— На восток.
Эти односложные ответы вряд ли могли помочь тракеру. Он отлично это понимал и продолжал стараться разговорить девушку.
— Тебе кто-нибудь говорил, что ты похожа на Жизель Маккензи? — неожиданно произнес Пиг Пэн. Абсолютно уверенный в обратном, он сказал это только для того, чтобы хоть как-то поддерживать разговор.
— Нет. Ни разу. — Дарлен подняла глаза вверх и, обегая взглядом кабину, произнесла:
— Ты знаешь, у тебя действительно очень красивый грузовик.
Пиг Пэн с облегчением выпрямился и сконцентрировал свое внимание на дороге. Диалог коснулся его любимой темы, Он мог говорить о своем трейлере даже во сне, что, собственно, иногда и делал.
— Да-а-а, я потратился на славу. Одно хромирование стоило мне болеё двух тысяч долларов. Плюс все эти предметы роскоши внутри… Ты видела зеркала в спальне? Ты знаешь, я планировал сначала две колонки, но квадро — это…
Пока Пиг Пэн расхваливал достоинств; Машины Любви, Дарлен была занята демонстрацией достоинств несколько другого рода.
Она успела снять все, оставшись в трусиках и лифчике, когда Пиг пэн наконец обратил на неё внимание. Его речь оборвалась на полуслове. Тракер уставился на девушку в полно остолбенении.
— Черт, — пробормотал он, — я знал женщин, которым нравился мой грузовик, но чтобы так…
Неожиданно на лице Дарлен появилось жесткое выражение, а во взгляде — безжалостность убийцы.
Даже голос изменился, став вдруг глухим и холодным.
— Мне еще нет восемнадцати, и я сейчас закричу «насилуют», — заявила девушка.
У Пиг Пэна окончательно поехала крыша. Все, что он смог сделать, это еле-еле выговорить: «Что?..»
Дарлен внезапно пронзительно завизжала, как ножом полоснув тракера по мозгам:
— На-а-а-си-и-и-и-лу-у-ю-ю-т!
— Подожди. Стоп! — очнулся Пиг Пэн. — Кто-нибудь может…
Девушка прекратила кричать.
— Что с тобой? — произнес тракер в тишине, от которой звенело в ушах. — Я даже не дотронулся до тебя.
— Я знаю, что не дотронулся, — спокойно ответила девушка, — но я кричу «насилуют», надеясь на рацию… — она сделала паузу и подвернула край трусиков, не оставляя сомнений в своих намерениях. — Я не собираюсь прекращать крика до тех пор, пока ты не дашь мне двадцать пять долларов.
— У меня есть обратный билет в Аризону, где все это началось. А двадцати пяти долларов у меня нет.
Дарлен не интересовали его аргументы.
— Насилуют! Насилуют! Насилуют! — заорала она и потянулась за микрофоном, но Пиг Пэн остановил её.
— О'кей, о'кей, — сдался тракер. — Только заткнись. Твой вой сверлит мне мозги.
Он протянул руку к тайнику, сделанному в боковом зеркале и достал оттуда купюру.
— Есть какие-нибудь изменения? — с надеждой спросил тракер. — У меня только сотня.
Дарлен вздохнула. Это была Си-банкнота. Она выхватила деньги из его руки.
— Теперь будут, — произнесла девушка, засовывая купюру спереди в свои трусики — самое надежное место, какое она смогла придумать.
— А теперь погоди минутку, — начал Пиг Пэн.
— Я закричу, — предупредила Дарлен. — Эти остальные тракеры прогонят тебя.
Пиг Пэн заткнулся.
— Ты остановишься и высадишь меня на следующем перекрестке, — заключили девушка болеё спокойно.
В этот момент как раз показался перекресток. Она начала натягивать на себя одежду. Достигнув пересечения дорог, Пиг Пэн сбросил скорость и начал останавливаться.
— Да, кстати, — добавила Дарлен, держась за уже открытую дверь, — если у тебя появятся какие-нибудь идеи после того, как я сойду, лучше сразу забудь о них. Я могу сказать, что ты насильник, в любое время. Когда только захочу. У меня есть свидетели.
Пиг Пэн нажал на тормоза, и Машина Любви проехала еще несколько футов по инерции до полной остановки. Пока машина катилась, Дарлен спрыгнула на землю и захлопнула за собой дверь.
— Пока-пока, чурбан, — попрощалась она через полуоткрытое окно.
— Никогда никому не рассказывай, как ты одурачила меня!» — проревел Пиг Пэн. — Никому не говори, слышишь?! Никому. Я убью тебя!
Проезжая в этот момент мимо, Нэсти Майк отсалютовал Пиг Пэну длинным гудком. Тот отвернулся и посмотрел на девушку.
— Оу, заткнись, — выдохнул он, обращаясь к самому себе. Тракер послал прощальный взгляд Дарлен, которая скромно повернулась к нему спиной. В этом взгляде смешались гнев и глубоко затаенная грусть. Мотор взревел, и трейлер занял свое место в самом конце колонны.
Почти весь Конвой пронесся мимо девушки, и теперь Дарлен стояла на обочине, широко улыбаясь и ощупывая «надежное место», где была спрятана заработанная шантажом банкнота. У неё было такое чувство, будто начинался её самый удачный день.
Сорока милями южнеё, в Ваухнс, NBC показывала интервью с Утенком в выпуске вечерних новостей.
В зале, гордо именуемом «Стоп-бар и гриль "Летящий Орел для грузовиков"», тоже стоял телевизор.
Одинокий тракер Бубба, и Мэдж, сорокалетний подвижный официант, лениво поглядывали на его экран, наблюдая за действием шоу, как вдруг внезапно появилось другое изображение. Утенок вел свой трейлер и примерно с минуту говорил в микрофон, покрыв за это время милю.
— Да. Мы направляемся прямиком в Вашингтон. Это будет демонстрация протеста против всех этих правительственных демократов и руководителей-бюрократов, стоящих у власти, — рассказывал тракер о своих планах.
— А как насчет цен на нефть? — быстро произнесла Мелисса. её постоянно было видно на заднем плане, пока говорил Утенок. В руках она держала свой «Nikon».
— Да, самое главное, мы поговорим о ценах на нефть, — продолжал тракер, и его голос наполнялся гневом с каждой минутой. — Крупные нефтяные компании — они делают вдвое, втрое больше того, что привыкли иметь, и они говорят нам, чтобы мы приняли это как должное.
Бубба неожиданно издал торжествующий возглас.
— Правильно говоришь, парень! Продолжай! — обратился он к картинке на экране. — Давай, покажи этим ублюдкам!
— Вы не видите, как политиканы говорят нефтяным компаниям, чтобы те осуществили какие-то перемены, — выступал Утенок. — Нет, сэр. И они лгут нам… Не говорите никому, сколько они имеют и откуда берут. Отлично, может быть, мы сумеё м узнать это сами. Если их политики не захотят объясниться, мы сделаем это.
— Черт! — взорвался Бубба. — Это же мои слова!
— Что? — Мэдж подумал, что этот водитель в ящике — довольно-таки симпатичный парень.
— Я должен присоединиться к ним, — произнес Бубба и направился к дверям.
— Ты уезжаешь? — спросил Мэдж, явно удивленный.
— Но ведь у тебя нет груза, тебе сейчас нечего делать на дороге.
— Тогда я оставлю свой грузовик здесь, и возьму твой трактор, но, с Божьей помощью, я все-таки поеду.
«Люди сходят с ума», — размышлял Мэдж. Программа переключилась на коммерческий канал, и сейчас с экрана рассказывали о том, как стать владельцем участка скалы.
Тем не менеё интервью с Утенком транслировалась по всему западу Нью-Мексико. В результате этого полдюжины дизелей стояли теперь у границы с Техасом, разводя пары и готовясь присоединиться к Конвою.
Группа «Матерей Сатаны» тут же закончила пикник и запылила по дороге на своих стальных конях. Им не нужно было говорить, куда ехать.
В маленьком городке Касперс Конэс Восемнадцати-колесный Эдди, который хвастал больше четырех лет каждым колесом своей машины, ехал сейчас по улице в трехколесной инвалидной коляске, все время слушая болтовню на СВ.
— Один-девять вызывает Восемнадцатиколесного Эдди. Я подруливаю на своем крытом фургоне Пите к месту встречи у отметки чстырс-один-пять. И я говорю: «Черт бы побрал этот дабл-никель».
Конвой продолжал двигаться. Мелисс; высунувшись до половины из окна кабины, пыталась сделать несколько панорамных снимков колонны на фоне заходящего вечернего солнца. Через пару минут она втянула свое тело внутрь, чтобы переменить пленку.
— Совсем скоро мне понадобятся телескопические линзы, чтобы весь Конвой попал в кадр, — радостно пожаловалась женщина.
Они засмеялись.
— До того, как все закончится, у нас будет колонн; растянувшаяся на весь этот чертов штат.
То, что действительно являлось проблемой для губернатора Хаскинса и двух его ближайших помощников, находилось сейчас в процессе тщательного обсуждения в конференц-зале резиденции губернатора в Санта Фс. В свои тридцать с хвостиком Хаскинс был одним из тех, кто принадлежал к новому поколению политиков — молодой, проницательный, не принадлежащий ни одной партии или платформе, он был избран на этот срок отдаленными округами, и не за горами были уже следующие выборы. Двое мужчин, находящиеся при нем, казалось, были специально подобраны так, чтобы контрастировать друг с другом. Продумав сначала, какой имидж ему выбрать, Хаскинс пожелал услышать два крайне важных мнения, прежде чем принять решение. Чуть позже, когда с мелочами было покончено и ставки поднялись до национального уровня, он позволил себе встать.
