— Сэра оплатила тебе полный пансион, да? — холодно поинтересовалась я.
— Энид, ты бессердечная стерва, — прорычал Хуг и заворочался на двух слоях подушек.
— От стервеца слышу, — я отпустила жалюзи. — Она же послала тебя за мной шпионить, да? Вот я дура. На секундочку решила, что мы заодно.
— Что ты несешь? Это я под медикаментами или ты? — вздохнул Хуг, но слишком уж наиграно получилось.
— Она меня подозревала, она подговорила тебя следить за мной. Готова поспорить, она никого не увольняла, верно? Документы мне так и не пришли, — я оперлась о подоконник спиной и сложила руки на груди. В носу свербило, до чего же эти проклятые искаженные водоросли воняют!
— В тебе совсем нет сочувствия к раненым? Я вообще-то… — Хуг сморщился от боли, — …жизнь тебе спас.
Я закатила глаза и поджала губы.
— Спасибо, — проговорила я. Говорить «спасибо» Хугу примерно как говорить сотруднику Бюро: «У меня особенный ши-ире и я могу управлять всеми, у кого есть камень». Признавать слабость, ненавижу признавать слабость перед Хугом! Но сложно смириться с тем, что он был прав.
Он вдруг произнес:
— Недостаточно искренне, госпожа «Замри», — у меня волосы на затылке зашевелились, но виду я не подала.
Хуг смотрел на меня воспаленным взглядом. Там, под веками, словно блестело черное стекло, а не настоящие глаза. Глаза куклы, а не человека.
— Об этом, — начала я, но Хуг остановил меня движением руки. Началось… сейчас он должен был начать торговаться.
— Я тебя не сдам.
— Но? — я дернула бровью.
— Но ты окажешь мне пару услуг, когда я попрошу.
Я тихо цыкнула, лучше бы он попросил денег.
— Ты знаешь, почему об этом никто не знал?
— Да мне насрать, Энид, — усмехнулся Хуг, потом поднял руку и стянул с себя кислородную маску. — Мне плевать. Ты мне должна.
В палате повисла давящая, опустошающая тишина.
— Хорошо, но только после того, как я найду убийцу Маркуса, — сказала я, и тишина поглотила мои слова словно вата.
— Кстати, ты действительно уволена, проверь почту, а вот я — нет, — усмехнулся Хуг, потом закашлялся и скривился от боли.
— Так тебе и надо… — буркнула я тихонько.
Хуг откашлялся и надел обратно кислородную маску. Я не понимала, чего я жду. Всё решено, пора было идти. Каго ждал меня внизу.
— Мне вот что интересно — ты можешь любого, кто имеет ши-ире, заставить сделать всё, что угодно? — спросил Хуг.
Вот на этом моменте я поняла, что пора проваливать. Я прошла через палату, и у двери Хуг опять окликнул меня:
— А ты можешь заставить их убить себя?
Я вышла и хлопнула дверью. Надо было повыдергать ему все капельницы! Меня разрывало от злости! Лежачих — бьют!
***
Каго ждал меня на парковке в своем старом «Оро» — универсале непонятно каких годов. И он дремал. Я аккуратно постучала по стеклу, старик встрепенулся и не сразу сфокусировал на мне свой взгляд.
— Это я, уволенная подозреваемая.
Каго потер сморщенными руками такое же сморщенное лицо и вышел на улицу.
— Энид, я, кажется, уснул, — начал он оправдываться и потянулся к карману пиджака. И как он не запарился в такой одежде по жаре?
— Может, кофе со льдом? — предложила я.
— Нет-нет, — махнул рукой Каго. — Мне нужны только твои показания.
Лежачих — бьют, а вот шлепнуть по щеке старика Каго мне совесть не позволила.
— А ты ничего не забыл? Теневая Сторона?
Солнце жарило не по-детски, мне действительно ужасно хотелось ледяного кофе. И я бы купила две кружки, одну выплеснула бы Хугу в лицо. Хорошо, три, Каго, похоже, тоже бы не помешало.
— Я не могу, Энид. Ты не представитель Семьи. Ты просто… — он развел руками.
— Никто? — процедила я сквозь зубы. Баорий в шпаге вдруг коснулся моего разума, будто уточняя, не собираюсь ли я уже подраться с кем-нибудь. Эх, нет, дружок…
Я вдруг опасливо огляделась. Вчера на нас напали именно в это время, когда тени особенно яркие. Я почувствовала, как быстро забилось сердце. Ох, вот уж паники мне не хватало. До меня вдруг ясно дошло, в какой я опасности! Все в опасности.
— Энид, я бы и рад тебе помочь, — начал кряхтеть Каго, но я его перебила.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Это я рада тебе помочь. Ты не вытянешь это дело в одиночку. И прекрасно это понимаешь. А ещё ты прекрасно должен понимать, что чертовых монстров может быть несколько, и если мы не найдем того, кто это сделал — никто в Пирамиде не будет в безопасности!
Каго какое-то время смотрел на меня удивленно, а потом изрек:
— Да ты в ужасе.
Я сжала и разжала кулаки, затем посмотрела в высокое синее небо. Там летел не то самолет, не то странная огромная птица, с этими искажениями не поймешь.
— Да, — согласилась я. — Кто-то убил моего наставника, одного из глав Семьи. Его дочь тут же вышвыривает меня, делает из меня подозреваемую и отправляет мне под бок шпиона. Но хоть чем-то он пригодился, прикрыл меня… А когда? Когда на меня напал огромный черный безголовый монстр!
Каго даже бровью не повел. Зато я вдруг услышала, как зашипели мои волосы. Я дернулась и одним движением сбросила шпагу со спины, чертов баорий не на шутку разогрелся и подпалил мне кончик хвоста. Вот поэтому я не любила носить шпагу за спиной.
— Хорошо, — сказал Каго.
— Что?
— Хорошо, я принимаю твою помощь. Но вначале реши вопрос с госпожой Ньеро. — Каго понизил голос. — Всё-таки часть зарплаты я теперь получаю от неё.
Глава 7
Проклятый дельфин, оставивший на моем лобовом стекле целую россыпь трещин. И теперь никто не починит мне его бесплатно или там в треть от цены. Почему? Потому что отлучение от Семьи сравни перекрытию воздуха. Члены Семьи обычно блюли законы, установленные внутри. Поэтому Каролина Хаон, которую я вытаскивала из трущоб — больше не часть Семьи. Пристрастие к наркотикам равнялось нарушению закона. Один раз прощалось, два — нет. Твой семейный счет замораживался. Тебя увольняли из семейного бизнеса и выселяли из семейного особняка. Тебя больше не будут обслуживать в торговых центрах Семьи, банках Семьи, ресторанах Семьи. Ты действительно лишаешься целого мира.
Только вот Каролина Хаон сама на это напросилась. А я этого не заслужила! Я тяжелым трудом заработала своё место в Семье, хоть и не принадлежала к ней по родству. И я собиралась себе это место вернуть, чего бы это ни стоило. И никто не смеет лишать меня всего просто мановением маленькой наманикюренной руки!
Я сжала руль и глянула на покоящуюся на пассажирском сиденьи шпагу, оттуда баорий меня не достанет. Да, я не соврала Хугу, сказав, что шпага изначально была не моей. Да, Маркус хотел, чтобы она принадлежала мне, ему понравилось это оружие. Только вот… иногда мы со шпагой никак не могли найти общий язык. И от моих злости, страха и стресса — баорий нагревался. А сейчас мне было на редкость сложно себя контролировать, глядя в небольшое пространство под паутиной трещин на лобовом стекле.
Шака каким-то образом усыпил во мне этот страх. Сделал его чуточку меньше, не таким громким. Будто я не один на один со всем этим дерьмом.
Мой пропуск на подземной парковке «Соратников» не сработал, и пришлось искать место вдоль обочины.
— Что за? — выпалила я, взглянув на башни, когда выходила из машины.
Скульптура соратников изменилась! Больше не было рукопожатия, теперь руки соратников сплели пальцы в замок, словно влюбленные. Как многотонная скульптура из стекла, бетона и металла могла измениться за одну ночь?! Я оглянулась — это заметила не только я. Прохожие снимали это на телефоны и показывали пальцами. Фух, я не сошла с ума.
— Чертовы искажения, — пробурчал прошедший мимо меня старик. — Скоро детей родных не узнаем.
Я подумала, что некоторые родители даже рады изменить своих детей. Например, провести операцию младенцу по замене желтого ши-ире на красный. Я вновь посмотрела на переход «Соратников» — может, это какой-то знак мне? «Найди друга» там или «Воссоединись с семьей»? Нет, тьфу, глупость какая.
