВЫ отказались остановиться перед заграждением и собирались пробить его своим грузовиком, уничтожив всех полицейских, находящихся там. Вы везете взрывоопасные вещества?
— Да, сэр. Это правда. Конечно, везу.
— Тогда почему вы отказываетесь остановиться? И почему отказываетесь соблюдать лимит скорости?
— Потому что так делают все конвои, — прямо ответил тракер. — Они не останавливаются и не соблюдают лимит скорости.
— Но это противоречит закону. Для таких действий должна быть причина. Она есть?
Утенок начал поднимать стекло на своем окне, Рэймонд сделал последнюю попытку:
— Скажите нам, в чем заключается ваш протест? — прокричал репортер.
При этих словах Мелисса насторожилась. Конечно! Какая замечательная, до гениального простая идея! Она схватила руку Утенка, не позволяя до конца закрыть окно.
— Это оно! — возбужденно выкрикнула женщина. — Ты протестуешь!
Утенок едва не описался над ними обоими.
— Черта с два, — проворчал он.
— Дальше ждать нельзя, — продолжала Мелисса. — Может быть, это сработает на тебя. Скажи им, что у вас — марш протеста. Гражданское непослушание. Это помогло бы тебе избежать петли!
Утенок покачал головой.
— У меня достаточно неприятностей… — начал он. Но Мелисса не собиралась сдаваться.
— Послушай. Сейчас вы всего лишь группа преступников. Вы совершили уголовное преступление. К твоим друзьям это тоже относится. Мне кажется, это ваш единственный шанс
Когда Утенок, казалось, все еще неохотно, но все-таки смирился с правдой, которую она ему сказала. Мелисса перегнулась через тракера и обратилась к Рэймонду.
— Мы направляемся в Вашингтон, округ Колумбия, где собираемся пройти первоклассной колонной против правительства Соединенных Штатов и семи главных нефтяных компаний.
Она втянула голову обратно в кабину и взяла Утенка за руку.
— Понимаешь? Я работала в телевизионных новостях. Поверь мне, я знаю, что я делаю.
— Я понимаю, понимаю, что ты делаешь, — упрямо ответил тракер. — Просто мне это не нравится.
Тут Мелисса потеряла терпение.
— Ясно, — съязвила она. — Ты хочешь попасть в тюрьму. Тебе нравится безопасность.
Негодование в её голосе плюс непоколебимая логика аргументов взяли верх. Он одарил женщину смущенной улыбкой.
— О, черт, — с оттяжкой произнес Утенок, — знаешь, а ты неглупа.
— Это преуменьшение, — гнев Мелиссы еще не совсем улегся.
Утенок опустил стекло и крикнул Реймонду:
— Давай сюда твой микрофон. Я тебе кое-что скажу.
Когда желаемое появилось у окна, тракер даже не стал ждать вопросе
— Да, мы катим прямо в Вашингтон, округ Колумбия. Как я себе это представляю, рабочие выступают с акцией протеста против всей этой бюрократии и глупости…
Реймонд, улыбаясь, откинулся на спину сидения в своем автомобиле. Запись шла. Это было как раз то интервью, ради которого он приехал сюда. Именно то, что надо.
В тот момент, когда редакционная машина свернула на боковую дорожку и направилась обратно в Альбукерке, чтобы подготовить это интервью к выпуску вечерних новостей, из СВ-динамика послышался молодой голос, больше похожий на мурлыканье кошечки:
— Привет. Вызываю всех. Вызываю всех. Меня зовут Дарлен и во мне пять с половиной футов. У меня голубые глаза, я блондинка, и я голосую у отметки три-четыре-пять. Мне нужно на восток. Есть поблизости какой-нибудь тракер, способный по-настоящему насладиться моей компанией? Ты слышишь меня? Давай, вперед.
Внезапно — впервые с момента его образования — хаос поселился в Конвое. То, что было стройной, организованной колонной, в считанные секунды превратилось в сумасшедшую свалку. Грузовики пытались обогнать друг друга по всей ширине хайвея. Каждый стремился быть первым, чтоб встретить эту сирену дороги.
После того, как Конвой триумфально миновал Эллингтон, он слегка сбавил скорость из уважения к тем своим собратьям, которые не были приспособлены к темпу, задаваемому дизелями-дальнобойщиками. И сейчас Утенок еще сбросил газ, чтобы дать парням обогнать себя. Пиг Пэн был первым, кто пронесся мимо Утенка, соревнуясь с большим Белым, который вез строевой лес Грузовики шли бампер к бамперу. Сделав несколько нерешительных попыток расчистить для себя путь, Машина Любви столкнула Белого с дороги на ограждения из колючей проволоки. Летящий лесовоз снес на протяжении пятидесяти ярдов столбики ограждения и натянутую на них проволоку, прежде чем окончательно запутался в них и остановился. Его груз каким-то чудом остался нетронутым, с платформы не скатилось ни одного бревна. На место вышедшего из строя лесовоза встал еще больший по размерам Петербилт.
Дарлен подпрыгнула от радости, когда заметила появившиеся из-за поворота примерно в миле от неё грузовики. Наконец-то она поедет! Но как только трейлеры приблизились и девушка увидела, что это пять больших, дальнобойных дизелей, мчащихся по хайвею бок о бок, её радость сменилась полнейшим ужасом.
Ей некуда было бежать! Она рванулась вправо, потом влево и, конец, вынуждена была искать жалкое убежище у одинокого телефонного столба. Девушка встала за ним, плотно прижавшись, закрыла глаза и задрожала от страха. Оглушительный рев моторов неожиданно перебила по-настоящему ужасная какофония пяти клаксонов, визжащих на разные лады бессчетное количество раз. Это водители, сталкиваясь, подрезали друг друга.
Когда Дарлен открыла глаза, перед ней стояли пятеро тракеров и все одновременно пытались что-то сказать. Находясь в состоянии полнейшей растерянности, девушка улавливала только обрывки их фраз: «Я везу муку и булки», «Водяной матрац с вельветовой отделкой», «Признанный победитель», «Он женат», «Дорогая, я возьму тебя в самую лучшую поездку за всю твою жизнь».
